Курортный роман. Приключившаяся фантасмагория

Он написал первый. Встреча была назначена на начало шестого возле ее института. До встречи оставалось больше двух часов и, не зная чем себя занять, тот решил снова пройтись. На этот раз прогулка получилась более продуктивной, он дошел до сквера , табличка перед входом в который именовала его пушкинским садом, и уселся на лавочке изучая прохожих и тех немногих, кто сидел неподалеку. Только сейчас Романов почувствовал, что, не смотря на солнечный день, погода стояла прохладная. И одет он оказался легко, так что его уже начинал пробирать озноб, но отметил с облегчением, к нему вернулась былая уверенность в себе. Он решил не торопиться с теми выводами, которые успел сделать в первой половине дня и предоставить Алисе право самой объяснить свой холодный прием. Ведь еще месяц назад «на море» он видел, как ей хорошо рядом с ним. Он не мог ошибиться, ее глаза светились тогда счастьем. Но вспомнилось и то, как резко его возлюбленная оборвала с ним любые контакты, как только она покинула его, а затем прислала голосовое сообщение, в котором убеждала, что между ними ничего уже нет, и требовала оставить в покое и не приезжать.

Алексей отправился в ближайшее кафе, чтобы согреться и заказал кофе. Через 40 минут он вызвал такси и, оказалось, что он находился в паре минут ходьбы от института, где Алиса сдавала сегодня экзамен. Он снова оставил щедрые чаевые таксисту, чтобы оставшееся до встречи время подождать в машине. Продумывая начало разговора, он решил, что совершенно необходимо дать понять ей – он если не контролирует ситуацию, то хотя бы владеет собой.

«Но теперь это не война, это охота. И дичь на ней я»,– с рассеянной улыбкой подумал Алексей. После недолгих попыток решить такую задачу, он еще раз усмехнулся и понял, что если бы он владел собой, его бы здесь не было.

« Посмотрим, что ОНА скажет»– заключил он и отправился ко входу института.

Она была одета в черное короткое пальто поверх красного вязаного свитера, в светло-синие джинсы и обута в белые кеды, на левом плече ее висел маленький коричневый рюкзак. Прислонившись к перилам, Алиса стояла на ступеньках у входа и внимательно наблюдала за приближающимся Алексеем, глаза ее как всегда ярко блестели, но лицо не выдавало ни радости, ни волнения. Он тоже рассматривал ее и ему захотелось бежать к ней, но справившись с этим порывом, Романов прежним шагом подошел к ней.

–Привет еще раз!– стараясь придать тону как можно больше ироничности сказал Алексей.

– Виделись же вроде,– с той же иронией ответила Алиса.

« Началась травля. В шахматах, по-моему, это называется отдать качество»,– подумал Алексей, а вслух сказал:

– Я подумал, может ты удивлена, что я жив. Ты меня уже дважды убиваешь, я прямо не успеваю тебе патроны подавать.

Он рассмеялся, но в глазах Алисы мелькнула злость и тот осекся.

– И когда же я тебя убила впервые?– серьезно спросила она.

Романов хотел ответить, что когда перестала отвечать на его звонки и везде заблокировала, но интуитивно почувствовал, что после выяснения отношений все вновь будет кончено.

Поэтому он спокойно ответил:

– Когда впервые я увидел тебя.

И как только Алиса улыбнулась, Романов понял, что капкан захлопнулся, теперь он пойдет за ней, даже в преисподнюю.

– Ну, пойдем, горячий южный парень, покажу тебе красоту, – сказала Алиса слегка пренебрежительным тоном.

И они через дворы отправились к тому самому скверу, где еще час назад прогуливался Алексей. Алиса старалась держать Алексея немного поодаль от себя и тот не сопротивлялся. Они выглядели любопытной парой – она на полголовы выше него, с горделиво расправленными плечами, яркая и естественная, он сутуловатый с шаркающей походкой, угрюмый, с пронизывающим взглядом, который не выдерживал почти никто из прохожих, обращающих на них внимание.

« Господи. Я чувствую себя рядом с ней, как школьник, и она это понимает, ну или догадывается. Остается только верить, что еще она понимает, какая буря во мне сейчас… Я даже сам не знаю, что может случиться, когда… Господи избавь!», – так вот незамысловато и коротко помолился Алексей второй раз лет за десять.

После этого он взял его под руку, слегка потянул к себе, развернул, и хотел было поцеловать, но Алиса упреждающим жестом поднятой вверх ладони остановила его, посмотрев свысока и укоризненно.

– Слушай, любимая, ты же понимаешь, что долго еще не встретишь такого придурка, который примчится к тебе за тысячи километров?– спросил Романов, когда они уже были в парке и наблюдали, как ребенок гонял огромную стаю голубей, расхаживающих вокруг скамеек.

– Это шантаж? – парировала Ланская и повернулась к нему.

– Это факт. И я тебе в любви признался еще таким образом! – с волнением выдавил он из себя и заглянул в ее искрящиеся от смеха глаза.

– Ну не знаю, не знаю, – многозначительно ответила Алиса и рассмеялась, при этом на несколько шагов отстранившись.

« Да что она мысли читает что ли?», – с досадой подумал он.

Новая попытка поцеловать ее была раскрыта и уничтожена в зародыше. И он, как побитый, поплелся за поведшей его из парка Алисой. По пути с пылом молодого краеведа та стала рассказывать о достопримечательностях Челябинска. Он слушал вполуха, а сам изнывал от желания просто прикоснуться к ней. Они прошли мимо здания театра, пересекли площадь и через подземный переход вышли на «Кировку». На этой оживленной пешеходной улице в самом центре города располагалась выставка местных фотографов. Ланская подвела Алексея к стенду и не без гордости, но все же больше кокетливо, указала пальчиком на фото. На нем были запечатлены пара черных жеребцов, вставших перед друг другом на дыбы, на фоне живописного ландшафта. Под фото значились ее инициалы и фамилия, но он не обратил на это внимания, потому что рядом увидел фотографию, которая тронула его воспаленное сознание.

На черно-белом фото была изображена престарелая женщина в исконно русском наряде возле покосившейся хаты, в ее глазах застыло одиночество. Алексей вспомнил, что у его матери вчера был день рождения, он совершенно забыл про это. С отрешенным видом он отошел в сторону и остановился.

« Господи, девочка моя! Стоишь ли ты этого всего?», – спросил себя он мысленно. Алиса в свою очередь надула свои пухлые губки и расположилась на противоположенной стороне галереи.

Уличный музыкант метрах в десяти от них затянул «сиреневый туман», Ланская улыбнулась и, глядя на музыканта, смеясь произнесла:

– Тебя тут прямо все провожают.

Алексей от такого укола душевно почти сник вовсе, но внешне старался держаться, как и прежде.

– Ни черта ваш кондуктор челябинский не понимает! – бросив пригоршню монет в чехол из-под гитары, сказал Романов музыканту, а Алисе показал язык.

Та в ответ игриво замотала головой, скашивая глаза к носу. Алексей кисло улыбнулся и они пошли дальше. Остановившись на набережной, они несколько минут простояли молча глядя на заросший травой Миасс. Прогулка подходила к концу, а Алексей так и не услышал объяснений утреннего поведения Алисы. Свести на нет, эти итоги у него тоже не вышло. Он с отчаяньем поглядел ввысь.

– Пойдем на колесе обозрения прокатимся, – предложил он без намека на энтузиазм.

– Пойдем, – просто, и как ему показалось, с грустью в голосе ответила та, из-за которой ему сейчас хотелось броситься в воду и утонуть.

До колеса обозрения было минут десять ходьбы, и Алексей решил все же говорить с любимой, пусть и о пустяках, но все же слушать и внимать ее нежный голос. Ему нравился ее тихий уральский говор и юный чистый смех. Он совсем перестал улавливать суть произносимых ею слов, он наслаждался музыкой ее речи.

Хотя при этом Романов рассуждал уж совсем упаднически: « Она даже не в кошки мышки со мной играет, она, как паучиха, просто ждет, когда я перестану трепыхаться, чтобы сожрать меня. Даже не так, она давно высосала всего меня, а теперь в недоумении смотрит на трупик, который колышется ветром, и цепляет ее сигнальную паутину».

Они поднялись в развлекательный комплекс, взяли билеты и по длинному коридору отправились к аттракциону.

– Вот здесь и придется распрощаться, – прошептал Алексей.

Алиса не услышала его слов. Они сели кабинку на разные сиденья напротив друг друга. Поднявшись на самый верх, Романов почувствовал, как тоска несбыточного и обманутого чувства раздавила его. Он смотрел на нее, та же с детской непосредственностью любовалась панорамой, а Алексей не обращал внимания на потрясающий вид. Давно уже стемнело, и город вспыхнул тысячами разноцветных огней.

– Жаль, что снаружи кабинку запирают, – вдруг нарушил он молчание.

– А ты бы прыгнул? – с непонятным восхищением и интересом спросила Алиса.

Он горько ухмыльнулся, придвинулся к окну и посмотрел вниз, затем подняв глаза на несколько секунд, с восторгом смотрел на открывшийся городской пейзаж. Повернувшись к ней, он с удивлением поймал на себе ее нежный взгляд. Такой взгляд был у нее там, на юге, когда они были вместе.

– А помнишь ту ночь, звезды в соснах, круча над морем? Помнишь, ты сказала, что мы обязательно прокатимся на этом колесе, если я приеду к тебе? Помнишь!? Что изменилось? – выпалил надрывно Алексей.

Глаза Алисы увлажнились, она была готова вот-вот расплакаться, как показалась ему.

« Какой романтичный конец!»,– пронеслось в голове у Романова и острым крюком засело в сердце.

Он только сейчас физически почувствовал, что его грудь сковали, будто стальные тиски. На самом деле боль в груди начала преследовать его с самого начала встречи со своей милой сердцеедкой. Он надеялся, что сейчас его просто не станет, и завтра его окоченелый труп будет лежать с биркой на ноге в челябинском морге. Он задыхался. Сквозь какую-то дымку он видел, как выходя из кабинки, подал ей руку, и они пошли по бесконечному коридору назад. Они оба не замечали, что теперь шли, держась за руки. Проходя мимо кассы, Алексей остановился, заметив барную стойку.

– Сто… один грамм водки в один стакан, – обратился он к официантке, стоявшей у стойки.

– Будешь что-нибудь? – спросил Алексей у Алисы. Та отрицательно мотнула головой и недоумевающе на него глазела.

–А почему именно сто один грамм? – спросила официантка Алексея, широко улыбаясь.

– А это, чтобы в грязь лицом не ударить перед дамой…