Разбросанные дары

Она грустно улыбнулась, глядя на Габи, поправила её растрёпанные волосы, с насторожённостью покосилась на стопку рукописей, некогда принадлежавших её бабушке. Той, в свою очередь, они достались от её прабабушки и так далее. В роду лишь она – бабушка Габриэллы – и её мать никогда не чувствовали в себе сверхсил и даже намёка на способности, о которых говорилось в данных рукописях.

Габи и бабушка ещё немного посидели, наслаждаясь свежим воздухом и рассуждая о бесконечности вселенной, а затем вернулись в дом.

Габриэлла дождалась позднего вечера и, когда бабушка уснула, достала из шкафчика принесённые с чердака книги. Чувство, что она испытала, открыв первую же из них, девочка не смогла бы передать словами. Мутные, лишённые цвета глаза чётко видели красивые символы, нарисованные и написанные от руки. Как выяснилось позже, это были руны и древние магические узоры. К каждому из них было небольшое пояснение и зарисовки движений: грубо изображённые человеческие фигуры, то с поднятыми к небу руками, то  со сложенными особенным образом пальцами, рисующими что-то в воздухе, то сидящие в позе лотоса по центру круга, в коем изображена шестиконечная звезда. Язык, на котором были написаны пояснения к рисункам, казался знакомым, но это было неважно: строки становились понятными и объёмными, словно написанные тонкой линией огня, они светились и парили над страницей. Габриэлле почудилось, что она слышит написанное и с каждой последующей страницей внутри неё пробуждается незнакомое ей озарение. Казалось, невидимые уста предков шепчут ей свою историю, попутно делясь знаниями, коими обладали; знакомые и в то же время чужие руки прапрапрабабушки открывают занавес, позволяя впитать опыт, пробудить древнюю силу и осознать свою настоящую сущность.

Так прошло несколько дней. Днём Габриэлла старалась вести себя как обычно, но стоило только бабушке прилечь подремать, Габриэлла сразу же хватала томик рукописей и начинала изучать его.

Ей стало многое понятно. Например, почему по деревне ходят дурные слухи касательно её бабушки и зачем иногда приходят эти всхлипывающие тётеньки, моля помочь вернуть мужа или закодировать его. Бабушка помогала, чем могла. По части снятия порчи и светлых наставлений она была мастером, но на этом её мастерство, не имеющее с магией ничего общего, заканчивалось. Также Габриэлла уяснила, что главный талант людей, обладающих магическими знаниями – это умение перенаправлять энергетические потоки. Весь мир – мозаика из разнородных элементов, напитанных разной энергией.

Однажды ночью Габриэлле не спалось. Кто бы мог подумать, что событие этой ночи будет ей сниться в кошмарах всю жизнь! Она сидела в кровати, размышляя о прошлом: о мире, где колдуны, маги и волшебницы разгуливали по улицам деревень и городов, плавали на кораблях по бескрайним морям, познавали свои силы и совершенствовали мастерство, любезно обмениваясь друг с другом опытом.

– Ведьма! – донёсся вдруг до её слуха сиплый мужской голос. – Ты и твоя внучка – весь ваш род ведьмовский!

– Оставайся в кровати, Габи, – раздался голос бабушки. – Поорёт пьянь эта никчёмная и уйдёт восвояси.

Закрыв приоткрытую форточку в спальне внучки, бабушка ушла в свою комнату и снова легла спать.

Мужчина держался одной рукой за покосившийся забор перед домом, другой – размахивал керосиновой лампой, продолжая выкрикивать оскорбительные фразы.

– Напиться не могу! Жить не могу в этом грёбаном мире, где бабы шепчутся и решают, что нам мужикам можно, а чего нельзя, – он склонил голову и, обречённо помотав ей, выпалил: – Горите в аду!

Раздался звук бьющегося стекла, на землю посыпались осколки.

Сам оторопев от сделанного, мужчина попятился назад. Это была минутная слабость, необузданная обида, заставившая его размахнуться и швырнуть лампу в дом – так он себя успокаивал. Жёлто-синее пятно пламени тут же вгрызлось в старые сухие брёвна и доски. Нервно мотая головой, мужчина перекрестился и побежал прочь.

Дальше для Габи всё происходило словно в тумане. Пламя ворвалось в дом так быстро, что бабушка не успела отреагировать или выбежать на улицу. Она помчалась в спальню внучки, когда раздался громкий хлопок. Пламя, искры, грохот, жар и наполовину разрушенный дом – это всё, что окружало тогда Габриэллу.

– Бабушка! Ба! – кричала она в никуда, прекрасно понимая, чувствуя, что та ей не ответит. Уже никогда не ответит.

Телом Габриэлла чувствовала, что жар от пламени подступает со всех сторон, окружает её. Она постаралась «выглянуть» из спальни и увидела… да-да, именно увидела очертания соседней комнаты в огне, полупрозрачную фигуру бабушки и идущего с ней рядом мужчину. То, что это был мужчина, Габриэлла заключила, исходя из его роста и своеобразного свободного пальто, развевающегося в клубах дыма и огня.

– Идём, – спокойно произнёс незнакомец, протягивая Габриэлле руку.

Девочка помотала головой, попятилась назад, прижимая к груди томики рукописей.

– Я подожду, – сказал он, задумчиво разглядывая девочку. – Сегодня твоя душа обретёт свободу от земных оков.

Габриэлла снова помотала головой. Мысли путались, словно нерасчёсанные локоны. Ситуация казалась безвыходной, но внезапное озарение в виде светящегося символа с руной по центру вспыхнуло в голове. Габриэлла присела на корточки, несколько раз очертила себя невидимым кругом. Часто дыша, она смотрела на светящиеся линии, что появлялись внутри её головы. К кругу примыкали два полумесяца, изображённые красным.

– Хватит противиться, – тихо произнёс безликий незнакомец. – Совсем скоро пламя начнёт жечь твою плоть и, поверь мне…

– Нет! – крикнула Габриэлла и начала яростно водить пальцем взад-вперёд, оставляя кровавый след в виде полукруга.

Сначала она начертила эту часть символа с одной стороны, затем симметрично – с другой.

Габриэлла подняла глаза, из которых текли слёзы, посмотрела на полупрозрачную бабушку, та одобрительно кивнула ей и улыбнулась.

«Я впервые в жизни увидела, как она выглядит», – промелькнуло в голове Габриэллы.

Окровавленный кончик пальца вывел внутри круга треугольник – символ огня, наисильнейший и завершающий элемент защитного символа. Яркая вспышка залила собой всё вокруг.  Она отбросила в стороны пламя, попутно расщепив жнеца и забранную им родственную душу. Габриэлла легла, приняв позу эмбриона, чтобы уместиться в начерченном ей круге и уснула.

На заре

Сейчас

Сначала полумрак, окутавший часть улицы, где не горели фонари, рассеялся светом фар, затем из-за поворота выехала старенькая легковушка жёлтого цвета. Раздался скрип тормозов, и машина остановилась у крыльца дома, напротив которого в данный момент беседовали жнецы. Открылась пассажирская дверь, на улицу вышел высокий мужчина в сером плаще. Кивнув водителю, он оставил щедрые чаевые, достал с заднего сиденья увесистый дипломат и, насвистывая весёлую мелодию, направился ко входу в дом. Задрав голову, он посмотрел на окно, в котором еле заметно виднелся свет от прикроватной лампы или ночника и его лицо расплылось в улыбке.

– Извините, – тихо окликнула его Габриэлла. – Мне нужно поговорить с вами.

Мужчина обернулся, вопросительно глянул на незнакомку, затем, вскинув левую руку, слегка отодвинул указательным пальцем правой руки свободный рукав плаща и глянул на часы.

– Со мной? – протянул он.

– Да.

– Девушка, мне кажется, вы меня с кем-то путаете.

– Семан Акелас, тридцать семь лет, живёте в двухкомнатной квартире, в этом доме, на втором этаже.

– Информацию подобного рода можно легко разузнать, – он усмехнулся.

– Я вижу приближающуюся смерть, – сказала Габриэлла, подойдя к нему чуть ближе.

Её лицо осветил свет фонаря и тогда мужчина понял: девушка незрячая.

– Как вы узнали, что это я? Вы же слепы, – недоумевая, спросил он. – И что за чушь вы несёте про смерть? Я что, умру?

– Не сегодня, – тихо ответила Габриэлла. – Но от ваших рук погибнут двое.

– Мне этот цирк начинает надоедать, – он громко выдохнул, мотнул головой и начал подниматься по ступеням к двери.

– Вы прибыли в город раньше времени, – выкрикнула Габриэлла. – Верно?

– И что? – не оборачиваясь, спросил Семан.

– Она не ждёт вас в этот ранний час. А вы не ожидаете такого гнусного предательства, – ответила Габриэлла.

Семан остановился. Кажется, он начал понимать, о чём идёт речь.

– Войдёте в эту дверь, – Габриэлла кивнула на вход в дом, – и станете убийцей и поджигателем по совместительству.

Она медленно подошла к задумавшемуся Семану и, приложив ладони к его вискам, передала фрагменты из недавнего видения.

***

– Что за непомерная наглость? Да простит нас Матерь-Вселенная, – возмущался Айрик. – Ты с нами, собрат?

Он посмотрел на Вильгарда так, словно от его ответа зависела судьба всего сущего во всех мирах.