Шофёр. Назад в СССР

– Не болит, Боевой, – улыбнулся я, – не переживай ты.

– Хорошо, что не болит, – облегченно сказал старик, – а ехали мы в Армавир, в шарашку одну. Там запчасти надо выписать.

Я задумался. Похлопал по нагрудному карману рубашки и вынул оттуда свернутую желтоватую бумажку. Развернул. В путевом листе и правда значился пункт назначения: город Армавир, улица Розы Люксембург двести тринадцать.

– А списки запчастей все у меня, – Боевой тоже похлопал себя по карману пиджака, – вот только никуда мы теперь не поедем. Встала, эта зараза старая, – сплюнул он и добавил матом, указал на ГАЗ, – че-то коробка завыла. Скорости перестали вставляться. А потом она к-а-а-а-а-к хрустнет, и все. Стали как вкопанные.

– Значит, нам надо в гараж, – сказал я решительно, – ремонт произвести.

– И лупки от завгара получим. Он уже неделю злой, как голодный телок ходит. Матюкать нас будет, на чем свет стоит.

– А что злится-то?

– Да запчасти все ждали, дождаться не могли. А тут вот они! А мы с тобой встали. Значить, – он пожал плечами, – не будет снова запчастей.

– Ничего страшного, – хмыкнул я, – с завгаром, с Федотычем, – вспомнил я его имя, – я как-нибудь управлюсь. А машина без ремонта с места не двинет.

Это было странное, почти забытое чувство, которое, однако, быстро обуяло меня, и я тут же его принял. Это было чувство шоферской свободы. Получил поручение, и крутись как хочешь. Все только в твоих руках. Я с такой радостью проникся этим, что тут же загорелся желанием вытащить нас с Боевым из передряги.

– Мда. Ну мы на полпути до Армавира стали. До станицы километров десять. До гаража все пятнадцать.

– Ну и ладно, – пожал я плечами, – Сиди, Боевой, здесь. А я за помощью пошел.

– Чего? – выпучил он глаза, – вдаль такую?

– Ну а что еще делать? Если никто не проедет из наших, так будем куковать до ночи, пока не хватятся. А так, может, встречу кого по пути. А может, – я хлопнул Боевого по плечу, – ты встретишь. Тогда меня по дороге подберете.

– Хм. Ну как знаешь, – пожал он плечами.

– Ну тогда бывай, Боевой, – я достал из кармана кепку-пирожок, отряхнул об колено, – не безобразничай тут.

Когда я отошел от машины метров на десять, меня словно осенило. Это ж Боевой! Как его одного оставлять?!

Вернувшись, я немедленно застал его в кабине, занюхивающим собственный рукав.

– Боевой, – запрыгнул я на подножку, – ты че тут делаешь?

– А че я делаю?! – Обратил он на меня перепуганные глаза, а сам спрятал что-то за полой пиджака.

– Чекушку, что ли, прячешь? Ммм?

– Да ничего я не прячу! – Обиделся он, – с чего ты взял?!

– Так, – я строго поджал губы, – не надо. Знаю я тебя. Я сейчас отойду, а ты пьянствовать будешь. Напьешься – уснешь! И машину пропустишь!

Строго посмотрев на Боевого, я протянул ему ладонь.

Он непонимающе посмотрел на руку, потом с какой-то опаской на меня. Проговорил:

– Чего?

– Чекушку давай.

– Да нет у меня водки!

– Ой, плетешь… – Сузил я глаза, – Буду тут стоять, пока не отдашь. Ясно? Не хватало еще машину из-за тебя прозевать.

Боевой глубоко вздохнул, засопел, а потом достал из кармана маленькую бутылочку. Протянул мне.

– Доедем до гаража, – спрыгнул я, – верну.

– Ай… – Боевой обиженно махнул рукой и выбрался из машины. Закурил, – иди уж. Не хочу долго тут один сидеть.

– Да не обижайся, – я пошарил в кармане, достал пачку сигарет. Сам то я давно уже бросил. Году в две тысячи десятом. И крепкие сигареты мне были ни к чему, – на вот, – протянул я Боевому пачку Космоса с фильтром, – перекури, пока меня нету.

Боевой благодарно посмотрел на меня. Его живые глаза радостно блеснули. Он критически осмотрел свой окурок мятой самокрутки и брезгливо отправил его щелчком в полет. Тут же принялся за новую свеженькую сигарету.

Обойдя ГАЗ со стороны его белого носа, я посмотрел назад, надел кепку, чтобы прикрыть глаза от солнца. Вдали, над горячим асфальтом, плясал воздух. Впрочем, также он плясал и впереди, со стороны Армавира. Вот только буквально через мгновение, я услышал шум двигателя. Громко рычал самосвал.

– Эй, Боевой, – Оббежал я машину, – слышишь? Едет кто-то.

– Агась, – он поплевал на недокуренную сигарету, некоторое время решал, куда ее деть: за ухо или в пачку. Сунул за ухо.

Вместе мы стали у обочины.

Через мгновение, из-за горба, которым выгнулась тут дорога, показался ГАЗ. Спустя секунду мы рассмотрели, что это был не самосвал, а цистерна.

– Повезло нам, – скрестил я руки на груди.

– Цистерна это, – поджал губы Боевой, – идет со свинофермы к станице, – он цокнул языком. – Не возьмет он нас на буксир.

– Это еще почему? – Не понял я.

Боевой удивленно посмотрел на меня.

Глава 2

– Да потому что это Ванька Кашевой, – вздохнул Боевой, – а он с Серым водится. Ну как водится, – поджал губы Боевой, – только что в ножки не падает. Родственники они.

– Ну и что? – Вопросительно поднял я бровь.

– Ты, молодой, – нахмурился он, – что-то совсем память растерял. Сходи в поликлинику, как вернемся. Неладное это дело.

– Ты давай, Боевой, – не сводя глаз с цистерны, продолжал я, – не отвлекайся, рассказывай, что да как.

Это было странно. Я вернулся в прошлое, вернулся в свою собственную жизнь. Однако, шло здесь все несколько иначе, чем когда я был молод. События словно бы были другими. Скажем, никакого Серого я не помнил. Да и Ваньки Кашевого тоже. Будто бы эта линия истории немножко отличалась от той, которую прожил я. Отличалась совсем в мелочах, но все равно, нужно было держать ухо востро.

– Да что рассказывать? – Вздохнул он, – я сам подробностей не знаю. Знаю, что ты в гараже только неделю, а сразу с Серым и поцапался. Что там у вас за ссора получилась, я и сам не помню, – как-то лукаво посмотрел на меня Боевой.