Скульптор. История убийцы

– Он умирает – сказал Федька, прибежавший на крик скульптора.

– Умирает? Как? Почему умирает? – спрашивал с ужасом скульптор.

– Всё дело в его гриве – говорил Федька, поникшим тоном – дело в том Лёня, что Снежок непростой конь, сила его в гриве, отстричь совсем гриву, значит убить его.

У скульптора впервые за долгое время потекли слёзы. В последний раз он плакал тогда, когда браться Петровы закрыли его в тёмном подвале, после чего всё и началось. Он смотрел, как умирает его самый верный и единственный друг, смотрел и гладил его, как-бы прощаясь. Снежок не простой конь, самый быстрый и выносливый из всех коней. Один из коней небесных архангелов. Грива его бесценна. Дело в том, что если взять с его золотой гривы хотя бы один волосок, и добавить в любое лечебное снадобье, то можно спасти живое существо, которое уже находится одной ногой в загробной жизни. Снежок не раз возвращал Леонида к жизни, проводя по нему своей светящейся золотой гривой. Такой конь как Снежок, может сам спасти и воскресить живое существо, и не надо отстригать не единый волосок. Просто надо подружиться с ним, а он подружился с Леонидом и полюбил его. На такое способен лишь один волосок с его гривы, но если взять их превеликое множество, то можно приготовить эликсир вечной молодости. Человек, который выпьет этот напиток, не умрёт как минимум тысячу лет, и не постареет ни на день. Наташа же взяла всю гриву Снежка. Скульптор перестал плакать, но не перестал гладить коня. Вдруг, он нащупал тоненький волосок гривы.

– Федька! Гляди! – закричал Леонид, показывая пальцем на волосок.

– Вероятно, ты спугнул ведьму, и она в спешке не отрезала последний волосок золотой гривы – почёсывая свою бороду, говорил домовой.

– Он жив! Он живой! – радостно говорил Леонид, с улыбкой на лице.

– Да, он живой – говорит домовой – но он жив условно, иными словами он умирает, он очень слаб, процесс угасания его небесной благодати начался.

Радость на лице Леонида пропала. Он поцеловал коня в голову, похлопал его легонько по спине, и они с Федькой пошли в дом. Дома они всё рассказали Ивану Степановичу. Начали думать все втроём, как вылечить и спасти Снежка. Но на ночь глядя, ничего не придумали. Леонид поднялся наверх, в свою комнату, взял там подушку, одеяло, большое покрывало.

– Лёня сынок, ты куда? И зачем взял всё это? – спросил Иван Степанович.

– Я буду ночевать со Снежком – спускаясь по лестнице, сказал Леонид.

– Лёня, твоё место не там, а здесь в доме, в своей комнате – сказал Иван Степанович.

– Нет, Иван Степанович, моё место там, рядом с другом, сегодня я думал, что потерял его, и будто весь мир рухнул, и если он доживает последние дни, то я хочу, чтобы он их доживал рядом со мной – сказал Леонид и хлопнул входной дверью.

Глава 13

Прощание

Скульптор пришёл в стойло. Бросил подушку, одеяло, укрыл большим покрывалом Снежка, и лёг спать, положив одну руку на коня. Так скульптор стал бессмертным. Так он и ночевал в холодной конюшне. Шло время, но состояние Снежка не улучшалось. Домовой Федька, делал отвары, говорил заговоры, но ничего не помогало, конь лежал, моргая грустными глазами. Леонид продолжал ухаживать за ним, кормить и поить его, перед сном читал сказки и пытался подбодрить своего друга. Иногда конь поднимался, делал пару шагов, но после снова падал без сил. Иван Степанович ездил по ближайшим городам в поисках животного лекаря, ветеринара. Он привозил снова и снова, одного за другим, но все они лишь пожимали плечами, не зная, что именно с конём. Спустя месяц безуспешного лечения Снежка, Леонид всё чаще подумывал, чтобы уйти. Он и до этого уже думал, планировал свой уход. В тридцать лет у скульптора ничего не было, у него не было своей семьи, любви, счастья, жены, детей, друзей, своего жилья, у него не было ничего, кроме бессмертия. В конце июля 1915-го года, скульптор решил уйти и продолжить свой путь.

Был самый обычный день. Леонид разрывался между Иваном Степановичем и Снежком. То одному что-то надо, то другому. Федька работал в огороде. Всякий раз, когда скульптор подходил к Снежку, и видел его глаза, полны скорби и печали, у него глаза наливались слезами. Он гладил коня, рассказывая сказки, конь лежал без сил, но старался бодро шевелить своим золотым хвостом. Белоснежный конь, понемногу становился светло-серым, темнее с каждым днём. Леониду было больно на это смотреть, Снежок был для него не просто конём, средством передвижения, а другом, самым верным другом. Когда жара спала, и наступила приятная, вечерняя прохлада, Леонид пришёл в конюшню, чтобы проститься со Снежком.

– Здравствуй Снежок, ну как ты? – садясь рядом с конём, говорил скульптор – денёк сегодня был жаркий, наконец-то вечер. Я проститься пришёл Снежок. Ухожу я. Ты прости меня, что я тебя оставляю, или даже бросаю, но мне надо продолжать путь. Видит Бог, я старался тебя вылечить, и Иван Степанович старался, и Федька, но ничего не помогает. Проклятая ведьма! Если бы не она, то мы бы с тобой по полям катались с ветерком, быстрее всех на свете. Спасибо тебе, что спасал меня не раз, но теперь наши пути расходятся. Я буду по тебе скучать, Снежок, самый верный друг. Прости меня. Прощай друг.

Леонид гладил рукой коня, и напоследок похлопал его по спине как друга. Он встал и начал уходить, но сам того не понимая зачем, да только обернулся и взглянул на коня. Из грустных, полных печали и скорби глаз Снежка текли серебряные слёзы. Увидев это, Леонид не сдержался, выходя из конюшни, то и дело вытирал свои слёзы, чтобы никто не увидел, что он плакал. Посидев немного на скамейке у дома, выкурив пару сигарет, насладившись пением птиц, он пошёл в дом. В доме было всё как обычно, Иван Степанович и Федька уже отужинали, и сидели у камина, попивая красное испанское вино. Леонид немного перекусил, после убрался в своей мастерской, поднялся в свою комнату, собрал свои вещи, и ждал наступления глубокой ночи, чтобы тихо, не прощаясь ни с кем уйти. Леонид собрал в сумку похожую на большую торбу, одежду, которой было не много, охотничий нож, дьявольскую книгу, бюсты, накопленные деньги с продажи картин и скульптур. Иван Степанович и Федька допили вино, и в доме стало ужасно тихо. Убедившись, что все спят, Леонид взял свои вещи, и медленно, стараясь не шуметь, спускался вниз по скрипучим ступенькам старой лестницы. После каждого скрипа очередной ступеньки, он останавливался и вслушивался в храп Ивана Степановича, который доносился с другого конца дома, убедившись, что старик спит, он продолжал спускаться. Наконец, преодолев, мерзко скрипучую лестницу, он спустился. Аккуратно положил сумку у входной двери, взял с кухни немного еды и воды на дорожку, и, взяв торбу, открыл тихонько входную дверь.