Художница

В чащу вела узкая тропинка, протоптанная грибниками и охотниками. Часть листвы уже опала, но ветки заслоняли небо, почти не пропуская дневного света. Мирослав сказал, что где-то в лесу есть небольшое озеро и в нем водится отличная рыба. Он захватил с собой удочку для рыбалки, если охота не удастся.

– А часто вам удается подстрелить кого-нибудь? – поинтересовался я.

– Да как повезет. Иногда куропатку, иногда тетерева. Пару раз расправлялся с кабанчиком, – сказал Мирослав.

– Это был не кабанчик, а годовалая свинья. Такой зверь даже убежать не может, – пошутил дядя.

– Ну да. Он был совсем мал, но это был кабан.

Тропинка резко оборвалась перед густыми зарослями кустарника. Пробираться через них было очень трудно. Словно колючая проволока, острые ветки впивались в кожу, оставляя царапины и порезы. Мы вышли к перелеску. Сухая трава шуршала под ногами. Я смотрел на дядю Яна. Ему с трудом давались все эти передвижения, лицо налилось румянцем, появилась легкая одышка. Мирослав же шагал бодро, ритмично переставлял ноги.

– Вы уверены, что мы не заблудимся? – забеспокоился я.

– Уверены. Я этот лес как свои пять пальцев знаю. Еще в детстве ходил сюда по грибы. Каждый сучок и пень помню. Тем более у меня есть компас. С ним мы точно не заплутаем.

Слова Мирослава обнадеживали, но оставляли толику сомнений: «Мы уже час бродим, постоянно меняя направление. А что если компас даст сбой? Лес простирается на многие километры. Заблудиться в нем равносильно смерти».

– Я его вижу, – сказал дядя шепотом.

– Кого? – спросил я.

– Тише. Ты его спугнешь. – Мирослав указал пальцем.

Я долго вглядывался и через минуту смог распознать среди веток и стволов фигуру – вытянутое тело и тонкие ноги. Это быль олень. Стройное животное с плотным мехом и ветвистыми рогами. Желания стрелять не было. Хотелось просто наслаждаться его грациозностью. Но от меня ничего не зависело. Раздался залп. Я заткнул уши. Звук эхом разнесся по всему лесу, потревожив птиц, они с криком взмыли к небу. Пороховой дым рассеялся, но ни живого оленя, ни его тела не было. Они промазали. Я почувствовал облегчение. Я был рад за этого оленя, он не заслужил такой нелепой смерти. Мы подбежали к месту, где животное стояло до выстрела, но обнаружили лишь пули, вошедшие в кору деревьев.

– Как мы могли промахнуться? – с удивлением спросил Мирослав. – Ярослав, ты стрелял?

– Нет. Я отвлекся. Простите.

– Ладно, еще не все потеряно. Идем дальше.

– Постойте, – начал дядя, тяжело дыша. – Я уже не в той форме, чтобы носиться по лесу как в двадцать лет.

Он прислонился к дереву и медленно сполз на землю. По его щекам струился пот, грудь тяжело поднималась. Дядя выронил ружье, и оно упало в грязь.

– С тобой все хорошо? – спросил я.

– Да… Да… – Дыхание его сбилось, лицо покраснело как помидор.

– Мне просто стоит… передохнуть. Мне бы твои здоровые ноги, Ярослав. У меня уже и суставы ни к черту, и спина побаливает. А лет десять назад мог пробежать сто метров, даже не заметив. Подождите пару минут, и я приду в себя.

– Ян, не шути со своим сердцем. Оно может и… Тише, слышите? – Вблизи раздавалось какое-то бормотание.

– Куропатка? – спросил я.

– Тетерев, – задумчиво ответил Мирослав, заряжая ружье. – Вставь-ка вот этот патрон. – Он протянул мне капсулу. – Мелкая дробь идеально подходит для небольшой цели. Ян, подожди тут, а мы на разведку.

– Хорошо. – Дяде уже стало лучше.

Мирослав прицелился и медленно шагал в сторону источника звука. Тетерев то замолкал, то вновь начинал бормотать. Послышался шелест крыльев. Вот он, пернатый. Блестящее черно-фиолетовое тело и красные бровки. Раздался выстрел. Дробь вылетела из дула и врезалась в землю. Но часть смертельного снаряда долетела до птицы, в ее бок попало несколько дробинок. Тетерев закричал.

– Вот удача! – воскликнул Мирослав. – Какой богатырь! Около двух килограммов будет! – Он поднял еще живую птицу за ноги. Несколько секунд она конвульсивно двигала головой из стороны в сторону, но вскоре затихла навсегда.

Меня начало мутить. Из ран на теле тетерева сочилась кровь, глаза становились как будто стеклянными.

– Хочешь подержать? – спросил Мирослав.

– Нет, ни в коем случае. – К горлу подступила тошнота.

– Ян, мы подстрелили прелестного тетерева! – закричал Мирослав. Ответа не было.

Мы подошли к месту, где оставили дядю. Он спал. Вновь возник вопрос: «А жив ли он?» Я не слышал его дыхания.

– Дядя, просыпайся! – Молчание.

Я заволновался. В прошлый раз он проснулся, как только я ступил на скрипучую половицу. Сейчас он был действительно похож на мертвого.

– Дядя! – Я начал его трясти. – Дядя, очнись!

Напряжение нарастало. Мирослав стоял рядом, крепко прижав к себе ружье. Одна страшная мысль сменяла другую: «Неужели у дяди инфаркт? Это не похоже на крепкий сон. Это вечный сон».

– Дядя!

– Бу-у-у! Ха-а-а! – внезапно раздался дядин баритон. От неожиданности я отскочил и чуть не врезался в Мирослава. – Испугались, сопляки? Уж что-что, а пугать я умею на славу.

Напряжение спало, но мое сердце все еще бешено колотилось. «За что я люблю дядю, – подумал я, – так это за то, что он любую ситуацию может превратить в шутку. Пусть и в жестокую шутку».

– Зачем ты так делаешь? У меня душа ушла в пятки!

– Видел бы ты свое лицо! – хохоча, произнес дядя, потирая живот. – Ты похож на растерянного суслика! Обычно я люблю валяться в постели до позднего утра. Маргарет встает рано и носится по дому как оголтелая. А я накрываюсь одеялом и не произношу ни звука. И когда она подходит к постели проверить, все ли со мной в порядке, я со всей силы обхватываю ее ногу и тащу под одеяло. Слышали бы вы этот визг! – Он вновь залился смехом.

– Ян, посмотри на этого тетерева, – восхищенно начал Мирослав.

– Его Ярослав убил? – спросил дядя.

– Нет. Он так и не сделал ни одного выстрела.

– Это огорчает. Раз так, пусть он ощиплет это тельце. Прямо здесь. Разведем костер и устроим трапезу посреди леса! Разве на романтика?

Меня вновь начало мутить. Я представил, как я выдираю перья у этой бедной птицы, и меня пробил пот. А ведь требуется еще и выпотрошить её. Нет, это невозможно.

– Не буду этого делать, – огрызнулся я.

– Будешь, – сказал дядя. – Из тебя пора выковать настоящего мужика! Ходишь рядом с нами как неприкаянный! Запомни: настоящий мужик должен сам добыть дичь, сам ощипать да выпотрошить и сам приготовить. Только после этого его можно отпускать в свободное плавание. Считай, что первый пункт мы вместо тебя выполнили.

– Согласен. – Мирослав протянул мне трупик тетерева.

– Вы оперируете доисторическими понятиями. Времена мезозоя давно прошли.