День за два. Записки «карандаша» чеченской войны

С вожделением глядя на графин с водой, я принялся обстоятельно рассказывать о себе, но оперативник, подмигнув мне, как своему, перебил и подал стакан воды, спросив, не хочу ли опохмелиться? У них, как раз, имеется. Водка мне, пожалуй, не помешала бы, однако, нутром чувствуя, что с мусорами ухо надо востро, я от таких щедрот отказался, и, опустошив стакан с водой в три жадных глотка, да обтерев ладонью губы, продолжил рассказ о нелёгкой своей жизни.

Родился и крестился там-то, родители те-то, занимаются тем-то, сёстры есть. С отличием окончив профучилище на механика дорожно-строительных машин, я поступил в красноярский политех, факультет автодорожного строительства. Однако учиться в институте мне не понравилось, а возвращаться в родной колхоз не хотелось, мне и там было не по душе. Вот тут, наверное, впервые в моей жизни, и родился ответ на вопрос, а чего я от неё хочу.

Не знал, и получалось вполне паршиво. Я оказался в тупике, не ведая выхода. Как в том дворе в предыдущий тёплый вечер. Куда бежать? А некуда. Что делать? Да, кто ж знает? Сам себя в ловушку загнал.

Услышав, что я студент, добрый мент фальшиво удивился моему присутствию в их кабинете, а не на лекциях. Но я такой бессовестной предъяве возмутился и, вскочив со стула, напомнил, что мусора сами же меня и забрали. Мент на обвинение в свой адрес отреагировал спокойно и ухмыльнулся. Разве просто так задержали? Ни за что? Шёл себе по городу, никого не трогал, и вдруг бах, злые милиционеры налетели, отдубасили да приволокли в отделение. Беспредел…

Я сконфузился, сел обратно и, потупив взгляд, опасливо прошептал, в милиции нахожусь за обычную драку и ничего страшного не произошло. Группа парней схлестнулись во дворе из-за девчонки. Делов-то. Можно подумать, не было такого никогда. Да, всегда и всюду. И, вообще, это нормально, когда парни сходятся стенка на стенку из-за слабого пола, и нечего лепить из заурядного инцидента преступление века.

И вот тут меня, как оглоушили. Внимательно выслушав, опера взбеленились уже оба. Тот, что был добрым, вдруг громко шарахнул кулаком по столу, подскочил ко мне и заорал прямо в лицо, что мы не просто дрались в том дворе, а конкретно убивали и там всё в кровище, а потому или я говорю, кто был со мной, или…

Ещё немного и я бы начал заикаться, но что отвечать, всё равно, не знал. Где-то внутри пробежал неприятный холодок. Отец предупреждал, доиграюсь в пацанские игры – посадят.

Менты продолжали наседать, требовали сознаться, но я ничего не помнил, да испуганно, трясущимися губами, твердил, что никого не убивал.

Наркот один на дискотеке до девчонки друга пристал, сокурсник его и отоварил, а тот стрелу забил! Ясно было, что не один придёт, вот, товарищ нас и позвал на подмогу! А так его и убили бы. И, вообще, лучше бы мусора наркош этих ловили, чем нормальных пацанов стращать.

От меня грозно потребовали закрыть рот. Стало ещё паршивее и, крепко обхватив руками без конца ноющую голову, я мысленно умолял: «Перестаньте! Да, перестаньте же!»

Во, попал. Ну, сошлись, я кому-то двинул, мне в ответ, синяк вон под глазом наливается, в носу свербит. Да, и дрались-то недолго. Больше кричали, матерились, стараясь друг друга зашугать: «Ты чё»? «А, ты чё»? И ещё кто-то со стороны кричал, чтобы мы немедленно прекратили, а то милицию вызовут.

Вызвали. На двух уазиках с двух сторон подлетели, и всё, что я в те мгновения успел понять, двор буквой «П», не сбежишь. Грамотно менты обложили, а мы – идиоты, нашли, где биться, пустырей за городом нам мало. Потом был удар по спине, да такой силы, что подумалось, всё, спины у меня больше нет. Взвыв, я рванул бежать прямо между патрульными автомобилями, но и полста шагов не одолел, как передо мной возник высокий забор детсада. Попробовал перелезть, да куда там? Грубо схватили за шиворот, стащили обратно и снова били. Уворачиваться не получалось, а с одного из балконов дома всё тот же голос, что ментов вызвал, требовал, дабы наподдали нам посильнее, а то мы совсем от рук отбились. Хулиганье!

И всё, больше я ничего не помнил. Никого не убивали. Во всяком случае, я точно. Однако менты утверждали обратное. И что было делать в такой ситуации, я не знал. Чёрт! Ну, зачем попёрся? Мне-то какое дело до девчонки того однокурсника, которого я другом только в милицейском кабинете и назвал. И на той дискотеке меня не было. Вернее, был, но быстро склеив одну не особо красивую и полноватую, увёл её к себе, попросив соседей по комнате, чтобы не спешили возвращаться с танцев.