Смерть предпочитает убивать изнутри: Крах невежества

– В Москве есть люди, которые очень хотят попасть в Уфу. Может дом у них там, может просто хотят уехать подальше отсюда. Суть в чем: эти люди отлично подойдут для вашего путешествия на восток, ведь путешествие подразумевает большое число опасностей и проблем, и лучше путешествовать не вдвоем, а большой, хорошо вооруженной и подготовленной компанией. Когда доберетесь до Уфы, то ваши путники останутся, а вы поедете дальше. Ваш поезд будет оборудован различным вооружением, броней, провизией и экипировкой. И что главное – если на путях возникнут сложности, то вы можете спокойно бросить его и пересесть на автомобиль, который мы также оборудуем и установим в один из вагонов, но в нем будет уже не так безопасно, как в поезде. Как вам такая идея?

Мы переглянулись с Иваном, а затем вынесли вердикт:

– Идея неплохая, – подытожил я, – вот только путешествие будет действительно опасным. Я как бы после операции, не забывайте.

– Я помню, – перебил меня Зорин.– Потому и поедешь с Иваном, он точно знает, как тебя надо прикрывать.

– Хорошо, но у меня есть ещё вопросы. Известен ли маршрут, по которому мы поедем? – спросил я у генерала.

– Маршрут сейчас рассчитывается, – ответил он, – нам помогает небольшая группа единомышленников во главе с ученым, который нам поверил. И да, у меня есть просьба – об этом всем помалкивать, хорошо? – мы с Иваном молча кивнули, а затем Зорин продолжил: – После подготовки мы вам обязательно все расскажем и объясним подробнее.

– Подготовки? – поинтересовался Иван. – У меня уже есть подготовка, – произнес Иван и продемонстрировал свои бицепсы.

– В тебе никто не сомневается, Ваня. Но вот только у других её нет, – и кивнул на меня. – Подготовку начнем, когда наберете людей. В сумме надо не меньше шести человек.

На следующий день мы развесили объявления на улицах и в интернете. Нам повезло, и людей мы набрали достаточно быстро.

Никита Златов пришел одним из первых к нам, как только мы подали объявление. Это был невысокий и не совсем атлетически сложенный человек, с небольшими шрамами на руках и ногах, черной прической и голубыми глазами. Его семьи, как и он сам, были коренными москвичами. В день, когда весь мир накрыла страшная эпидемия, члены его семьи отдыхали за границей. От осознания того, что он остался совершенно один, его разум и чувства помутнели и затянулись горем. Единственным выходом для него оказалась возможность начать жить заново, переехать туда, где он ещё не бывал, такие мысли приходили ко многим в это время, но другим просто не хватает смелости. Сам Никита не был выдающимся спортсменом или ученым, он являлся инженером и разрабатывал комплектующие для техники и микроэлектроники, был умным и разносторонне развитым человеком. Он не был физически развит, но любил заниматься спортом в своё удовольствие, а ещё у него было интересное хобби – он изучал историю древнего мира и был превосходным стрелком, много охотился. Психологически Никита являлся немного закрытым человеком и часто любил находиться в одиночестве. Златов многое потерял, многого лишился, таким людям терять было абсолютно нечего, поэтому он и присоединился к нам.

Вова Смирнов и Маша Яковлева пришли вечером в этот же день. Изначально, они жили в Уфе, семья их осталась там же, а сами они любили друг друга ещё со школы. В Москве они учились и получали высшее образование, им было всего по девятнадцать лет, когда произошла катастрофа. Характер у них был на удивление спокойным и добродушным. Когда все вокруг угрюмые, побитые жизнью и скверной эпидемией, они вместе улыбались и не унывали никогда, чтобы ни происходило. Теперь они хотят вернуться к семье, на свою малую родину, где у них будет дом и шанс начать спокойную размеренную жизнь. В отличие от Никиты, жизнь которого постепенно съедало горе, Машу с Вовой двигали цель и желание вернуться к родным, которые на их счастье, остались живы и невредимы. Вова не был спортивным человеком, но у него были хорошие навыки в оказании первой медицинской помощи, да и вообще, он учился на хирурга и руки у него были золотыми. Маша же была превосходным спецом своего дела, несмотря на свой молодой возраст, она была психологом – просто идеальный член нашей экспедиции.

Последним участником экспедиции стал Салман Буранаев. Так же, как и у Вовы и Маши, у него под Уфой была семья, и им тоже двигала возможность вернуться к родным, но по последним слухам члены его семьи перестали быть людьми. Чтобы убедиться в этом, он решил вернуться туда и получить свое наследство, присоединяясь к нашей экспедиции. Среднего роста, русоволосый и немного полноватый, Салман был машинистом тепловоза. Он знал, как управлять поездом, прекрасно понимал тонкости управления большой машиной. После катастрофы Буранаев планировал пройти военную подготовку, чтобы стать участником армии зачистки и обороны. Проблемы со здоровьем не позволили ему переносить физические нагрузки, связанные с выполнением важных военных миссий, и его не допустили к военным действиям. Забавно, что он был безумным болтуном, разговаривая в любой момент времени по поводу и без. Во всём он старался искать что-то веселое и жизнерадостное.

К сожалению, больше к нашему отряду никто не захотел присоединяться – смелых оказалось совсем немного, да и я, если честно, не вхожу в их число. Шести человек для такого похода будет весьма маловато, но ждать уже было нельзя. Зорин что-то говорил про то, что стволовые клетки, которые сейчас находятсяв телах зараженных, покинут тела в скором времени, когда придет жара. Затем они снова начнут размножаться и делиться в воздухе с огромной скоростью, приговаривая остатки человечества к смерти. Я бы, конечно, поспорил с ним, поскольку был согласен больше с учеными из института, но кто его знает, что ещё ему мог рассказать отец. Всегда так бывает – мы стараемся верить и надеяться в то, что нам действительно хочется, игнорируя, при этом, все, что может произойти по факту. Поэтому Зорин решил, что терять время на поиск новых людей больше не стоит.

Иван Митрофанович выполнил свое обещание, и после набора отряда мы начали проводить серьезную физическую подготовку. Ему дали отпуск на две недели по случаю получения нового звания, все это время он посвятил нам, чтобы заняться с нами только одной подготовкой. Этого времени, конечно, будет недостаточно для полноценной подготовки, но мы сможем усвоить базу и хоть как-то будем готовы к встрече с серьезной опасностью. В течение двух недель, каждое утро мы вставали и бегали сначала по пять километров, через несколько дней по семь, а со второй недели и по десять. После бега мы отжимались, подтягивались, а затем немного спарринговались друг с другом и изучали боевые приемы до двенадцати дня. После боевых тренировок мы снова отжимались и качали пресс до изнеможения. Все это несло больше не физическую закалку, а психологическую, чтобы мы были готовы ко всему и даже потерять кого-то из своих, не лишаясь при этом своего рассудка. Единственные, кому давали поблажки – это мне и Маше, хотя девушка все равно старалась тренироваться наравне со всеми. Порой я не получал даже и половины всей нагрузки, которую испытывали остальные ребята, и от этого мне было немного стыдно.

Периодически мы выезжали на стрельбище и тренировались в меткой стрельбе. В наших руках оказывался АК-74, его пулеметная модификация, стреляли из пистолетов разных типов и калибров. Стреляли так же из пистолетов-пулеметов, из оружия иностранного образца и из снайперских винтовок типа СВД и СВУ, обучаясь применять различные боевые тактики в разных ситуациях.

После выматывающих тренировок следовал большой обеденный перерыв на два часа, а после него мы отправлялись на железнодорожную станцию и собирали состав поезда, снаряжая его инструментами и броней. Не остался без модификаций и автомобиль, наш аварийный выход из самых печальных ситуаций.

Поезд начинался с тепловоза, работающего на дизельном топливе. Тепловоз подсоединялся к пассажирскому вагону-купе, где мы должны будем отдыхать. За пассажирским вагоном, следовал вагон грузового типа, где располагались контейнеры и стойки с оружием, амуницией, броней, одеждой, провизией и запчастями. После этого вагона шел вагон с автомобилем. У него с боку была большая откидная дверь, открыв которую можно было без проблем съехать на машине, не беспокоясь о повреждении подвески. Последним вагоном была цистерна с дизельным топливом. Хотя бака в тепловозе должно хватить на неделю поездки, в дороге могли возникнуть проблемы, из-за которых возможно придется менять маршрут следования. Поезд оказался оборудован на полном серьезе, как и обещал генерал Зорин. На такой боевой машине мы бы могли отправиться хоть на край земли, не то что на экспедицию в Уфу.

В автомобиль мы установили спутниковую рацию и систему связи, чтобы можно было связаться с Зориным или другими людьми через спутник. Также для поддержания связи в поезде, мы решили использовать рации с дистанцией работы не более одного километра, но с большим запасом заряда батареи. Спутниковая рация в автомобиле требовала открытого пространства и развёртывания спутниковой тарелки. Данный вид связи можно было переключить на другой режим работы, где в качестве приемника спутниковой связи могла выступать ближайшая вышка, в этом случае не обязательно было разворачивать тарелку. Ближайший спутник связи в момент времени, когда потребуется первый сеанс связи с генералом, располагался где-то над Поволжьем. Следующий сеанс связи будет недалеко от Уфы, там я свяжусь с ним повторно. Когда я приеду в Синевой, через другой спутник я свяжусь с ним ещё раз, и буду постоянно держать связь, получая одни инструкции за другими.

Мы приварили несколько лестниц к цистерне и локомотиву, чтобы можно было по ним карабкаться в процессе движения поезда, и небольшое пулеметное гнездо на эту же цистерну с мощным пулеметом противотанкового калибра. Ещё две пулеметных стойки слева и справа мы приварили в пассажирском вагоне, чтобы можно было защитить поезд со всех сторон. В остальных вагонах мы обошлись бойницами, а весь состав обшили броней, которая была срезана от старой брошенной военной техники. Состав был коротким, но оказался тяжёлым из-за амуниции, брони и прочего груза. В довершение нашей работы, мы его немного разукрасили в зеленые камуфляжные оттенки.

Практически все то оружие, что мы использовали на стрельбище, вошло в наш арсенал на поезде. Среди них было с десяток пистолетов, пять автоматов Калашникова, два пистолета-пулемета, две снайперские винтовки и несколько ракетниц для подачи визуальных сигналов.

Все события, начиная с простых разговоров с Зориным и заканчивая нашей работой над поездом, уложились ровно в две недели. Мы с ребятами сильно сдружились, стали понимать сильные и слабые стороны друг друга: Иван играючи управлялся с тяжелым крупнокалиберным оружием и в ближнем бою ему не было равных, но страдал неосторожностью. Никита оказался прирожденным снайпером, но слабым бойцом ближнего боя. Салман мог чуть ли не на ходу ремонтировать или заменять сломанные детали, а также неплохо справлялся с легким оружием. Мы с Владимиром и Машей научились более-менее обращаться с автоматами и пистолетами-пулеметами, вдобавок к этому я ещё смог осилить и переносной пулемет. Все же небольшое военное прошлое дает о себе знать. В конце второй недели, перед самым отъездом, мы собрались все вместе, отметили завершение нашей подготовки и начало нашего большого путешествия. Зорин, наконец, поведал нам о маршруте:

– Ваш путь ляжет от Москвы до Черусти, потом курс сменится на восток вплоть до Казани, там сейчас активно строится большая военная база. Вы поедете дальше до села Агрыза. До Казани ваш путь будет безопасным, по этому маршруту постоянно ходит техника, которая отвозит в Казань ресурсы и материалы. Но вот начиная от Казани и дальше – пока ещё никто не ездил, именно там и начинается карантинная зона. Когда ваш путь приведет вас к Агрызу, вы должны повернуть на юг и ехать до Акбаша, а затем снова на Восток. Там уже немного останется до Уфы, с вами уже свяжутся и проинструктируют, что делать дальше. Когда попадете в карантинную зону, проверяйте рельсы на целостность, визуально и с помощью акустического устройства. Однако не забывайте о других опасностях, следите за каждым кустом, каждым шумом, будьте все время начеку. Нашей разведки не хватает полностью охватить пути движения зараженных и их количество, так что надейтесь только на себя, на свои глаза и уши. Не забывайте помогать друг другу, кроме вас там вам никто не поможет. Вы будете совсем одни.

Утром мы все экипировались в военную камуфляжную одежду, собрали свои вещи и закинули их в поезд. Зорин попрощался со всеми, а затем остался со мной один на один, чтобы попрощаться лично:

– Ладно, сынок, путешествие будет полно опасностей, ты уж береги себя.

– Вы тоже себя берегите, Иван Митрофанович! Звоните, как связь появится.

Мы обнялись на дорогу, словно два родных сцепленных душою, человека. Так и есть, мы практически сроднились. Моя семья дружила с ним очень давно, он был единственным, кто сегодня связывал меня с моей семьей, теперь и я сдружился с этим молчаливым и серьезным человеком. И вот, мы снова прощаемся, теперь уже надолго и неизвестно, увидимся ли снова. Впервые за долгое время я увидел, как он улыбается, и в этот момент времени я искренне обрадовался за этого человека.

Каково это, потерять за один вечер свою жену и ребенка? Что испытывает человек после этого, о чем думает? Он возвращается в свой дом, где его теперь больше никто не ждет, засыпает и просыпается совсем один. В таком большом возрасте очень трудно начать жить заново, сложно создать новую семью. Но что же будет с Зориным? Будет ли у него ещё семья, да и встретимся ли мы снова? Никто не знал ответа.

Наконец попрощавшись, мы уселись в поезд, и когда он тронулся, я еще долго смотрел вслед генералу Ивану Митрофановичу, надеясь ещё раз его увидеть в этой жестокой и не прощающей ошибок, жизни.

Поезд покинул территорию вокзала, здания Москвы пропали из виду. Нашему взору открылись леса, безлюдные и опасные. Мы же, словно маленькие дети, оставшиеся без присмотра своих родителей, были предоставлены сами себе и мерно двигались на восток, начиная свою одинокую экспедицию, полную опасностей и приключений.

Глава 3: Попутный ветер

Ураган несет мне только благо,

Он дует в паруса и разгоняет бриг.

Прикрикну я матросам браво:

Брамселя спустите вниз, и вмиг!

Промчу я все моря и океаны,

Лишь буйный нрав мне свой унять.

Такие будут мои планы,

Осталось самому мне их принять.

Погода нам благоприятствовала – ни одного облачка на небе и теплая весенняя погода. Локомотив без особых проблем тянул за собой весь состав, никаких нештатных ситуаций и неисправностей не наблюдалось. Салман был отличным машинистом – знал где, что и как включается. Хоть нас и обучали, как пользоваться большой многотонной машиной, давали инструкции в бумажном и электронном виде, инструкции эти были только общего плана, а Салман управлял, обращая внимание на мелочи и демонстрируя виртуозные навыки управления машиной. Попутно, он и сам нам рассказывал, что надо включать, опираясь уже на свой собственный опыт.

Вторым человеком по уровню управления с большим отрывом от Салмана оказался Никита: все же инженерный навык понимания дел давал о себе знать. В плане управления поездом, мы разбились на пары так, чтобы в кабине всегда сидело два человека, и распланировали вахты по пять-восемь часов, но только до зоны карантина, в карантинной зоне мы условились сократить смену до стабильных пяти часов, чтобы члены экспедиции не утомлялись сильно и могли хорошо осматривать окрестности. Первую смену отсиживали мы с Салманом. Все остальные разбрелись по поезду.

«Теперь мы остались одни, теперь нам никто не поможет», – повторял я в своей голове слова Зорина. – «В Питере на танке я кое-как добрался до центра, и сам танкист успел обратиться. А до Синевого ехать долго, несколько суток без перерыва, так ещё документы там искать, а затем возвращаться обратно. Это такой сложный путь… Получится ли у нас добраться хотя бы до Уфы?»

– Давно не водил я бичевозы[4 - Тепловоз с одним-двумя пассажирскими вагонами (сленг).], – прервал Салман ход моих мыслей, едва мы выехали в московскую область. Я взглянул на него удивленным лицом, не понимая сказанных им слов. – А Зорин то, вон какой молодец. Пылесос[5 - Тепловоз ТЭП70 (сленг).] где-то нашел с плугом[6 - Пульт управление машиниста (сленг).] цифровым. Тут тебе компьютер с монитором, все потроха видны. А вот палку кидать[7 - Переключить на увеличение тяги контроллер машиниста на одну позицию (сленг).] только через ручные механизмы, – говорил он, обращая внимание на меня, попутно проверяя, что я его слушаю. – И правильно, такой механизм лучше доверить человеку, а не автоматике.

– Это какой-то сленг машинистов? – спросил я для уточнения.

– Да, именно, – ответил он. – Порой забываю, что рядом со мной сидит не машинист. Примечательно, – вернулся он к разговору, – что самые важные компоненты – направление, тяга, тормоза – ручное, а все остальное задается с компьютера. Такое чувство, что конструктора не доверяли автоматике.

– И не зря, – подчеркнул я. – Система удобная, простая, но надежная ли? В нашей ситуации поломка такого непростого механизма будет нам дорого стоить. Мы ведь через разные опасности будем проходить, нехорошо, если системы управления пострадают от рук мутантов и выйдут из строя.

– Смеешься? – усмехнулся он. – Как, по-твоему, толпы зараженных смогут нам помешать проехать?

Ещё в Петербурге Иван Митрофанович наставлял меня, как правильно вести себя в чрезвычайных ситуациях. Он говорил, что иногда от людей надо скрывать некоторую информацию, чтобы человек не впал в ступор, в панику и не растерялся. Я подумал немного, надо ли ему говорить о том, что мир теперь населяют отнюдь не маленькие существа, гражданские люди, обычно, не знают об этом. Почесав затылок, все же я рассказал:

– Жнец может. Это чудовище не остановить обычным локомотивом, даже танки его не берут. Раньше с одним таким сталкивался в Петербурге, чуть город не уничтожил. О Жнецах многие слышали, но не многим удалось уцелеть после встречи с ним. Они заводятся в больших городах, обычно, с развитой подземной инфраструктурой, манипулируют зараженными, делают их опаснее в разы. А ещё есть летуны – мутанты глухарей, и бегуны – мутанты медведей, которые, как говорят, появились, сравнительно недавно и могут существенно повредить технику как наземную, так и воздушную. Как думаешь, почему на гражданских самолетах сейчас не летают и не перевозят грузы?

Салман о чем-то призадумался, видимо догадавшись о причине моих опасений. Некоторое время спустя, он продолжил разговор, в его голосе стали ощущаться нотки неуверенности:

– Странно, не знал, что есть ещё что-то, что может быть больше обычного человекоподобного зараженного. Кроме Жнеца, разумеется, о нем я слышал. Говорят, эти твари захватили Самару, Челябинск и многие большие города, которые долго сопротивлялись. Как ты думаешь, – спросил он меня все с той же ноткой неуверенности в голосе, – если нам по пути встретятся такие существа, мы сможем дать им отпор?