Смерть предпочитает убивать изнутри: Крах невежества

– Спокойно, Салманыч, – ответил ему Иван, защищая военного товарища от нападок. – Алексей же говорил, что обходной путь был взорван, так что у нас нет другого выхода. И идея эта весьма не дурна, может хорошо сработать. Так больше шансов на выживание, да и солдатам поможем.

Ребята призадумались. Наверное, только одному Ивану и было интересно оказаться к суровой перестрелке, однако другие предпочли бы избежать такой судьбы.

Я отправился позвонить Зорину и посоветоваться с ним, но, к сожалению, связаться со спутником мне не удалось. Как и говорил генерал, до самой Уфы мы предоставлены сами себе.

Вернувшись, я продолжил ужин, попутно обсуждая насущные вопросы вместе с ребятами. Никита как любитель истории, сравнил нас сейчас с воинами Македонии перед битвой под Вавилоном, когда они много ели и отдыхали, набираясь сил перед неравным боем с многочисленными силами Персов. Мы же, в отличии от них, имели фактор неожиданности и преимущество со стороны авиации и техники, шансы на победу у нас были высокие.

Не знаю, могли ли быть похожи солдаты Татарова на решительных воинов Македонии, лично мы с ребятами переживали как самые обычные люди, ведь это будет наш первый бой с живыми людьми, а не с мутантами. С другими людьми нам пока что не приходилось воевать, разве что Сэм или Иван имели опыт в общении с ними с помощью оружия. Человек все же наиболее опасное сейчас существо на планете, даже мутанты с ним не сравнятся по уровню взаимного уничтожения.

Когда в лагере наступил отбой и все отправились спать, мне никак не удавалось уснуть: все ворочался, перебирал мысли в голове и беспокоился. «Так далеко от цивилизации и просто убить бандитов?» – прокручивал я в голове. – «Да не может быть». Примерно через час, я не выдержал и вышел наружу глотнуть свежего воздуха.

На улице было тихо и свежо. Моему взору предстали высокие здания вокзала и расположенные вдалеке высокие дома, контуры которых подсвечивались белёсым светом луны, парящей на небосводе. Пока этой луны не было на небе, стояла полнейшая темень, хоть глаз выколи. Такая темень всегда наступала в местах, отдаленных от огней больших городов, теперь эта тьма наступила и в Самаре – безлюдной и пустой. Я походил вокруг лагеря, посидел около затухающего костерка и просто поглазел вдаль. Солдаты уже давно спали, разве что сторожевые прохаживались вдоль периметра, высматривая движения зараженных. Внезапно, из-за угла палатки появился Татаров и подошел ко мне:

– Что, не спится перед боем?

– Да вот как-то не особо. Мне не понятно, что же такого сделали вам эти бандиты, что вы готовы перестрелять их в глубине карантинной зоны? И использовать нас как наживу. Непонятно мне это.

– Да, кое-что сделали, – призадумался Татаров, вероятно размышляя, давать информацию или нет. – Нашли они одну вещицу, которую не должны были найти.

– И что же это такое? Этого стоит опасаться?

– На этот вопрос мне уже не позволяют дать ответ мои полномочия, – заключил лейтенант.

– Может, это что-то опасное и, допустим, может сдетонировать или нанести ущерб всем нам, если вдруг мы случайно попадем по нему или взорвем? – начал я вытягивать у него информацию в надежде узнать или понять что-то важное. Не может же быть такое, чтобы целая вертолетная эскадра охотилась на орду беглых бандитов просто так? Да еще и в глубине карантинной зоне.

– Эх, как бы тебе сказать, парень, – начал раскалываться Татаров, попутно отводя глаза в сторону, – ядерную боеголовку они нашли. Раньше, когда тут разведка пролетала, беглые радиосигналом ультиматум бросили, что запустят ракету, если им не привезут много воды, боеприпасов, да и вообще, если не станут восславлять их и чтить. Командование посчитало угрозы реальными, вот нас и отправили ликвидировать бандитов, пока те не натворили бед. Тут мы встретили вас и предложили бандитам взятку в виде поезда. Им как раз нужен был транспорт, и они подпустят бронепоезд близко к вокзалу. Здесь мы внезапно ударим по ним, ведь они не ожидают такого маневра от нас.

– Так, одну минуту, – решил я вернуться к предыдущей теме разговора. «Если Татаров умудрился за нас решить, что делать с нашим поездом, то есть смысл полностью выудить из него всю информацию. Вдруг он ещё что задумал?». – Это как так? То есть, они просто взяли и нашли ядерную боеголовку, а потом сказали: «Вот мы здесь, возьмите нас»? – спросил я с удивлением.

– Именно так. Наверное, нашли и вскрыли шахту ядерных ракет, но я даже не знаю, как им под силу такое: шахты защищены огромными толстыми стенами и не менее толстыми стальными дверями, цифровые ключи от которых знает либо высшее руководство, либо теперь вообще никто. На самом деле, не думаю, что они вынесли боеголовки наружу. Будь у меня парочка таких штук, я бы хранил их в шахте, в безопасном для них месте, где они точно не взорвутся.

– Ладно, а как беглецы вообще спаслись после катастрофы и откуда они появились в таком количестве? Мне генерал один говорил, что севернее, у Акбаша их тоже видели. Неужели, они теперь везде?

– Вообще, когда в городах электроэнергия выключилась, в некоторых тюрьмах автоматизированная система сработала, и открылись все решетки. Бандиты повыбегали из всех тюрем, где выключилась система безопасности. После к ним стали присоединяться все те, кто считал себя противником власти, а также некоторые выжившие, которых не успели эвакуировать, – договорил Татаров и замолчал. Лишь спустя мгновения, собрав мысли в кучу, он продолжил: – Знаешь, эта операция на самом деле достаточно важна для нас. Мы даже толком и не знаем, где находится эта шахта и может ли там располагаться ещё парочка таких боеголовок. Ладно, иди спать, завтра будет сложный день.

– Товарищ лейтенант, я бы хотел просто добавить, что мы не бойцы, а простые люди. Из нас только двое воевало, а у меня так вообще, – добавил я и снял бандану с головы, демонстрируя последствия операции. – На нас не рассчитывайте, мы не спецназ и не головорезы.

– Хорошо, – добавил Татаров. – Главное – ничего не бойся и слушайся меня. В поезде займешь позицию рядом со мной, и все будет отлично, – подбодрил меня Татаров. – Остальных тоже раскидаем, чтобы не оказались в мясорубке. И да, передай своей сладкой парочке, чтобы спать ложились, а не любовались луной, а то не смогут нормально воевать, – добавил он, указав на сидевшие возле локомотива два силуэта, которых я не увидел, когда вышел.

– Не – не, их вообще подальше от перестрелок, -молвил я. – Если у нас и был опыт в перестрелках, то у них же вообще ничего.

– О них тоже не переживай. Девушку на грузовой вертолет, а вот медика расположим в локомотиве. Там, возле дизельного двигателя, много толстостенного укрытия. Когда все закончится, его услуги нам очень пригодятся. Все, хватит болтовни, – закончил он.

Я подошел к ребятам – Вове с Машей, которых Татаров как раз и назвал сладкой парочкой.

– Ребят, отправляйтесь спать, пожалуйста, завтра бой будет, вы должны выспаться.

– Но погоди, – обратилась ко мне Маша, – а если нас убьют? И это последняя наша ночь вместе?

– Все будет хорошо, ребята, – поддержал я их. – Татаров – профессиональный военный, за его спиной множество успешных операций, и он прекрасно понимает, что мы не военные и что нас не следует ставить на передовую. Я с ним поговорил на этот счет.

– А вдруг что-то пойдет не так? – заволновался Владимир. – Если честно, я бы хотел, чтобы мы поискали обходной путь.

– Риск есть всегда, – продолжил я успокаивать товарищей. – Надо понимать, что мы сейчас в карантинной зоне. И мы проделали половину пути, вы понимаете это? После Бугуруслана нам остается проехать ещё восемь часов и все, мы дома. Сейчас на нашем пути находятся бандиты. Или вы хотите вернуться назад и сделать ещё более огромный крюк? А если и там будут бандиты, а военных, что помогут нам проехать, не окажется?

Ребята ничего не ответили, а просто молча встали и отправились в вагон. За ними последовал и я, но завернул уже в свое купе. Было видно, что им не хотелось воевать с бандитами, им было страшно. На то они и мирные люди, добрые и отзывчивые. После ночной прогулки, со свежей головой, я рухнул на кровать и сразу же уснул.

***

Стояла пасмурная погода. Утром я проснулся одним из самых последних. В лагере творилась суета: солдаты в спешном темпе тушили костер, собирали вещи и снаряжение. Ко мне в купе заглянул Татаров, который являлся членом третьего отряда, находящегося сейчас в поезде. Состав в этот момент тронулся, а лейтенант заговорил со мной:

– Поздно проснулся, плохим солдатом будешь, – начал он.

– Что происходит? Почему все так заторопились? – задал я ему вопрос. В это время послышались звуки выстрелов.

– Зараженные здесь, из города идут. Проснулись, засекли нас, – договорил Татаров и указал рукой на здание, из которого толпами вываливались зараженные и направлялись к нам. – Не волнуйся, нас им уже не достать. – Поезд продолжал стремительно разгоняться, и в окне замелькало место стоянки вертолетов. Из всей эскадры не взлетела всего парочка, и когда последние солдаты уселись на своих местах, вертушки затрещали громче и поднялись в воздух. – Следующая остановка – Бугуруслан, пять часов езды от Самары.

– Что же вертушки будут все это время делать?

– Не беспокойся о них, – успокоил меня Татаров. – Они сядут недалеко от Бугуруслана, и когда мы подъедем, взлетят и приступят к выполнению своей операции.

За окном удалялись здания Самарского вокзала, а с ними и безнадежно отстающие толпы зараженных. Вертушки некоторое время покружили над поездом в ожидании нападения Жнеца, и после нашего отбытия, полетели к своей намеченной цели.

Наш поезд медленно, но верно двигался по рельсам. Сразу за городом два агрессивных бегуна погнались за нами. В этот момент времени все солдаты встали на свои посты, ожидая приказов Татарова. Когда один из них приблизился к нам слева, чтобы наброситься на купейный вагон, лейтенант отдал приказ, и по монстру просыпался настоящий град из пуль. Шквальный обстрел мигом остановил монстра, изо всех дыр, пусть даже и в защищенных местах, яростно сочилась кровь. Монстр не мог больше сражаться, и решил молча удалиться от поезда подальше. Но ранения были крайне тяжелыми и непривычными для монстра, и продолжение обстрела приговорило монстра к смерти. Второй же монстр, глядя на своего товарища, решил не связываться с нашим отрядом, и самостоятельно отдалился от нас подальше.

Все оставшиеся время мы с товарищами немного отдыхали и психологически готовились начать бой с бандитами. Теперь радовало только одно – не приходилось постоянно надзирать за окрестностями, ведь за нас эту работу выполняли военные. По пути в Бугуруслан мы несколько раз пересекались с ордами зараженных и замечали ещё группы бегунов, однако какой-либо опасности они нам не создавали.

Ожидание перед боем – когда ты сидишь и просто ждешь, что скоро что-то начнется, оказалось самым страшным в моей жизни. «Не волнуйся, у нас больше преимущества перед врагом, меньше страха – больше хладнокровного разума и спокойствия», – периодически повторял я мысли в своей голове, немного успокаиваясь.

Где-то за двадцать минут до города, мы остановились и отцепили цистерну и вагон с автомобилем, чтобы они не взорвались в случае перестрелки. После, где-то в районе обеда, мы поели и начали готовиться к бою. Салман занял место машиниста поезда как самый умелый машинист среди нас. Вова, как я и просил Татарова, укрылся в хорошо защищенной глубине локомотива, где стоял двигатель. Парочка солдат заняли свои места в кабине, чтобы прикрывать Салмана и помогать ему в управлении. Никите доверили снайперскую винтовку СВУ и позицию в хвосте вагона, чтобы тот находил и отстреливал солдат, вооруженных тяжелым оружием и РПГ. Иван и Сэм заняли места за пулеметами в купейном вагоне, где вместо прежних пулеметов Калашникова солдаты установили другие, более мощные пулеметы иностранного образца. Мы с Татаровым заняли места возле бойниц в том же купейном вагоне, сразу за мной расположились Иван и толпа солдат, другие места в вагоне с амуницией и купейном вагоне тоже заняли военные. Также они прикрывали места соединений вагонов и входы в них, чтобы не пустить бандитов внутрь поезда, когда начнется заварушка. Машу мы временно переместили в грузовой вертолет, который в бою участвовать не будет, чтобы она не пострадала.

– Береги себя, – обнялась она с Вовой. – Останься со мной, пожалуйста. Я не могу без тебя.

– Останусь, – успокаивал её Вова. – Завтра мы уже будем дома, все будет хорошо.

Мы экипировали бронежилеты и каски, запаслись магазинами и патронами, расположились на своих позициях и начали ждать.

Наш поезд медленно и уверено заезжал в город Бугуруслан, все было тихо и спокойно. Татаров дал приказ присесть и укрыться, чтобы нас не было видно из окон, чтобы бандиты были уверены в словах военного. Вскоре над нами нависла тень крытой части вокзала. С разных сторон локомотива пронеслись деревянные укрепления, за которыми располагались вооруженные группы бандитов. Они держали оружие опущенным, что могло свидетельствовать об успешной засаде. Другие бандиты медленно приближались к пока ещё движущемуся составу.

– Ха ха! – кто-то закричал снаружи, – а ведь сдержали свои слова военные.

Над головой затрещали вертушки, какое-то время они кружили и что-то разведывали, пока мы все ещё углублялись в территорию вокзала. Внезапно вертолеты нанесли ракетный удар по некоторым зданиям, в которых укрепились бандиты. Загромыхало где-то недалеко от нас, и окружающие нас бандиты резко навострились.

– Твою мать, это подстава! – снова крикнул какой-то враг.

– Что там с поездом? Пройтись по нему из пулемета? Вдруг ловушка? – предложил один из них.

Татаров приказал поезду ускоряться, на что Салман послушно и отреагировал, а затем громко выкрикнул: «Огонь!».