Мерцание света жизни: опыт смены мировосприятия

В возрасте трех лет лежу в детской кроватке, которая стоит практически в центре комнаты немного ближе к окну. Пришло время дневного сна, но мне спать не хочется, я повернулся на правый бок лицом к окну и стал рассматривать причудливо качающиеся на ветру ветки деревьев. Закрыл глаза и, буквально через минуту, вижу перед собой дверцы буфета с замысловатым резным орнаментом. Разглядываю узоры, плавно перемещая свой взор. Вдруг промелькнула мысль: как это я могу так близко видеть буфет, если лежу сейчас в кроватке? Одной мысли было достаточно, чтобы комната стала поворачиваться (именно такое возникло ощущение, поскольку себя я не чувствовал). Повернувшись, я увидел кроватку и свою спину. Несколько секунд я смотрел, а потом как волна, на меня стал накатывать страх от непонимания того, что со мной происходит. Всё исчезло, я открыл глаза, увидев, что по-прежнему лежу в кроватке и смотрю в окно.

Мне шесть лет, сижу рядом со старшим братом на крыше трехэтажного дома, в котором на втором этаже расположена наша квартира. Ощущение какого-то жутковатого восторга, ведь я только что с братом залез по пожарной лестнице на крышу. Прохладный ветер дует в лицо, слышно воркование голубей и шум металлических листов, лежащих у самого края крыши и слегка поднимающихся от порывов ветра. Затаив дыхание смотрю на открывающиеся с этой высоты соседские домики и дворы, как здорово, что у нас самый большой дом на квартале. Прерывает изучение окрестностей спокойный голос брата: «Пора спускаться, полезли обратно». С ужасом смотрю на край пожарной лестницы, которая резко обрывается, уходя вниз под карниз дома. Оцепенев, я даже не хочу думать о том, что мне придется спустить ноги и стать на ступеньку этой лестницы. Брат полез первым. Стало ещё страшнее, поскольку я теперь один. Как это не покажется странным, но страх одиночества поборол страх высоты. Я вспомнил, что когда поднимался, преодолевая свой страх, обращал внимание только на движения рук и ног, смотря исключительно на них. Вооружившись этим приёмом, я вслед за братом стал спускаться по лестнице, с каждой ступенькой чувствуя прилив уверенности и не передаваемой радости от этого приключения.

Школа, третий класс, выкладываю на парту свою тетрадку, учебник, пытаюсь отыскать в портфеле линейку. До звонка на первый урок остается несколько минут. Вижу, как от доски по проходу неспешно идут двое одноклассников и привычным движением руки сбрасывают с парт всё, что там лежит. Уже больше месяца они задираются, угрожают и пугают остальных, вытворяя подобные вещи. Многие к этому привыкли и просто убирают обратно в портфели то, что выложили, чтобы потом не собирать с пола. Наблюдая приближение этой парочки, я вдруг чувствую, что привычного страха у меня нет, как и нет желания что-то убирать с парты. Подойдя и заметив, что я на них спокойно смотрю, наиболее задиристый придвинул свое лицо ко мне и прошипел: «Чего уставился?».

Дальнейшие действия происходили как в замедленной съемке, где я ощущал себя больше наблюдателем, нежели активным участником. Он не успел договорить своей фразы, как я встал, схватив его обеими руками за школьный пиджак, и потащил по проходу к доске. Справа от доски был кран с раковиной, в которую теперь я пытался его засунуть. Воцарившуюся тишину прервал крик мамы одноклассника, которая в этот кульминационный момент вошла в класс: «Хулиган, ты же сейчас убьешь его!». Потом послышались голоса в моё оправдание: «Он сам виноват», «Так ему и надо». В этот момент я стал приходить в себя, разжал руки и увидел испуганные глаза моего недавнего пленника, который сидя на полу, начинал от меня потихоньку отползать. Мои руки немного дрожали от напряжения, вместо волнения меня стало заполнять какое-то невероятное спокойствие, как будто я выполнил тяжелую, но нужную работу и теперь могу отдохнуть.

Мне 24 года, хожу по квартире из комнаты в комнату, напряжение нарастает, ощущаю страх граничащий с паникой. Вчера поздно вечером с другом сломали забор, который пару дней назад поставили жильцы соседнего дома на территории нашей самодельной спортивной площадки, не обсудив этого с нами, видимо, чтобы мы к ним не заглядывали в окна. Друг приходил сегодня утром, опасаясь, что они захотят выяснить отношения, но я его отправил обратно, сказав, что ничего не будет, всё в порядке. При этом я сам прекрасно понимал, что они за мной придут, это лишь вопрос времени, поскольку вчера на грохот и скрежет металла, сопровождавшего демонтаж забора, вышли несколько соседей из нашего дома, поэтому узнать, кто его сломал, не составит труда. Страх накрывает волнами. Через несколько часов я уже начинаю желать развязки, лишь бы избавиться от этого гнетущего состояния.

В дверь звонят, открываю, два мужика хватают меня и волокут по подъезду к выходу, успеваю только позвонить в одну квартиру на первом этаже. Следует удар в живот, сгибаюсь, и меня в таком положении затаскивают на площадку со сломанным забором. Почувствовав, что меня уже не держат, разгибаюсь и каким-то образом умудряюсь уклониться от двух ударов в голову, но принимаю удар в живот, на этот раз ногой. Падаю, стараюсь закрываться руками, но удары следуют один за другим, теряю сознание. Чувствую, что меня через окно заталкивают в соседский дом. Сижу в темном помещении на табуретке, моя левая рука прижата к столу, а мизинца касается лезвие ножа. Вижу четырех мужиков, один из которых сидит рядом и держит мою руку, слышу вопрос: «Кто ещё был с тобой? Твои соседи сказали, что вас было двое. Где он?». Тишина, я пытаюсь собраться с мыслями, но голова сильно болит и на ум ничего не приходит. «Если ты будешь молчать, то мы будем отрезать у тебя по пальцу, а потом зарежем и закопаем вот тут в подвале», – сказал другой мужик, показав рукой это место. Пытаюсь одёрнуть руку, но её держат крепко. Говорю, что это был случайный знакомый, мы с ним пили пиво в кафе, и он согласился помочь мне сломать забор. Требуют принести им крупную сумму денег. «Деньги верну в размере стоимости испорченных листов железа, – сказал я, – либо можете убивать». После произнесенных слов страх и напряжение исчезли, возникло ощущение внутренней свободы, я посмотрел в глаза, тому, кто меня держал, и увидел в них сомнение и замешательство. Меня отпустили.

Примерно через год, стою на служебном выходе из приемного отделения больницы скорой помощи, облокотившись руками на перила. Во всем теле чувствуется усталость от бессонной ночи и беспокойного дежурства, хорошо, что моя смена санитара почти закончилась. Порывы утреннего октябрьского ветра не дают мне задремать. Наблюдаю привычную обстановку внутреннего двора больницы, перемещая взгляд с труб котельной на кроны деревьев. Резкий порыв ветра и вдруг возникает ощущение, что всё вокруг замерло, смотрю вверх и не могу поверить, такое впечатление, что небо, облака и даже лучи восходящего солнца внезапно приблизились буквально на расстояние вытянутой руки. Упругое небо и облака, которые можно потрогать, лучи солнца, изгибающиеся как не натянутые струны. В этот момент я забыл о своей усталости, меня захлестнула волна какого-то детского восторга от происходящего. К моей досаде это длилось всего несколько секунд и знакомое движение жизни возобновилось.

Мне 27 лет, вместе с другом карабкаемся по заросшему склону, хватаясь руками за альпийское разнотравье. Опыт горных путешествий у нас весьма не богатый. Решили подняться на самую скромную возвышенность недалеко от палатки, в которой оставили практически все вещи, взяв с собой только воду и леденцы для быстрого восстановления сил. Летнее солнце уже припекает довольно сильно, заставляя нас делать остановки для отдыха. Совершаем последний рывок и оказываемся на вершине, которая представляет обширное нагорье.

Справа через ущелье над нами возвышается горный массив со снежными островками на скальных выступах, а впереди и слева расстилаются травы с небольшими впадинами, поросшими кустарником. Делаю несколько шагов, как вдруг меня охватывает чувство, что здесь мне всё знакомо. Это не просто ощущение, что я уже здесь был, а какая-то внутренняя уверенность в возвращении домой, перерастающая в расслабленное и умиротворенное состояние уюта и безопасности. Непроизвольно говорю другу: «Вот я и вернулся домой», на что, тот вопросительно смотрит на меня, поскольку забрались мы сюда впервые.

В тридцать один год присутствую на пресс-конференции китайского мастера цигун и феншуй, приехавшего в наш город. Старший брат, зная мои увлечения восточными практиками, достал пропуск на эту пресс-конференцию, как подарок на мой день рождения. Мастер говорит по-английски, а молодая девушка переводит его слова на русский язык. Внутри небольшое волнение, интерес, но закрадывается чувство, что я чего-то жду. Первая часть выступления подходит к завершению, переводчица говорит, что сейчас будет перерыв, во время которого мы можем задать мастеру вопросы, а если кто пожелает, то мастер может посмотреть на него своим третьим глазом. Завершение этой фразы будто что-то во мне включило.

Несмотря на свою привычную застенчивость, я решительно подошёл к девушке и попросил перевести мастеру мой вопрос. Оказавшись около мастера, я без тени смущения спросил: «Посмотрите на меня своим третьим глазом и скажите, сколько ещё я должен заниматься тем, к чему у меня душа не лежит и, когда я пойму свой путь и смогу по нему идти?». Наступила тишина. К нам подошли несколько журналистов. Мастер стал передо мной, закрыл глаза, а через минуту ответил: «Возможно, что через полгода или год». Услышав этот ответ, я почувствовал облегчение. Поблагодарив, с ощущением выполненной задачи я отправился к выходу, провожаемый взглядами журналистов.

Мне 33 года, вечер пятницы, только что пришёл уставший с работы, положил продукты в холодильник, даже желания поесть нет, лишь слегка радует приближение выходных дней. Вздрагиваю от разорвавшего тишину звонка телефона. Звонит девушка, с которой был уже на двух свиданиях: «Я освободилась, еду к себе домой, могу выйти возле кинотеатра, не хочешь погулять?». Отвечаю: «Что-то устал на работе, нет желания куда-то идти». «Ну ладно, тогда, пока!», – сказала девушка, завершив разговор. В наступившей тишине смотрю на полумрак комнаты, думаю поесть, посмотреть фильм и лечь спать. Внезапно слышу внутри себя отчетливый голос: «Ты всё это уже видел и делал, пора сделать что-то новое». Перезваниваю, договариваюсь о встрече, и жизнь, действительно изменилась, через полтора года мы поженились.

Меньше чем через две недели мне исполнится 41 год, сердце переполняют эмоции от сегодняшнего душевного общения с самыми разными людьми. Утром очень искренне разговорился с двумя коллегами по работе. Днём был в гостях у друга, который потом вышел меня проводить до трамвая и несколько раз крепко обнял. Даже кондуктор в трамвае был неожиданно приветлив. Вечером к нам зашел младший брат с супругой, мы долго общались и мама, несмотря на болезнь, была спокойна, улыбалась. Бывают же такие дни, подумал я, а через полчаса моего самого дорого человека не стало – моя мама умерла.

Спустя несколько месяцев не спеша приближаюсь к дому, в котором живёт мой отец. Около часа назад на остановке, когда я ждал автобуса, ко мне подошла девушка, как оказалось бывшая моя студентка, разговорились, тепло вспоминала студенческую жизнь, делилась своими планами. Спустя минут сорок в супермаркете работница очень радушно помогала мне собирать продукты для отца, даже сходила на склад, уточнить ассортимент. Эти недавние события почему-то начинают вызывать тревожное ощущение. Захожу в квартиру, отец приглашает пройти и говорит, что его знакомый уже слишком долго спит на диване, пора и вставать. Начинаю будить знакомого и понимаю, что он умер, видимо во сне. Ожидая приезда скорой помощи, вспомнил день, в который умерла моя мама, и пришло понимание того, что перед такими событиями не только близкие мне, но и не знакомые люди по всей видимости каким-то образом чувствуют потребность поддержать, даря в этот день свою искренность и доброту.

Несмотря на то, что событий с сильными переживаниями было не мало, особой щедростью на них отличались девяностые годы прошлого столетия, но вышеописанные воспоминания с завидной регулярностью стали посещать мое сознание, как будто хотели, чтобы я их еще раз прочувствовал и, возможно, понял то, что до этого от меня ускользало.

В череде воспоминаний возникали образы знакомых, близких и родных мне людей, которые помогали понять эмоции и чувства, сопровождающие эти события, их взаимосвязь, а также влияние на мое мировосприятие. Постепенно приходило осознание, что необычность моих состояний и поведения, в некоторых из этих ситуаций, была таковой только для привычного восприятия жизни. В то время как для выходящего за эти рамки миропонимания, это было вполне естественной моей реакцией.

3. Мировосприятие

Мировосприятие дает цельное представление об окружающем мире, опираясь на сформировавшуюся у нас внутреннюю картину жизни. Если в этой картине преобладают светлые яркие краски, позитивный настрой, позволяющий замечать даже в самых неблагоприятных обстоятельствах что-то хорошее, то мы ощущаем, что мир полон возможностей, безграничных источников силы и любви, открывающих перед нами все двери. Но если жизнь рисуется нам бледными и мрачными цветами, окутанная туманом страха и недоверия, то мы чувствуем в себе неуверенность, мир воспринимается враждебным и полным опасностей, а любые стремления тщетными, что отнимает у нас силы даже для самых незначительных действий.

К сожалению, начиная с подросткового возраста, мне пришлось довольствоваться, преимущественно, второй картиной жизни. Такое мировосприятие требовало, с одной стороны, быть начеку, вызывая постоянное напряжение, а, с другой стороны, сковывало мысли и действия множеством страхов, не давая взглянуть опасности в лицо. Вообразите себе пасмурный день, моросящий дождь, который колит вам лицо порывами холодного ветра, вы бесцельно идете, встречая брезгливые взгляды прохожих, чувствуя страх, пустоту и бессмысленность своей жизни, тогда вы получите отдаленное представление о моем привычном внутреннем состоянии.

Настойчивое воспитание «правильности» снабдило мое пессимистичное мировосприятие еще и сильной зависимостью не только от мнения окружающих, но даже от эмоционального настроя людей, с которыми я вступаю в зрительный контакт. Все это сформировало во мне привычку негативного и настороженного отношения к людям и большинству происходящих в моей жизни событий, обеспечивая мне сильное нервное напряжение, выматывающее меня к завершению практически каждого дня. Последствия этого мировосприятия для моего поведения и внутреннего состояния можно увидеть, заглянув в мои мысли, чувства и эмоции, как реакции на ситуации, с которыми я сталкивался в разные моменты своей жизни.

Школьник, учусь в пятом классе. Стою в коридоре, облокотившись руками на подоконник, а за окном вдалеке видна часть фасада и крыши моего дома, думаю, как мне хочется быть там. Сегодняшний пасмурный день какой-то нескончаемо долгий, прошло только два урока, а кажется, что я уже полдня в школе. Сейчас будет литература, меня обязательно вызовут рассказывать стихотворение, опять начну запинаться, забывать строчки, а одноклассники хихикать. Кому пришла идея сделать заднюю стенку класса с зеркалами, ведь я и так волнуюсь, а тут еще ощущение, что на меня смотрит в два раза больше учеников.

Прерывает мои раздумья удар чей-то ладони по спине, вздрогнув, нервно оборачиваюсь всем телом, перед моим испуганно удивленным взглядом нахмуренная физиономия одноклассника: «Чего ты здесь стоишь? Это мой подоконник!». Отхожу к стенке коридора, внутри страх сменяется злостью от вида усмешки на лице «хозяина подоконника». Нет желания и сил даже на то, чтобы ответить, кажется, что от любого моего действия станет только хуже, меня ударят, а потом будут смеяться над тем, какой я слабак. Раздается звонок на урок.

Другой случай из моей студенческой жизни. Решил с приятелем вечером выпить пиво в кафе недалеко от университета. В назначенное время сижу за столиком, рассматриваю нехитрое меню, вижу: заходит мой однокурсник, но не один, а с двумя девушками. Волна неуверенности, страха и нервного напряжения накатывает на меня. В голове мелькают мысли: мы ведь хотели сами посидеть, поболтать и пиво попить, к чему лишние уши, я и внешним видом, и внутренним состоянием, не готов к общению в такой компании.

Приятель представляет мне свою девушку и ее подругу, усаживает их за столик и отправляется к прилавку с напитками, чтобы выбрать спиртное. Наступает неловкая тишина, ловлю на себе оценивающий взгляд девушек, волнение нарастает. Как назло в голове пустота, не представляю с чего начать беседу. Девчонки стали тихо общаться между собой, изредка поглядывая на меня. Думаю про себя: сижу здесь, не шевелясь как манекен, явно обсуждают меня, удивляются, наверное, чего это их посадили с этим отмороженным. Вернувшись, однокурсник оживил общение с девушками, я же до конца встречи практически не проронил ни слова, лишь кивал и улыбался в ответ на их шутки. Попрощавшись и оставшись один, я не спеша пошел домой, чувствуя подавленность, ощущая досаду от своей неуверенности и неумения общаться.

Спустя несколько лет, работаю преподавателем в университете. Подхожу к аудитории, в которой у меня будет лекция. Привычно нарастает волнение. Замечаю стоящих возле двери студентов, меня начинают одолевать мысли: собрались, явно уже обсуждают мое появление, по ухмылкам вижу, что какую-то гадость сказали. Старый замок двери не позволяет ее быстро открыть, слышу голоса: «Кто это?», «Это преподаватель?», «Что он там возится?». Замечательно, спустя месяц занятий есть те студенты, кто пришел первый раз на мой предмет. Заходим в аудиторию, достаю свой конспект, журнал успеваемости, сажусь. Смотрю на скучающие лица и понимаю, что нет никакого желания проводить лекцию, чувствую какое-то отвращение к необходимости рассказывать то, что им не интересно, поскольку сам этого интереса тоже не испытываю.

До звонка еще несколько минут, погружаюсь в раздумья. Вспоминаю сегодняшнее заседание кафедры, как я сильно нервничал, выслушивая информацию, что из головного вуза пришли новые стандарты и нам, как обычно, в срочном порядке надо будет переделывать все рабочие программы и прочие материалы по дисциплинам. Значит можно забыть о своем свободном времени, включая выходные, поскольку буду заниматься очередными бумажками, которые через два или три месяца выкину в корзину при появлении еще более новых стандартов. Было обсуждение предложений по усилению контроля качества, выполняемых студентами работ, опять все касается только формы этих работ, а не содержания, которое определяется методическими материалами по их написанию. Примитивность и формализм требований к содержанию работ студентов у этих пособий просто поражает, но об этом я никогда и никому не скажу, потому что я не привык высказывать свою точку зрения, а тем более ее отстаивать. Мне проще молча высидеть это заседание, а потом заставить себя сделать всю ту чушь, с которой сам не согласен. Слышен звонок на пару.

Вечер пятницы, после работы сходил в супермаркет, купил уже приготовленную еду, спиртное. Поднимаюсь в подъезде по лестнице, в пакетах предательски звенят бутылки с пивом и коньяком, похоже, выходные пролетят незаметно для моего сознания. Соседи решат, что я алкоголик, а ведь я секретарь совета дома, председатель домкома не упускает случая, чтобы поставить меня кому-нибудь из них в пример. Как мне уже надоело поддерживать этот образ «правильного», всего из себя положительного соседа. Слушая музыку или смотря фильм, я всегда звук делаю не громким, чтобы не раздражать других жильцов, несмотря на то, что они подобными ограничениями не страдают, порой до утра устраивая пьяные вечеринки с грохочущей музыкой, танцами, криками и прочими составляющими безудержного веселья.

Напротив дивана поставил раскладной стол, принес еду, бутылки, включил телевизор. Больше всего времени ушло на выбор фильма, в итоге поставил уже неоднократно просмотренный комедийный боевик. Вот мой предел еженедельного счастья: напиться, сытно закусывая, смотря фильм и уснув до утра лицом на столе или облокотившись на спинку дивана. Выпитое пиво, почему-то не поднимает настроение, раздражение, появившееся во время проведения занятий, нарастает. Открываю бутылку коньяка, делаю глоток, слышу женский крик во дворе и шум потасовки. С опаской выглядываю в окно, с третьего этажа вижу перед крыльцом соседнего общежития двух дерущихся парней, и, пытающуюся их остановить, девушку. Мысли о том, что надо ей помочь разгоняет какой-то животный страх, что меня могут также избить. Из общежития выбегает коренастый не высокого роста парень, которому не сразу, но все же удается разнять дерущихся. Всхлипывания девушки и стоны пострадавшего парня постепенно стихают, во дворе снова никого нет.

В этот момент меня изнутри начинает разрывать, видать разбуженный этим происшествием, целый рой эмоций и мыслей: страх с одновременной злостью на свою трусость, ощущение никчемности такой жизни, чувство безысходного одиночества. Сажусь на пол, обхватив голову руками. Словно мухи на клейкую ленту, слетаются воспоминания обо всех моих проявлениях страха, неуверенности в себе, боязни каких-то поступков, стыда за свое неискреннее поведение. Мне уже больше тридцати лет, но у меня до сих пор нет девушки, которая переживала бы также за меня, как та, которая только что пыталась разнять дерущихся парней. Душат сознание всплывающие из памяти случаи, когда девушки не проявляли ко мне интереса, посмеивались над моими попытками за ними ухаживать, либо откровенно проявляли свою неприязнь ко мне. Пожалуй, нет ничего более угнетающего, чем сочетание страха смерти и нежелания жить, которое охватило меня в этот поздний вечер.

Усталость постепенно стала брать свое, я немного успокоился, решив сегодня больше не пить и выспаться. Ощущая внутри какую-то тягостную опустошенность и накатившуюся слабость, я сел на диван и стал отстраненно смотреть в пустоту комнаты. Спустя какое-то время сознание прояснилось, подбадривая меня мыслями, что все не так безнадежно, ведь были и другие события, наполненные радостью жизни, смелостью и даже любовью, но только почему-то я их часто от себя прячу, не давая возможности на них опереться.

4. Принятие света жизни

События, ожившие в памяти, когда я стремился «услышать себя в тишине», позволили мне ощутить иное мировосприятие, привлекая к себе все новые переживания, нарисовав в сознании, непривычную картину моей жизни. Воспоминания как в мозаике стали заполнять пробелы моей памяти, показывая появившимися фрагментами те случаи, которые отражали мое новое, наполненное светом жизни миропонимание, создавая его насыщенный и цельный образ.

С детства я отличался невероятным упорством и целеустремленностью. Когда мне было около одного года, я самостоятельно учился ходить, держась за шторы, висевшие в дверях родительской комнаты. С сидячего положения, хватаясь за них руками, я подтягивался и вставал на ноги, одну руку разжимал, отпуская штору, делал шаг, затем разжимал другую руку, пробуя сделать шаг без всякой поддержки. Несмотря на неоднократные падения я продолжал, пока не сумел сделать самостоятельно несколько неуклюжих шагов. Потом я поднимался, опираясь на шкаф, и доходил до дивана, от дивана до стула, научившись в итоге ходить.

Неспешно шагая, я любил гулять в дворовом палисаднике, который казался мне целым миром, населенным ползающими, жужжащими, качающимися на ветру существами, общающимися со мной каким-то непонятным, но доступным мне образом. В трехлетнем возрасте я обнаружил у себя способность входить в определенное состояние сознания, позволяющее мне перемещаться, не используя собственное тело. Ощущение невесомости, когда одной мысли достаточно, чтобы подняться вдоль стены к самому потолку, либо пролететь сквозь стену, очутившись в другой комнате, или на улице, чувствуя как упругие капли начинающегося дождя, переливающиеся в свете фонарей разными цветами, проходят сквозь тебя, разбиваясь на мелкие искры, делая мокрой ночную дорогу. Полученный, таким образом, опыт помог по-своему справляться со страхом смерти.

В шесть лет, пытаясь залезть на дерево, я почувствовал страх высоты. Мне стало любопытно, смогу ли я его преодолеть. Старший брат предложил проверить, как высоко я смогу забраться по пожарной лестнице нашего трехэтажного дома. В первую попытку, с трудом вскарабкавшись на самую низкую ступеньку лестницы, я вслед за братом смог долезть только до второго этажа. Спустившись, я почувствовал, что хочу еще попробовать. Во второй раз страх одолел меня на уровне третьего этажа, заставив повернуть обратно. Благодаря третьей попытке я с братом оказался на крыше нашего дома, испытывая невероятный восторг от преодоления страха.

С каждым годом моя активность возрастала, наполняя меня идеями новых игр, приключений и озорства, не давая заживать моим сбитым коленкам, разукрашивая тело царапинами, ссадинами и синяками. Казалось, что опасности меня привлекают: испытав какой-то страх, я вновь старался сделать то, что его вызывало, но так, чтобы мне было еще страшнее. Поэтому, в числе прочего, я предложил младшему брату и соседским детям, когда стемнеет, друг другу рассказывать страшные истории, которые якобы случились за нашим домом, а потом кто-то из нас должен сходить туда, дотронувшись до стены соседнего дома. Мы по очереди совершали такие прогулки, преодолевая свой страх.

В начальной школе мне очень нравилось кататься по натертому паркету коридора, играть в пятнашки со своими одноклассниками, разыгрывать приятеля, говоря, что учитель хочет поговорить с ним, а потом наблюдать за этой неловкой сценой их общения. Все мое озорство было безобидным, но двое моих одноклассников стали вести себя вызывающе, задираясь, обижая и запугивая других. Вначале я предполагал, что они, таким образом, стараются научить их преодолевать свой страх, и поэтому не вмешивался. Со временем я понял, что их цели далеко не благие. Осознав это, я решил показать, что нет смысла их бояться, схватив одного из них за пиджак и опустив в раковину вниз головой. Такое «умывание» пошло им обоим на пользу, смыв с них все задиристое, развеяв в одноклассниках иллюзию силы этой парочки.

Перейдя в одиннадцатый класс, я успешно прошел собеседование и поступил в лицей при университете. Меня вводило в восторг ощущение, что я наравне со студентами захожу в здание университета, будучи всё еще школьником. Привыкнув к новой обстановке, я сосредоточил все силы, чтобы поступить в это высшее учебное заведение. Мои усилия оправдались, и я стал первокурсником. Сдружившись со старостой группы, я каждый месяц вместе с ним ездил получать стипендию группы. На нас дважды нападали, пытаясь ее отобрать, но внутреннее чутье и быстрые, натренированные детским озорством, ноги, спасали деньги наших однокурсников.

Встречаясь с девушкой, во время одной из прогулок по вечерней улице, я заметил, что к нам навстречу движется компания подвыпивших парней. Внутри я ощутил напряжение, но виду не подал. Проходя мимо них, я понял, что опасности нет, поскольку они с трудом удерживались в вертикальном положении. В этот момент я задумался, а если на нас действительно нападут, смогу ли я защитить свою девушку, даже ценой собственной жизни, не испугаюсь ли я. Проверить это можно, пожалуй, только глядя в глаза более сильному противнику, увидев в их отражении свой страх или свою силу.

Несколько дней спустя весьма недружелюбные соседи поставили на нашей самодельной спортивной площадке свой забор. Поделившись с другом этой новостью, в ответ я услышал: «Давай сломаем этот забор, они сами напросились!». В этот момент я осознал, что это и есть возможность узнать о себе больше, и произнес: «А давай!». Несмотря на последовавшие за нашим заборным хулиганством, побои и угрозы, я не выдал своего друга, не согласился с их требованиями заплатить крупную сумму за сломанный забор, а также увидел в глазах одного из тех, кто меня бил, сомнение и замешательство. Ответ на волнующий меня вопрос был получен.

Мой первый опыт влюбленности показал незрелость моих чувств, неспособность бескорыстно любить, ставя интересы любимого выше своих, мое неумение заботиться о другом человеке. Пришло понимание, что разбудить эти чувства и приобрести необходимые навыки я смогу, лишь погрузив себя в те условия, в которых эти качества наиболее востребованы. Работа санитаром в больнице скорой помощи не только помогала проявлять любовь и сострадание, но и тренировала мое внимание, умение быстро включаться в выполнение своих обязанностей даже глубокой ночью, справляться с нестандартным поведением пациентов, заботиться о незнакомых мне людях. Завершая одно из дежурств, мне удалось освободить свое сознание от всего лишнего, ощутив себя здесь и сейчас, остановив ход времени, пусть всего на какое-то мгновение, но я смог почувствовать единство с миром.

Поездки на речку, к водопадам, походы в горы, благодаря моим друзьям, позволили мне ощутить естественную красоту природы, расширили понимание своих физических возможностей, научили преодолевать тяготы путешествий, проникаясь радостным духом приключений. Поднимаясь в гору, я старался всячески превозмогать усталость организма, периодически испытывая желание повернуть обратно, но когда я достигал перевала или вершины, меня переполняло чувство восторга от вида долины, разноцветных озер или почти бескрайнего нагорья, которое воспринималось домом, поскольку в такие минуты душа была открыта для красоты мира и не затуманена мыслями.

В детстве, рассказывая стихотворение на новогоднем утреннике, или отвечая у доски перед одноклассниками, где-то внутри меня сидел страх публичных выступлений, напоминая о себе сильным волнением и неуверенностью. Стремление преодолеть этот страх, в какой-то степени определило мой выбор педагогического ремесла. Кто, как не преподаватель, призван постоянно ловить на себе взгляды студенческой аудитории. Со временем мне стало доставлять удовольствие не только чтение лекций и проведение семинаров, но и выявление способностей и интересов студентов, воодушевляющих их на ответы, решения задач, написание эссе, подготовку научных работ.

Плоды моего профессионального любопытства отражались в журнальных статьях, сборниках конференций, монографиях, а также были мной использованы при подготовке заявки на получение министерского гранта. К нескрываемому удивлению руководства филиала университета, в котором я работал, заявка получила поддержку. Меня пригласили в кабинет директора филиала, в котором его заместитель по науке, не сдерживая эмоции, сказал: «Я же всех предупреждал, что составлять заявку нужно так, чтобы она была только принята к участию в конкурсе, но не победила! Что мы теперь будем делать?!». Директор повернулся ко мне и спросил: «Вы знаете, что делать?». Я уверенно ответил: «Да», став руководителем проекта.

Работа по проекту не только расширила мои творческие устремления, позволив заниматься интересующими меня исследованиями, но и научила организовывать деятельность коллектива, предоставила возможность неоднократно выступать перед большим числом слушателей. Чувство профессиональной реализации повышало энтузиазм и уверенность в своих силах, появилась жажда нового жизненного опыта, которая воплотилась в самостоятельной поездке за границу, не взирая на мой языковой барьер.

Устраиваясь на работу, я приобретал навыки адаптации к новым условиям, обязанностям и людям, постепенно понимая свою роль, личные и профессиональные интересы в их коллективе. Когда мои творческие устремления переставали находить отклик в выполняемой работе, а рутинные обязанности начинали отнимать слишком много времени и сил, то мне предстояло принять не простое решение об увольнении с этого рабочего места. Иногда для принятия такого решения мне требовался небольшой внешний толчок в виде совета друга или другого авторитетного для меня человека. В один из таких поворотных моментов, получив от старшего брата пропуск на пресс-конференцию китайского мастера, я понял, что именно этот авторитетный человек решит мою проблему с увольнением. Так и получилось, меньше чем через год после этой пресс-конференции я уволился со своего первого места работы.

Во многих непростых жизненных ситуациях меня выручало внутреннее чутье, помогающее принять мне верное решение. Прислушавшись к внутреннему голосу, я пошел на третье свидание с девушкой, на котором почувствовал, что готов связать свою жизнь с ней. Через полтора года мы поженились, а спустя еще пару лет появился ребенок, раскрасив мою жизнь невероятно яркими красками, наполнив её новыми испытаниями и незабываемыми светлыми моментами.

В самые тяжелые дни своей жизни, переживая смерть мамы, родных и дорогих мне людей, сквозь внутреннюю боль и опустошенность я чувствовал душевное тепло, которое исходило от близких, а порой и совсем не знакомых мне людей, не только после трагического события, но и перед ним, как будто подготавливая меня заранее. Ощущая внутри глубинную связь, объединяющую людей и события, постепенно стало приходить понимание скрытого за привычными вещами волшебства жизни, выхватывая из памяти, чью-то мысль «есть только два способа прожить жизнь: думать, что чудес не существует, или верить, что кругом одни чудеса». Будучи подростком, я выбрал первый способ, а сейчас отдаю предпочтение второму. Мне не столь важно, чем заниматься в жизни, главное, чтобы моя душа светилась, пробуждая сияние в других.

5. Сияние

Наблюдая эти две столь разные картины своей жизни, я осознал, что нахожусь только на пути к принятию более светлого и глубокого мира, наполненного смыслом, до недавнего времени скрытых, моих устремлений, источников вдохновения и новых возможностей. Пока во мне стали сверкать лишь мгновения иного мировосприятия, открыв не простую дорогу к сиянию этого миропонимания.