Конструктор времени 3. Битва двойников

Впрочем, у меня тут же возникло и несколько более мягкое объяснение: если сейчас светлое и прогрессивное будущее, то это мог быть андроид с не до конца оформленными оптическими приборами на лице. Что лично для меня показалось нисколько не лучше!

И я поспешил уйти по-хорошему. То есть, сбежать. Торопливо, в последний раз глубоко вдохнул, резко повернулся в направлении, в каком стоял на момент, как мне просигналили сверху, и отправился в дальнейшее странствие. Вперёд и только вперёд! Но потихоньку. Мне по-прежнему нужно было выискивать жёлтую футболку.

Я, вначале рванувшись очень бодро, тут же постарался ещё более снизить скорость убегания. Перстня в кармане я теперь касался только одной подушечкой указательного пальца. И сейчас тусклое освещение менялось неторопливо. За этот один вдох я с трудом сумел пройти около двух суток, зато на этой скорости мне удавалось различать отдельные тени людей, но разыскиваемого рядом не было видно.

Днём, когда яркость была максимальной настолько, что можно было различить мерцавшие фигуры, это было довольно оживлённое место, где при выходе меня могли снова заметить или раздавить «тарелкой», поэтому, чтобы спокойно отдышаться, я вынужден был дотягивать до ночи.

Ночью здесь была всё та же стоянка, плотно заставленная летавшими днём антигравитационными «бортами», ночующими на открытом воздухе. С утра эти антигравы начинали постепенно разлетаться и, как правило, к самой светлой части суток, большинство уже где-то были в другом месте или продолжали летать и площадь большей частью оставалась пустой.

И днём хозяевами здесь были уже люди. Взрослые без детей, взрослые с детьми и дети без взрослых. Всё это торопливо растекалось по площади.

На следующей передышке мне под ногу попала непокрытая снегом металлическая плита с красивой сверкающей гравировкой. Я заметил это новшество сразу, когда хотел повернуться, но внезапно нога перестала скользить по поверхности дорожки. Я на шаг отступил и прочёл на плите: «Место последнего визита Демона Времени 13.09.2073». Дату я на всякий случай запомнил, так как нуждался в оценке своего позиционирования во времени. Итак: я залетел уже дальше тринадцатого сентября 2073 года. Это дата, естественно, не сегодняшняя, но всё равно указывает на какое-то событие, произошедшее в недалёком прошлом от этого холодного будущего.

Вдруг мне пришла мысль, от которой я замер. Та мысль, что пришла в голову, показалась настолько неожиданной и безумной, что выбила меня из привычной колеи. Я даже забыл, что должен интенсивно дышать, восстанавливая баланс кислорода и неподвижно стоять, оберегая точку своего постоянного позиционирования. Надпись и расположение плиты…

Конечно я ни под каким предлогом не мог согласиться, что этот текст о визите Демона Времени имел отношение ко мне. Здесь меня вообще никто не должен был знать. Ни под каким именем или кличкой! В будущем, для визита в которое я, как путешественник, исчезаю из прошлого, мои следы не сохраняются. И я, исчезнув в парке в две тысячи двадцатом, не мог оставить о себе практически никакой информации.

Но тут же, вспомнив безумного «шотландца», я согласился, что успел немного наследить в предыдущем. Стоял, не там, где положено, и после исчез в никуда. И уж это очень даже могло быть в 2073 году. Прошло лишь два дня.

От размышлений меня отвлёк лёгкий щелчок у меня за спиной. Я обернулся. Прямо за мной, между тонированными куполами «тарелок» паркинга, возвышалась радостно улыбающаяся старушка в совершенно непрозрачных белых очках с сиреневыми искорками. Её глаз мне видно не было совсем. Слепая она, что ли? И что там она может видеть в своих непрозрачных очках? И чему, интересно, радуется?

На эти вопросы были у меня интересные предположения, которые бы могли объяснить всё. Типа: это очки виртуальной реальности и старушка просто стоит здесь, существуя в своём виртуальном мире, смотрит кино, не обращая внимания на окружающую обстановку. И радуется каким-то своим внутренним переживаниям, недоступным для окружающих. И я уже хотел проверить видит ли она что-нибудь в своих очках, помахав рукой перед лицом, как услышал её голос:

– Вы ведь Демон Времени? – радостно спросила у меня «слепая».

Я наконец-то выдохнул. Сомнений не было, она меня видела и явно свой вопрос адресовала мне. Демон времени? Хотя такое понятие я уже примерял на себя, соглашаться со столь отрицательной оценкой своего места в мире не хотелось. Я обычный, и никакой не демон! Хотя, в действительности, и у меня со временем собственные, для остальных немного странные отношения.

Но я, испытывая ещё трудности с кислородом, возражать не стал. Поэтому, проигнорировав вопрос, выдавил из себя:

– Не скажете… какой сейчас… год? – у меня были сомнения в оценке значения надписи на плите.

– Точно! Какой год спрашивает. – воскликнула старушка. – Демон Времени! – и залилась весёлым смехом.

Смех у неё был звонким и лёгким, контрастируя с возрастом автора. Я, продолжая накачивать лёгкими воздух, вынужден был закатить глаза. Как видно, они все тут, в будущем, с большущим приветом, хранят дома огнемёты, носят какие-то рентгеновские очки, а во мне хотят видеть какого-то демона. И беспричинно веселятся и злятся.

Я отвернулся от «слепой», собираясь исчезнуть из этой реальности, чтобы до конца отдышаться в какой-нибудь следующей. Но старушка неожиданно спросила:

– Вы ведь свободный путешественник и прибыли из прошлого? Не обижайтесь на меня, я не над вами смеялась…

Это меняло ситуацию, я снова повернулся к ней. Старушка руками в толстых оранжевых перчатках неловко сняла свои очки, посмотрела на меня и сказала:

– Я тоже не люблю, когда со мной разговаривают в смарт очках и не видно глаз.

Я кивнул. У нас получалась уже какая-то целая беседа, когда один спрашивает, а другой может согласиться, кивнув в ответ.

– Я – Жанин Ускова, художественный кустарь по металлу. – представилась старушка. И добавила. – Та бронзовая плитка, на которой вы неожиданно возникли, ещё не совсем остыла, и я боюсь, ваша обувь скоро станет дымить.

И я тут же почувствовал тепло проникающее из-под левой подошвы. Сразу передвинул ногу подальше от горячей бронзовой плиты и ответил:

– Спасибо!.. Валерий Евгеньевич Евграфов, автослесарь из две тысячи двадцатого года. Я путешествую, разыскиваю типа, который из будущего хотел меня отравить.

– Свободных путешественников во времени уже почти лет сорок никто не помнит. – ответила старушка Ускова. – Так что, вы вероятно промахнулись. Здесь их просто не бывает. Когда я была маленькой девочкой мой папа рассказывал мне о вас, о свободных путешественниках. И я, помнится, мечтала, что тоже буду свободной путешественницей, когда меня научат. А потом, когда училась в лицее, сказали что великий мастер погиб, а больше никто не знает как это делается. И это всё стало под запретом… А вы, Валерий, случайно не были знакомы с великим мастером Владом Аверкиевым?

Я покачал головой. Я даже имени такого не слышал. Но чтобы не упускать нить разговора, спросил:

– Кто он был, этот великий мастер? Что он делал, чем занимался?

В этот раз уже старушка Жанин покачала головой и сказала:

– Никто этого не помнит. Это было ещё до запрета этих путешествий Организацией Объединённых Наций. А нынешние откуда это могут знать? Из тех, кто знал об этом раньше, остались единицы…

– Но вы же знаете. Или нет? – я попытался разговорить старушку.

– Я помню только со слов отца. Папа говорил, что он, Влад, открыл способ путешествий во времени и придумал какие камни для этого годятся. А потом его убили. И с тех пор путешествия во времени под запретом. Но я думаю, что это сейчас всё-таки разрабатывают. Где-нибудь, кто-нибудь… В тайне, потихоньку…

Меня обеспокоило такое несправедливое положение вещей. Этот Влад совершенно незаслуженно присвоил себе моё собственное открытие. Правда, он и поплатился, вероятно, за это. Наверное потому, что в своё время не нашёл таких людей, как Вяземский или Богданов. И его никто не предупредил, насколько это может быть опасно.

– Спасибо, госпожа Ускова!

Конечно, пора было уходить, но вопрос один ещё остался. И я, подготавливая переход к более важному, спросил:

– А что за профессия такая, художественный кустарь по металлу?

– Да это и не профессия. Почти все в моём возрасте чем-нибудь занимаются. Вот я и решила попробовать. Купила оборудование, мне его поставили на кухне. А материалы выписываю за счёт заказчика. Моё только согласование с администрацией, производство и установка. Правда, эта плитка пока ещё установлена нелегально, но разрешение я получу завтра.

Старушку потянуло отвечать не в том направлении. И я задал другой, более прямой, вопрос:

– А ваш заказчик, это бородатый «шотландец»?

– Шотландец? – удивилась она. – Да, я тоже так подумала! Но он, скорее всего, японец, Велислав Риотович Маэда.

Это, пожалуй, было всё, что мне требовалось. Я узнал, что за несколько минут достиг точки, отстоящей от моего времени на более чем пятьдесят три года. Вся жизнь, которая была у меня впереди, вероятно вписывалась в промежуток до этого момента. А я достиг его за ничтожное время перехода. Мой мир к этому моменту неузнаваемо изменился. Японцы, великолепно говоря по-русски и стараются выглядеть шотландцами. А московские пенсионеры от скуки подрабатывают какими-то «кустарями».

Искать Жёлтого дальше, по-моему, было бессмысленно. Я уже оставил свою точку в этом времени. И будущее, без сомнения, тоже изменилось. Значит в этом будущем того, кого я ищу уже быть не могло. Ведь он должен был искать меня, которого я из прошлой реальности изъял.

Хотя, специально я этот вопрос не разбирал, но с тех пор, как я два моих года назад впервые надел на руку свою собственную машину времени, с каждым разом из будущего к нам приносило всё более совершенные модели устройства. Какие-то незначительные изменения в настоящем, давали всё более совершенный результат из будущего. Это совершенство не было напрямую связано с теми изменениями, что вносились этими визитами из будущего.

Но менялись и улучшались устройства перемещений каждый раз, как оттуда приносило к нам новые плоды их интеллектуальной мысли. И благодаря этому чёрный джампер-напульсник Жёлтого мог быть создан уже не через сто лет, а много раньше. И, возможно, точку во времени, откуда появился Жёлтый я проскочил ещё в самом начале, задолго до того, как парковая зона превратилась в стоянку летающего транспорта.

В любом случае, здесь я закончил всё. Реверс, так реверс!

Я склонил голову, прощаясь со своей собеседницей, и крепко сжал в кулаке камень. Проход в прошлое через точку встречи с «шотландцем» промелькнул в реверсе за ничтожную долю секунды, и меня понесло ярким и бурным потоком дальше. Я сжал опал на перстне до хруста в пальцах, поэтому скорость прохождения вышла максимальной. Не только суточные изменения освещённости различить было невозможно, сезонные изменения яркости отмечались чуть заметным трепетанием. Мерцающий синий свет был ослепительным.