Послание из будущего

Вот, в общем-то, и всё, что я могу рассказать про Павла.

До места назначения оставалось менее получаса, и вот тогда у родственников начали сдавать нервы. Все вышли из своих кают, стояли или бродили как неприкаянные в ожидании ужасной картины. Я специально закрыл иллюминаторы, обращенные в сторону места трагедии, чтобы хоть немного подготовить детей и жену к предстоящей встрече.

– Я понимаю, насколько это возможно, как вам сейчас тяжело. Жизнь очень странная штука, и у каждого она проходит по-разному. Ваш муж был замечательным и очень смелым человеком. Далеко не каждый отваживается на такую работу.

Я старался говорить как можно спокойнее и мягче, но голос все же выдавал мое волнение. Может быть, это волнение как раз и помогало, так как позволяло и жене, и детям думать, что я сейчас нахожусь в такой же стрессовой ситуации, что и они. И это было совсем недалеко от истины. Только кроме переживаний за погибшего сюда примешивались еще и переживания о предстоящей работе. Я всё говорил и говорил, пытаясь хоть как-то их отвлечь и в то же время подготовить.

Наконец мы прибыли на место и остановились. Все собрались у закрытого иллюминатора. Сюда же подошел и Павел. Мне вполне могла понадобиться его помощь.

– Ну что ж, настала минута вашей последней встречи. – Фраза, которую я так долго продумывал и готовил, теперь показалась мне примитивной и напыщенной. Но сказанного не воротишь. – Вы можете с ним попрощаться.

Я нажал кнопку, и иллюминаторы медленно открылись. Я следил за женой, а не за происходящим снаружи, поэтому мгновенно сумел среагировать и подхватить медленно оседающую на пол женщину. Из ее груди вырвался стон скорби, а из глаз потекли слезы.

Краем глаза я видел, что девочка отвернулась, а парень застыл с изумленно раскрытым ртом. Я не буду описывать то, что они увидели. Картину, представшую перед их глазами, всего одной фразой описала жена погибшего, когда смогла говорить:

– И это все, что от него осталось?

Вопрос не требовал ответа. Я помог женщине присесть, но иллюминаторы пока не закрывал.

Настал самый трудный и ответственный для меня момент, столь важный для работы многих наших ученых, а по сути, и для всего человечества. Мне нужно было добиться согласия на эксперименты с телом погибшего.

– Он совершенно не мучился, смерть была мгновенной, – начал я. – Наверное, многие бы желали умереть вот так, сразу. Без мучений, без болезней…

Женщина плакала, закрыв лицо руками. Сын встал позади нее и положил ей руку на плечо. Дочка присела рядом и положила голову ей на колени. Когда я взглянул на них, мне самому захотелось расплакаться.

– Сейчас мне нужно спросить вас об одной очень важной вещи… – Я немного помолчал, подождав, пока мои слова произведут должный эффект. Когда они посмотрели на меня, я продолжил: – Чтобы не только жизнь, но и смерть вашего мужа и отца не оказалась напрасной, пожалуйста, разрешите ученым исследовать его тело после смерти. Разрешите использовать его тело для экспериментов.

Как только в глазах женщины сверкнул гневный огонек, я снова быстро заговорил:

– Я гарантирую, что никто не будет делать с телом хоть что-то аморальное и противное человеческой природе. Но мы должны стремиться к новым знаниям, должны идти дальше, а без новых экспериментов и наблюдений что мы сможем сделать? Может быть, вновь приобретенные знания помогут предотвратить новые жертвы, научат нас успешно бороться с давлением воды, сделать более надежными скафандры и акваланги.

Речь о возможных новых жертвах погасила гневный огонек в глазах женщины. Она закрыла лицо руками. Затем, некоторое время спустя, она отняла руки от лица и внимательно посмотрела на меня.

– А вы сами бы отдали своего родного человека на такие эксперименты?

– Да, – не задумываясь, ответил я.

И это была чистая правда. Почти всю жизнь я провел среди ученых, в среде различных исследований, открытий. Я бы и свою жизнь не пожалел ради чего-то нового и неизведанного, поэтому мой ответ был совершенно искренним.

– Тогда я соглашусь, – тихо ответила она, опустив глаза.

Сын слегка сжал ее плечо, видимо, таким образом выражая свое согласие, а дочка стала гладить мамино колено.

Что ж, самая трудная часть миновала. Павел тихо подошел ко мне, протягивая папку. Я быстро открыл нужную страницу договора.

– Вынужден еще побеспокоить вас: здесь нужно подписаться. Без этого ваше согласие не будет иметь законной силы. Если вы действительно решились, подпишите этот договор, и больше никто вас с этим делом не потревожит, обещаю. – Я протянул ей договор и ручку.

Женщина невидящим взором посмотрел на текст и подписала. Вот на этом месте я очень бы хотел облегченно вздохнуть, но со стороны это выглядело бы неуместно.

– Наверное, мне лучше бы закрыть иллюминатор, – сказал я, протягивая руку к кнопке, но женщина жестом остановила меня.

– Дайте мне еще хоть немного побыть с ним, – тихо прошептала она.

Я остановился и незаметно кивнул Павлу. Тот вышел. Теперь нам оставалось только ждать. Но сколько? Времени у нас было не так много.

И вот сейчас мне нужно поведать вам самое неприятное, что произошло и из-за чего было так много волнения и переживаний, причем не только у меня, но и у людей наверху, которые с огромным нетерпением ждали нашего возвращения. Ведь нам нужно было успеть…

А впрочем, об этом чуть позже.

– Пожалуйста, давайте я хоть ненадолго прикрою иллюминатор, чтобы вы могли в тишине и спокойствии посидеть хоть немного. Если захотите, потом я открою его снова и оставлю так до конца нашего подъема. Отдохните чуть-чуть. Поверьте, вам немного станет легче.

Женщина подумала, подумала и кивнула. Это был решающий момент. Шторка медленно поползла вниз, а я мысленным взором видел, как Павел, уже взявший кота из моей каюты и надевший скафандр, стоит и ждет у выхода наружу. Он все слышал, что происходило у нас, и ждал только сигнала.

«Отдохните чуть-чуть, вам станет легче», – это кодовая фраза. После нее Павел открывает люк и выплывает наружу. Несколько гребков, и он уже у погибшего аквалангиста. Несколько манипуляций руками – и в клетке открывается специальный клапан. Его практически невозможно разглядеть, но все должно сработать, все должно получиться.

Наверняка сейчас кот жалобно замяукал. Прости меня, Рыжий, не знаю, что будет с тобой – может быть, все для тебя закончится хорошо, но, к сожалению, никто этого не знает. Пока что не знает.

Судя по времени, Павел уже должен был вернуться. Но мне нужно убедиться, что он уже здесь. Родственники не должны ничего видеть. Иначе лишних объяснений нам не избежать. Но вот в проеме люка появляется слегка взлохмаченная голова Павла, кивает мне и снова скрывается внизу. Дело сделано.

Я спрашиваю женщину, не передумала ли она, нужно ли ей снова увидеть эту неприятную картину. Она кивает. Что ж, теперь иллюминаторы будут открытыми до самого возвращения.

Но женщина просит пока не начинать подъем – если можно, она хочет побыть здесь еще немного. Я соглашаюсь и покидаю их, давая возможность всей семье побыть без посторонних глаз.

Минут через двадцать они заходят ко мне – можно подниматься. Я говорю какие-то слова утешения и даю команду на подъем. Миссия закончена. Дело сделано. Теперь осталось только подняться. А там… Там уже дело за учеными.

Не знаю, попадется ли вдове этого аквалангиста когда-нибудь текст договора, что она подписала. Все зависит от дальнейшего хода событий, история рассудит. В таком состоянии она могла не заметить маленький нюанс, небольшую хитрость: в договоре была всего одна очень нужная ученым фраза: «Я разрешаю производить эксперименты с телом моего мужа и всем, что с этим телом связано». Вот это «связанное с телом» и было самым главным.

Никто не знал, насколько люди вообще готовы соглашаться на такие эксперименты, поэтому-то и пришлось идти на уловку. Я сам корил себя за это, но понимал, что по-другому могло и не получиться, а делать что-то надо было. Время уходило. На всё про всё после смерти человека у нас было всего девять дней. И они истекали сегодня.

Я не ученый, я знаю об этой проблеме только из их уст, а в подробности они меня не собирались посвящать. Но попробую объяснить, как я это понял.

Итак, наши исследователи обнаружили, что после смерти человека в воде этой планеты тело сохраняет некую субстанцию, которую, за неимением ничего лучшего, назвали душой. Да, душа из-за бешеной тяжести воды или из-за каких-то других ее свойств не могла покинуть погибшее тело. Она оставалась в теле ровно девять дней, после которых медленно угасала (или же каким-то образом растворялась, не знаю). Вот уже год ученые бились над тем, как эту душу вытащить и забрать, и только месяц назад решение было найдено.

Оно было весьма спорное, но другого на тот момент не было. Душа могла быть перемещена только в другое живое тело. Это и стало камнем преткновения. Ведь никто не знает, что станется с тем, к кому перемещается новая чужеродная душа. Можно ли в таких условиях рисковать человеком?

Решение пришлось принимать почти мгновенно. Случайная смерть аквалангиста оказалась весьма кстати – что же еще нужно было для эксперимента? Тело. Но где его взять? Не использовать же лабораторных крыс. Вот этого никакие родственники точно не простят. Решено было использовать кота. И тут у Рыжего появилась возможность прославиться. Вряд ли он очень ей рад, но его об этом никто не спрашивал.

Теперь дело сделано. Подъем идет своим ходом. Семья в полном составе сидит в каюте матери. А я сижу и смотрю на заметно притихшего Рыжего и думаю о том, получилось ли у нас, будет ли результат и какие еще сюрпризы сможет нам преподнести эта водная планета.

Рассказ прочитан. Но я всё сижу и смотрю на искусственный огонек камина, который завораживает и создает иллюзию «настоящности».

Возможно ли такое? Кто придумал этот вариант переселения? Ребенок? Взрослый? Вася говорил, что все авторы закодированы и идут только общим списком – так, чтобы непонятно было, кто и что из них писал. Это сделано для того, чтобы читатели не относились к рассказам предвзято. Ведь если известно заранее, что писал ребенок, то читающий взрослый будет воспринимать «детский лепет» совсем с другой позиции, как бы свысока. И совсем другое дело, если бы ему сказали, что рассказ написан профессором, академиком, великим мыслителем и тому подобное.

Первое впечатление: рассказ написан в старой советской стилистике. Мне всегда нравились такие приключения – может быть, это также сыграло свою роль. Рассказ мне понравился. Но каким бы ни был сюжет, содержание показалось мне немного сказочным и нереальным. Прояснить ситуацию я попросил Васю. Тот подтвердил мои предположения: ничего подобного пока что никто не придумал и даже в ближайшем обозримом будущем подобных открытий не предвиделось. И это несмотря на то, что путешествия к другим планетам уже стали обыденными.

С одной стороны, стало грустно, что такого интересного переселения не могло получиться, а с другой – на мой взгляд, лучше бы переселяли «душу» не в другое живое существо, а в какой-нибудь неживой предмет, может быть, даже искусственное тело. Вот так перекинули душу в другое тело – и снова человек сможет жить, не тужить.

Но и с таким предположением ничего не вышло. Вася сказал, что на данный момент все вариации с переселением души – все еще удел фантастики.