Художница

– Мирослав, а какой у нас с собой алкоголь? – спросил дядя.

– Я взял только брагу.

– Брагу? Как ты ее пьешь? Это же помои! – возмутился дядя.

– Не так уж она и плоха. Ведь она моя, домашняя. – Мирослав протянул флягу с жидкостью Яну.

– Я не буду, дай лучше Ярославу.

– Будешь? – обратился ко мне Мирослав.

– Не откажусь. – Я взял флягу и сделал глоток. Приторный вкус меда оттенялся запахом хмеля. – Пить можно.

– Вот видишь, Ян! Мальчику понравилось. – Мирослав достал еще одну флягу из своего ранца и сунул мне. Я молча принял подарок.

– Он просто ничего не смыслит в алкоголе, – раздраженно ответил дядя.

– Если ты хочешь, Ян, можем по пути заехать в винную лавку, – предложил Мирослав.

– Хорошая идея! Кучер! Меняй курс! Мы направляемся в лавку!

– Дядя, ты ведь обещал, что ограничишься одной кружкой пива в день, – возразил я.

– Ты не понимаешь, Ярослав. Охота – особенное дело. Без спиртного нельзя! Как завещал великий господин Филип, «На охоте нужно пить и стрелять». – Дядя засмеялся.

– Золотые слова! – добавил Мирослав.

Карета съехала с дороги и направилась в город. Холодный ветер обдувал мне лицо, и, чтобы согреться, я пил брагу. Мирослав крутил на пальце свой охотничий нож – клинок с зазубринами на лезвии. Дядя протирал ружье тряпкой, вглядываясь в свое отражение в металлических пластинах. В них его лицо казалось еще более широким и полным. Повисла неловкая тишина.

Мы приближались к городу. Я давно не был свидетелем рабочего дня пражан: все бегали, копошились, словно муравьи. Важные господа с тугими кошельками степенно направлялись по своим делам. Был обеденный перерыв, и из окон зданий выглядывали мелкие торговцы и со смаком затягивались тонкими сигаретами. Мальчуганы в забавных шляпах ходили вдоль тротуаров и предлагали купить газеты.

– А вот и лавка, – сказал дядя, указав на маленькое заведение.

Мы вылезли из кареты и вошли в дверь под красивой вывеской. Помещение окутывал бархатистый запах винограда, полки были заставлены сотнями бутылок. На стуле сидел пожилой мужчина, который при нашем появлении встал.

– Приветствую вас, господа!

– Здравствуйте! Можете посоветовать нам хорошего вина? Мы отправляемся в поход и хотим здорово повеселиться, – начал дядя почтительно.

Мужчина окинул нас внимательным взглядом и указал на дальнюю полку.

– На той полке стоят самые дорогие и изысканные вина со всей Европы.

– Вы уверены, что они самые лучшие?

– Поверьте мне. Я сомелье с многолетним стажем. – Он подошел к полке. – Вот, например, испанское полусладкое. Тридцатилетней выдержки. Очень советую.

– Мы возьмем все, – сказал дядя.

– Все? Хорошо. – Мужчина поставил десять бутылок в ящик и отдал его Мирославу.

Дядя расплатился и пожал руку услужливому господину. Ящик оказался очень тяжелым, и мы с трудом несли его. Когда мы выходили, мне на глаза попался полицейский. Он стоял у стеклянной витрины и наблюдал за нами. Когда мы погрузили ящик в карету, жандарм подбежал и обратился к дяде:

– Здравствуйте! Вы знаете, что ваша карета стоит в неположенном месте?

– Мы сейчас уезжаем. Дайте нам пару секунд…

– Это хорошо, – перебил полицейский. – А есть ли у вас лицензия на оружие?

Дядя Ян и Мирослав переглянулись. Служитель порядка стоял, прислонившись к нашей карете. Его глаза горели азартом и желанием легкой наживы.

– Да, есть. Вот, держите. – Дядя сунул ему в руку несколько купюр.

– Ваша лицензия просрочена. – Полицейский улыбнулся. Дядя дал ему еще одну купюру.

– Это лицензия лишь на одно ружье. А у вас их три!

– Грабеж! – вырвалось у Мирослава. Одной рукой дядя прикрыл ему рот, а другой всучил вымогателю несколько купюр.

– Надеюсь, теперь все в порядке?

– Да. Все отлично. Хорошего дня, господа. – Полицейский вприпрыжку удалился.

– Ты транжира! – закричал Мирослав. – А он – продажный чиновник! Мздоимец!

– Тише, тише, Мира. Лучше не шутить с ними. Как-то раз я нагрубил одному офицеру, так тот привел меня в участок. Пришлось заплатить еще большую сумму, чем сейчас.

– А почему нельзя просто приобрести лицензию? – спросил я с недоумением.

– Лицензия – это лишняя волокита, – ответил Мирослав. – Трата времени и сил. Тем более у нас с Яном не идеальное зрение. Это нам не мешает на охоте, но официально для стрельбы необходимы очки. А нет ничего хуже, чем охота в очках. Они постоянно пачкаются, падают, да и просто мешают. Нас не в первый раз останавливают полицейские. Увидев наши дорогие охотничьи костюмы, они пытаются получить с нас лишние деньги. Я давно предлагал Яну одеваться более скромно, но он все причитает: «Костюм должен оправдывать положение!»

– Так и есть! – воскликнул дядя.

Мы забрались в карету и тронулись в путь. Дядя Ян тут же вытащил из ящика бутылку и начал пить вино прямо из горлышка. Мирослав покосился на него, но промолчал. Через несколько минут он не выдержал и достал свою брагу. Они вновь начали кричать и буянить. Я вспомнил историю про господина Филипа – он выстрелил себе в стопу. И предался размышлениям: «А если дядя и Мирослав что-то не поделят на охоте, начнут ругаться и… Дай бог, если будет прострелена лишь чья-то нога, а если голова или грудь? Тут уж будет не до смеха, если они изувечат или перебьют друг друга. Да, все может быть, ведь на охоте необходимо быть трезвым и крайне внимательным».

За чертой города вновь похолодало. Я боялся, что пойдет дождь или даже снег. С раннего детства я не отличался крепким здоровьем: меня могла подкосить обычная простуда.

Я опасался, что днище кареты не выдержит нашего веса вкупе с тяжелым ящиком вина и проломится. Несмотря на невесёлые мысли, я задремал. И увидел серебристого коня. Того самого, на которого ставил дядя во время скачек. Это было приятное, успокаивающее видение. Он бежал по большой вытянутой поляне, окруженной мерцающими фонарями.

– Ярослав, Ярослав, вставай, – сквозь сон послышался голос дяди.

Оказывается, мы уже приехали. Я проспал целый час. Мое тело как будто переродилось. Я чувствовал себя фениксом. Потребовалось совсем немного времени, чтобы утренний недосып сняло как рукой.

– Быстрее, Ярослав. Мы только тебя и ждем.

Мы подошли к лесной опушке. Пейзаж был великолепен. Я вдыхал бодрящий воздух и наслаждался ароматом хвои.

– Надо зайти поглубже, – сказал дядя. – У самой дороги водятся разве что черви.