Дорога так далека

Путь был не так уж близок для такого груза, но не смотря на свою комплекцию, парень был молод и чертовски силен.

В паре километров его ждало место, где он уже был сегодня. Это также был глухой лес, но по другую сторону от оформившейся тропы. И поляна была на порядок больше. И сейчас на ее краю лежала большая куча мокрой земли. А рядом была яма. Она не выглядела так зловеще – все же по форме и размерам человеческому телу она мало соответствовала. Но сейчас при нем было компактное тело, как раз для такой ямы.

Мешок отправился на дно глубокой ямы, и он взялся за замызганную лопату рядом с кучей земли. Всего через десять минут лопата улетела подальше в кусты, а следы невинного развлечения были навсегда сокрыты. Навсегда ли? Он не был уверен в своей осторожности. Все его знание базировалось на сериалах и не систематизированном знании естественных наук. Но пока этого было достаточно, чтобы его даже не заметили.

Он притоптал выпуклость, так что вообще и не скажешь так сразу, что тут что-то спрятано. Можно идти. Еще километров пять… И тьма расступается! Вот они снова – огни большого города.

Убийца вдохнул московский воздух. Лесной конечно свежий, но он – дитя асфальта. Пусть и не самое обычное. Дитя асфальта стянуло с кроссовок носки (со слоем ваты под ними) и отправило их в ближайшую мусорку.

И все же Москва не спит. Никогда. Даже сейчас движение было оживленным. Идеальный город, чтобы спрятаться в толпе. Можно убивать годами, десятилетиями! Осталось проверить эту теорию… Пока недостаточно данных, чтобы утверждать что-либо о компетентности московских полицейских.

Он дошел пешком до ближайшего бара. Огляделся: камера над входом – лицо вниз, внутри наблюдения нет. За волшебные пять сотен благодарности (из сожженного кошелька жертвы), бармен без проблем вызвал ему машину. Водитель Соляриса всю дорогу вертел настройки радио.

Засыпай, мой Похиоки. Не надо слов.
Мой звездолёт в тысячу узлов.
Чтобы достать до других миров,
Не нужен повод.
Засыпай, мой Похиоки. Я буду ждать.
Я буду верить, во снах летать,
еле касаясь ногами крыш.
Мой вечный город.

Доехали быстрее, чем он ожидал. Его уже рубило в сон. Большая многоэтажка, одна из многих квартир в бетонном муравейнике, легко затеряться.

Зайдя внутрь, он сразу же запер дверь на все имеющиеся замки и скинул куртку. Кругом была… откровенно говоря роскошь. Большая квартира, дорогая итальянская мебель, куча электроники, идеальная чистота и порядок, дизайнерские светильники…

Бутылка и кредитки отправились в мусор, а вот с остальным такой номер не пройдет. Нож и ножны от него были тщательно промыты с мылом, и оставлены сушиться. Телефон он положил в отдельный ящик – тут лежала нерабочая техника: старые мыши, клавиатуры, планшеты. И завтра он отнесет их на другой конец города в специальную компанию, утилизирующую электронику. Они разберут и уничтожат все, что связывает этот телефон с его владельцем, а значит и с его убийцей.

На кухонном столе была записка.

Максим, разбери посудомойку и составь ее заново.
– Купи хлеб
– Пропылесось в комнате у себя и у Марины
– Завтра забери из химчистки мое платье.
Пыталась дозвониться тебя, но ты оставил телефон дома. Не делай так! С любовью, мама
P.S. – в холодильнике лазанья, ешь пожалуйста в меру, а то тебе опять будет плохо!

Максим прочел, и решил, что раз мама с сестрой в загородном доме на все выходные, то он вполне может сделать это все утром, а сейчас…

Максим откинулся на подушку и натянул одеяло. Часы показывали четыре утра. Сейчас, когда черная злобная гарпия внутри сыто улеглась, он наконец снова мог спокойно уснуть. Не тревожимый кошмарами и позывами тоски. Максим впервые за то время, что планировал это убийство, полноценно погрузился в сон.

И впервые за годы, ему садился не кошмарный сон. Ни пауков, ни падений с высоты, ни замкнутых пространств. Нормальный сон, не вызывающий желание проснуться.

Ему снился какой-то серпантин. Вечное петляние, скорость и постоянные повороты, за каждым из которых ждало приключение. Каждый раз одно и то же, если приглядеться, но какая к черту разница? Смысл ведь не в том как и куда ты едешь, а в том, что ты едешь.

Глава 2 – Привет, нам надо поговорить о Монике

Игрушечное оружие валялось вместе с детскими фотоальбомами, конвертиками с прядками волос, прочей сентиментальной ерундой. До того дня, когда Максим впервые почувствовал присутствие в мире Тьмы.

Тогда деревянный кинжал будто позвал его. И обернулся подлинным оружием, беспощадным, безжалостным, непобедимым.

Сергей Лукьяненко «Дневной Дозор»

Было уже больше двенадцати дня. На телефоне высветились два пропущенных от матери, но, посмотрев на них, довольный донельзя Максим решил, что не готов.

Время для утренних ритуалов. Ну, или уже дневных. Макс отправился в душ, где провел не меньше получаса. Затем открыл холодильник, разогрел и съел всю лазанью. Да, пожалуй и впрямь многовато.

Макс поглядел на пустое блюдо. Он любил, действительно любил поесть, и любовь эта отнюдь не была здоровой. Лишний вес у него не был катастрофическим, но был действительно лишним. И имея на руках еду, остановиться он просто не мог. Так же как и сейчас, ел, пока не кончится, даже если начинало тошнить. Но теперь это было не инстинктивное поглощение, нет. Теперь это был процесс, теперь Максим искренне получал от него удовольствие. Вкус кофе, запах корицы, покрытое сыром тесто лазаньи теперь имели характеристики.

Попивая кофе, Максим продолжал разбираться с вещами жертвы. Всю технику он уже скинул в пакет, с которым и собрался в пункт приема. Мусорный мешок он вынесет когда пойдет на улицу. Но оставалась травка. Максим извлек крошечное количество субстанции на кончике ножа и внимательно его изучил. То, что он вначале принял за хэш, оказалось просто слишком мелко измельченными листьями конопли со слабо выраженными прожилками.

– Тьфу, блин! – попробовав субстанцию на вкус, Максим разочарованно сплюнул. Сорт, скажем так, не первый. В принципе логично, как еще бы этот козлина мог себе такое позволить. Но даже такого качества трава в этом количестве была отличным уловом. Такой брикет вполне мог стоить и тридцать тысяч, и даже сорок, если продавать самому по дозам, без посредников. А пока, надо заныкать…

Он осторожно встал на стул и очутился под потолком. Самая верхняя книжная полка. Книга должна выглядеть как нечто, что долго не трогали – плохо доступная полка была на взгляд Максима неплохим решением. Рука Макса потянулась к ее части, занятой одной из его любимых серий.

Еще в детстве серийные убийцы были одним из тех его интересов, что заставляли бы бабушек хвататься за сердце, а родителей шептаться о необходимости посещения психолога. Но тут Максу повезло – когда он проявил активный интерес к маньякам, родители были слишком заняты разводом, так что он запоем читал красочные описания убийств и расчленения.

Можно было бы сказать, что это книги и фильмы повлияли на детскую психику. Наверняка, кто-то Максу так и говорил, но он знал правду. Ярость и ненависть были в нем всегда. Просто, он злился и ненавидел.

Его интересовала одна конкретная книга из серии. Он посчитал это символичным. С синей обложки из под большой надписи «Ганнибал: восхождение» на него смотрел жуткий красный глаз.

Макс деловито уселся за стол. Нет, он не собирался предаваться чтению. В книге, которую он открыл все страницы были плотно склеены в единую массу, а их середина с небольшим отступом от края была напрочь вырезана. В импровизированной шкатулке лежали трофеи Максима: три перетянутые белой шелковой ниткой пряди волос (каштановая, мышино-русая и окрашенная в зеленый) и простенькое кольцо из белого металла с гравировкой в виде каких-то символов.

Максим по очереди брал своих приятелей в руки и предавался воспоминаниям. Они не нуждались в именной бирке, он помнил их всех. Обладатель кольца был байкером: бил и насиловал жену на десять лет его моложе. Он постоянно закатывал скандалы и поднимал на нее руку даже на улице. А на улице он бывал в основном со своим байком на Воробьевых, где проходил маршрут Макса. Он портил ему настроение и в конце концов вынужденно переехал в шкатулку, избавив жену от своего присутствия. Интересно, как она там?

Русая прядь – женщины под сорок. Злобное создание: при разводе убедила свою четырехлетнюю дочь, а затем и суд в том, что отец лапал ее. Максим на протяжении всей слежки за ней готов был сорваться и убить ее посреди улицы, но сдержался, и вздохнул свободно, сделав все правильно.

Держать их дома было риском, но он был готов пойти на это, ради того, чтобы иметь своих старых друзей под рукой в любой момент.

Поглядев на часы, Максим понял, что пока он предавался воспоминаниям, прошел уже час. Тяжко вздохнув, он уместил большую порцию марихуаны (не лучший трофей) в книгу и захлопнул ее.

Обычно он предпочитал брать волосы, но вчерашняя жертва их не носила (как и байкер), так что сойдет и это.

Надо было идти. Он съел, невзирая на сытость, еще несколько бутербродов, снова надел свою вечную джинсовку и вышел из квартиры с пакетами.

Ему было хорошо. День был теплый, но не жаркий, народу в метро было не шибко много, да и просто снова проявился вкус к жизни.

Все шло более чем легко. Теперь он больше не проезжал остановки, не путал указатели на переходах и направления на улице. Мог даже спросить дорогу у прохожих, хотя и не любил это. Он успешно сдал технику, вежливо пообщался с парнем его же возраста на точке, повторил смертельный для него номер, купив чипсов в магазине. Он забрал материнские вещи из химчистки, купил хлеб и ехал обратно к дому. Все было хорошо. Откинувшись в кресле освещенного солнцем поезда Макс надел наушники и включил музыку, забывая об об окружающем мире.

Какой чудесный день
Моя струится лень
На грани просветления
Сияет шамбала
И нежится душа
В нирване просветления

Максим вышел из вагона и повернул голову. Там, наверху, был его любимый вид Москвы. Неизменные небоскребы: стекло, металл, свет. Государство в государстве… в государстве. Что ночью, что днем, огни сияли, и не важно какая тьма царила вокруг, небоскребы сияли, и все смотрели на них, но Максу нравился взгляд именно отсюда. Они хорошо смотрелись снизу, особенно на фоне убогих деревьецев и уродливых стен станции.