Дорога так далека

Вбежав в квартиру, он тут же принялся за уборку.

Конечно, они опоздали. И хорошо так опоздали. Но это определенно к лучшему. Макс открыл дверь. За порогом стояли тощий парень в поношенной толстовке «Порнофильмов» на пару сантиметров выше рослого Максима и миниатюрная девушка в белой рубашке.

– Йоу! – угрюмо поприветствовал Макс, пожимая руку Грише.

– Привет, – голос Моники вызвал у тени Макса какой-то отклик.

– Привет, – голос Макса потеплел. Он ответил на объятие Моники. Неловко, но так захватывающе обнимать эту девушку…

Макс был параноиком. Кто бы еще договаривался со старыми знакомыми о путешествии, очищая историю сообщений каждые двенадцать часов? Но это была не только паранойя, это был здравый смысл. Обычный здравый смысл серийного убийцы.

Все прошли в зал и уселись на диван. Макс примостился с самого краю, а Гриша на середине, и обнял Монику, поджавшую колени. Макс ощутил очередной порыв тени, невольно залюбовавшись девушкой. Она была действительно красива, с телом по всем канонам модных журналов девяностых и миловидным личиком. Низкая и стройная. И с пустым взглядом.

– У тебя долго свободно? – заговорил Гриша.

– До позднего вечера воскресенья. Родственники на даче.

– Отлично. А что…

– Я готов сорваться хоть через час – собрать вещи и в путь. Да даже так можно, уже же все что надо сгребли в фургон, остальное так можно… – ответил Макс.

– Ника в принципе тоже. Только мне надо еще кучу дел решить по документам и сессию досрочно закрыть. А тебе на машину у Леси надо доверенность забрать! Ты между прочим месяц назад сказал что заберешь, а потом пропал надолго.

– Кто бы говорил. Если безответственность и порок, то уж ты – Максим сделал на этом слове акцент, – меня в нем упрекать не имеешь права.

– До-ку-мен-ты! – произнес Гриша по слогам, возвращая Максима к причине разговора.

– Да-да… Я заберу их завтра. Лучше о Нике поговорим.

– Я… – Гриша странно посмотрел на напрягшуюся девушку.

– Мама – ну конечно, кто же еще – она совсем спятила. Вчера она… – Ника слегка замялась, поправляя волосы – Позавчера я задержалась у Гриши. И пришла поздно. Ничего такого, просто пол одиннадцатого. А она…

– Да я вижу, – Макс угрюму указал Нике пальцем на щеку – ну и к как это вышло?

Моника немного смущенно провела пальцами по груди Гриши, где на толстовке осталось заметное количество тональника.

– Она кричала. Громко, противно… – Ника опустила взгляд. Ну а кто сомневался, что воспоминание неприятное? – Я злилась. Очень сильно. Ну… не сильнее чем обычно. – Она на мгновение наигранно улыбнулась, затем снова спрятала глаза. – Она сказала… ух, много всего сказала. Что я совсем обленилась (обленилась, Карл! я! да я как гребаная Золушка у нее живу), что я подставила ее, потому что к ней пришли гости, а у нее «жуткий срач». Жуткий срач! У нее не был пропылесошен ковер в зале. А то, что я утром все полы перемыла – это так, само! – Ника говорила повышенным тоном. – Я ей ответила, что мол, сама большую часть времени дома сидишь, а убираюсь я одна…

Повисла короткая пауза.

– А она?

– А она мной подтерлась! Снова! – Ника сорвалась на крик. – Орала, что я уже взрослая баба, а толку от меня как от козла молока. Ну, мать мою, простите, это не я сделала все, чтобы запороть подачу документов в художку!

– В той ситуации вина исключительно ее. – Перебил Максим. Он принял волевую позу: прямая спина, расправленные плечи, руки в замочке. Даже живот втянул. – Но все же как она поставила тебе фингал? Я думал вы этот этап проехали давно.

– Ага, – Ника презрительно фыркнула – когда я научилась давать сдачи! Она продолжила… Ух, сколько всего о себе узнала! И что на шее у нее сижу все восемнадцать лет, и что бестолочь я! А потом она еще и расписала всю цепочку превращений: как я из-за позднего возвращения скончаюсь в канаве от передоза, а мой труп изнасилуют спидозные бомжи!

– Надеюсь это преувеличение, – Максим поморщился.

– Почти нет! – Моника снова кричала, размахивая руками. Гриша попытался что-то сказать, но Максим остановил его жестом.

– Продолжай.

Максим возбужденно ерзал на месте.

– Ну и?

– Хуи! Врезала она мне.

– А ты? – он догадывался о продолжении истории.

– А я ударила в ответ. – Ника окончательно сжалась в эмбриональной позе, пряча лицо. – А потом бросилась на нее. Она ударила меня пару раз в ответ. По ногам пнула, а у нее очень твердые и тяжелые туфли…

– Во истину. – Гриша таки вклинился. Ну и пусть. Максим был спокоен. – У нее на бедрах два здоровенных синяка. Почти черные! Утром сегодня вставать было больно, потом рассосалось как-то…

– А я понимаю – Макс кивнул каким-то своим мыслям.

– Да, – Моника кивнула – только… как-то легко игнорировать было. Как будто… ну тело и тело, ну боль и боль.

– Понятно, – Максим тяжко вздохнул – и потом ты просто ушла.

– Убежала. – Ника снова подняла взгляд. – Она не хотела меня отпускать. Очень. Не пускала в мою комнату за вещами, сказала полицию вызовет. Я сказала, что я совершеннолетняя и полиция не может запретить мне покидать квартиру. Она взбесилась… – Голос Моники зазвучал странно. Какая-то смесь горечи и ликования. – Она перекрыла мне вход в комнату, чтобы я не взяла вещи, а я… Я ушла в чем была…

– Но перед этим? – Макс знал, что все не просто так.

– Может хватит! – Гриша нахмурился – Я в этом вопросе доверяю тебе, но по-моему ты ее только бередишь лишний раз.

– Все в порядке, – Моника провела ладонью Грише по волосам. Максим невольно снова залюбовался ею: какая тонкая, хрупкая с виду рука… – Я… шла к тому, чтобы убить ее.

– Как это было? – Максиму действительно было интересно: родственны ли их безумия? Чего она хочет, чего боится?

– Я представила… – щеки Ники смешно покраснели. – Я очень живо представила как я сниму с шеи наушники и задушу ее. Нет, я не просто представила. Я решила. Я не просто была готова, я именно решила! – в голосе Ники звучала гордость. Казалось бы неуместная, но Максим эту гордость прекрасно понимал.

– А почему остановилась? – Максим теперь смотрел уже только на Гришу.

– Папу увидела. – Ника чуть ли не сплюнула. – Увидела, что он смотрит и как-то настрой пропал. Будто я меченосец в аквариуме. – Гриша конечно ничего не понял, но Максим слышал. Он отлично слышал в голосе Моники неприкрытое разочарование в себе.

– И на этом все?

– Да, впрыгнула в кроссы и на улицу.

Максим снова откинулся, схватившись за голову. Мда. Это плохо? Это хорошо?

– Все плохо, Ник.

– Невероятно! – фыркнул Гриша.