Сахар

Эти знания предлагались именно там, куда я и поступил, но практически весь первый курс отдавался под «копание математической почвы», которая у меня и так была прекрасная. В общем-то, примерно по этой причине я и заскучал с самого начала…

Самое обидное, что я покидал этот город (для полноты сюжета условно обозначим его Провль) с позором и чувством выполненного долга. На выпускном вечере был унижен каждый и каждая; все эти ублюдки заслуженно получили по заслугам.

На выпускном вечере алкоголь чуть ли не впервые решил сыграть со мной злую шутку. По этой причине, я сказал в лицо (ага, я буквально вышел на сцену и в микрофон всё произнёс) – правду, самое острое и неприятное, что как раз-таки боялось услышать это стадо баранов.

Конечно, вся эта правда была приправлена моей дерзостью и чрезмерным сквернословием, но… Что тут поделать-то? В этом плане, я точно всегда был чересчур эмоционален.

Общий посыл был таков, что никто из них со своим приземлённым мышлением не добьётся никаких высот, а после окончания университета погрязнет в пучине рутины и быта.

Этот самый вечер и стал апогеем моих первых и единственных отношений. Глупая мальчишеская ревность и желание овладеть человеком и удержать его всеми силами сыграли со мной злую шутку.

– Лазарь, ты ведь понимаешь, что наши отношения давно зашли в тупик? Ты не знаешь, что имеешь и чего хочешь, кем ты будешь и кем являешься… Мы никогда не сможем построить нормальный союз, основанный на доверии и взаимоуважении… – она говорила дерзко и непоколебимо, от её слов у меня всегда шли мурашки по всему телу.

Эти слова прочно уложились в моей памяти, несмотря на то что на тот момент я уже давно утонул в парах алкоголя. Отсутствие стержня внутри меня заставляло безвозмездно давиться суровой правдой. Пылкое жжение изнутри заставляло любым возможным способом парировать эти аргументы.

– Да всё будет нормально… Слышишь? Я с тобой поеду. Поступлю куда-нибудь. Да, у нас были сложности, но…

– Ты меня вообще не слышишь, Лазарь. Совсем.

Я сам ещё не до конца понимал, в чём дело, но подозревал, что всё пошло немного по…

– Знаешь? Вали, куда хочешь. И делай, что хочешь. Мне всё равно, – категорически солгал я.

Она последний раз посмотрела на меня, едва сдерживая слёзы, поднялась с ещё непрогретого утреннего песка и ушла.

С тех пор мы не виделись и не общались.

Что о местном университете? Его территория была не особо большой, но и не маленькой (знакомое описание из слов неопределённого характера, правда?). Всё нужное и ненужное находилось в десяти минутах инертного перебирания ног. Удобно.

Главный учебный корпус, кирпичное здание эпохи Хрущёва, сотни раз поправленная мельчайшим косметическим ремонтом; два идентичных (убогих) трёхэтажных общежития: в одном жили бакалавры и магистры, а в другом аспиранты и преподаватели. Также в инфраструктуру университета входил спортивный корпус в форме ангара, с площадкой для мини-футбола, баскетбола, а ещё небольшим тренажёрным залом.

Единственное, что меня радовало: близость до исторического центра, в котором статно располагался по-настоящему прекрасный кремль, который единственный в Провле вызывал у меня восторг и неподдельную гордость за наших предков, хоть они что-то достойное после смогли оставить.

Ещё один большой плюс был в том, что в центре города практически не было видно глупой рекламы на фасадах зданий и магазинах. В остальном – убогая и деградирующая архитектура, куча унылого и гнусного самостроя.

Ровно сутки я провёл в дороге, а ещё двадцать четыре часа мне дали на кодовую миссию «Адаптация». В неё входило заселение в общагу, комната в которой была значительно хуже, чем в моей бывшей лачуге, которую я почти полгода разделял с любимым сибиряком. Зато… Зато теперь я живу один.

После заселения меня пригласили на кафедру для знакомства, где меня лично поприветствовал декан факультета, где я силой обстоятельств вынужден преподавать.

Звали этого милого дядечку Герман Петрович, он был в весьма-весьма почтенном возрасте и небольшого роста, носил модные усы и свойственно для своих лет глуховат, но, в целом, он сумел произвести на меня приятное впечатление. Да и вообще, людей старшего поколения я почти всегда уважал и особо не сквернословил с ними.

– Как звать тебя-то? – поинтересовался Герман Петрович.

– Лазарь, – как всегда с охотой ответил я.

– Из библии чёль?

– Ага, – кивнул я.

Тут он жадно впился в меня пустым, ненароком лишённым смысла взглядом, пропитывая меня неловкостью от потери контроля над ситуацией. Герман Петрович слегка приоткрыл рот, на уголках губ стали сбегаться белые, едва заметные слюнявые комочки.

– Из библии… – повторил я.

– А? Что? Из библии? – сложилось ощущение, что декан был в состояние лёгкого гипноза.

– Имя моё.

– А как тебя зовут?

Наверное, старость совсем не в радость. Аккуратно разглядывая Германа Петровича, я сумел заметить пару незастёгнутых пуговиц на его клетчатой рубашке под вельветовым пиджаком, а также шнурки, которые были попросту заправлены в носки.

– Рекрутов. Рекрутов Лазарь Андреевич, – повторно представился я.

– И какой у тебя ко мне вопрос, молодой человек?

– Я… Я приехал преподавать высшую математику из Западного Федерального…

– Пф! Так бы сразу и выражался, юноша. Ну, добро, так сказать, пожаловать, в нашу дружную семью… Рекрутов? Припоминаю… Ваш декан весьма двойственно отзывался о тебе… Остап Бендер нашего времени, кх-кх… Ну, это я уже сам напридумывал…

Дальше меня немного познакомили с остальным преподавательским коллективом.

– Это – Ольга Сергеевна Заречная, старший преподаватель английского языка и заведующая кафедрой иностранных языков, наше солнце и луна, – эта импозантная дамочка смогла из всего безликого состава произвести на меня самое яркое впечатление. – Благодаря ей наш университет в скором будущем выйдет на новый международный уровень! Оленька является одной из почётных выпускниц нашего университета.

Весьма ухоженная, одетая с чувством и расстановкой, приятно пахнувшая нотами мускуса и лаванды. Она была также небольшого роста, но её ноги или руки нельзя было назвать короткими, они были такими, какими нужно: золотые пропорции. В её фигуре чувствовалась спортивная подтянутость, а в голосе весьма ясно были слышен тембр того, что она любит и умеет общаться с людьми свысока, зная себе цену и как специалисту, и как женщине.

Да, несмотря на то что чёрные как смола волосы Ольги Сергеевны выглядели превосходно, а её мимические морщины были не сильно бросающимися в глаза, ненароком всё-таки чувствовалось, что она была на лет десять старше меня. Может быть, дело в её очках? Или же в моих?

– Добро пожаловать в коллектив, Лазарь, – и я весьма любезно протянул ей свою руку, считая, что хотя бы первое время нужно быть дружелюбным и милым со всеми. – Совсем скоро познакомишься ещё с заведующим твоей кафедрой, Филиппом Робертовичем Кайховским, он здесь просто местная легенда! В своё время также проходил практику у нас в университете, а потом вернулся и уже несколько лет успешно преподаёт…

Опять этот Кайховский. Сразу было понятно, что неприятный тип.

В этот момент в кабинет буквально ворвался высокий коренастый юноша с длинными пшеничными волосами.

– Так! Это ещё что за…

– Аккуратнее с выражениями, юноша, – как можно более грозно высказался он.

– Ага, а то что? Двойку поставишь мне? Может, из университета отчислишь? – огрызнулся я, что весьма-весьма не понравилось заведующему всех тренажёрных залов города.

– Я предупреждаю…

Ох-ох! Какие мы суровые!

– Лазарь! Это наш один из преподавателей химии… Денис Денисович Лемуров…

– Я Игорь Денисович, – поправил его химик.

– Точно! Игорь! А Филипп Робертович точно также, как и ты в свои студенческие годы отправился преподавать сюда математику, а после окончания университета вернулся, чтобы снова стать частью нашей семьи. Какой замечательный юноша!