Блаженные и негодяи

Рштуни потерялся, но взял себя в руки и сказал:

– Хорошо, мы поженимся! Мне осталось служить восемь месяцев, потом мне надо потопать Ленинград в университет на юридический! Мама так хочет! Я поступлю и привезу тебя в Армению и все расскажу.

Мальчик родился здоровый, Рштуни стоял под окнами роддома и плакал, не зная от счастья или от горя, он так и не решился вот так взять и привести Ларису домой.

Служба окончилась и Рштуни уехал в Ленинград.

Лариса ждала, месяц другой, а потом взяла маленького сына, завернуло в одеяло и на самолет Ростов – Ереван.

Большой двухэтажный дом в Ереване стоял все ровно, что не преступная крепость и в этой крепости был свой свод правил и обычае. Ларисе не предложили даже раздеться. Рштуни был в Ленинграде и так не сказал ничего о сыне семье. Бабка Артура мать Рштуни пожилая властная женщина откуда-то сверху, словно это был приговор небес, не спускаясь со второго этажа, объявила, бросая, словно камень в низ, где стояла Лариса и держала на руках ее маленького внучка первенца.

– Это дом не Рштуни и тем более не, – и женщина состроила гримасу. – Как вы его назвали? Артуром! Так и не его!

Лариса, словно побитая собака, прижимая к груди ребенка, вернулась обратно не с чем.

– Зачем ты это сделала? – спрашивал Рштуни по телефону. – Надо было подождать!

– Что ждать, если у тебя нет смелости! – плакала Лариса в трубку.

– Я сказал бы!

– Ты мне соврал!

– Нет!

– Я буду помогать! Я вышлю тебе денег!

– Мне не нужны деньги, мне нужен муж! Ребенку нужен отец!

Рштуни высылал деньги, и каждый раз просил еще подождать.

Прошло два года, дело не сдвинулось с места, все ограничивалось только звонками, и матери Ларисы было обидно и больно смотреть на дочь, в сердце которой уже долго не наступал рассвет, она не с кем встречалась и не пыталась принять попыток, чтобы построить личную жизнь.

– Сами воспитаем! – решила Зинаида Яковлевна и однажды сказала Рштуни по телефону, чтобы он больше не звонил.

Он больше и не звонил, а через полгода пришла весть, что он женился.

Лариса престала за собой следить, словно похоронила себя заживо.

Я рос, проходили годы и как свет надежды – луч из облаков была новая встреча Ларисы с другим молодым человеком Александром.

Александр был младше, отслужил на флоте и влюбился в Ларису с первого взгляда.

– Чудная она, и с ребенком на руках! – встревали друзья и знакомые. – Черт знает что! Ты молодой, найдешь себе! Не такая жена, должна быть, да и вовсе не может она быть такая женой! И ребенок у нее от не русского! Нагуляла! И тебе нагуляет! Будешь ходить, потом моргать!

Но не слушал молодой человек слов тех, с первого мига, он полюбил, Ларису за какую-то прямо детскую легкость и безоблачность. Родители были против!

Но свадьба состоялась. Их семейная жизнь не складывалась. Привыкший к заботе и ласке и к материнскому уходу молодой человек, встретил, вот что именно ребенка, прозрачность, за которым самим нужно было смотреть, держать глаз до глаз. Придет с работы, нет ее. Черт знает, где она! Вернется. Спрашиваешь, где была, не помнит или сочиняет. Отношения расстраивались, Лариса забеременела. Появилась надежда. Но истинно как не была и не стала она матерью, одному своему сыну она не стала другому, однажды изуродованная извергом и преданная родным отцом, который ее потом бросил, сбежав с любовницей и прихватив собой казённые деньги.

– Хотели внука! Воспитайте! – говорила Лариса и оставляла на пороге бабки двух годовалого Сашеньку. Малыш плакал, просил матери, бабушка, Надежда подолгу не могла успокоить внука и сердце ее надрывалась и горечь перехватывала дыхание. А потом уже черт знает как, Ларису посадили в тюрьму. Преступление то была забавой, словно игрой. И воровала Лариса из-за обиды. Поссорится с подругой, уйдет та на службу она залезет к ней домой и обворует ее. Так тогда и вышло. Она унесла набор кастрюль полкило сахара, а у другой подруги соленья. Сложила на тачку и укатила. Были и еще кражи, но все так же, не значительные, походившие больше на хулиганство. Но Ларису с двумя несовершеннолетними детьми на руках все ровно посадили.

Из тюрьмы она писала письма.

«Как, где мои голубочки сизокрылые? Один черненький другой беленький, освободят меня, и заберу, и станем жить вместе».

Лариса пришла с тюрьмы. Какие приходят из этой тюрьмы? Смотришь на все, как во тьме щуришься, идешь как по туннелю на ощупь.

– Здравствуй Лариса! – здоровались знакомые на улице.

– Здравствуйте!

– Как дела твои?

– Хорошо, привыкаю! Кажется, что небо на тебя сейчас свалится так оно не привычно после тюремной камеры, все большое и огромное.

– А как ты ходила, проведывала, Сашеньку своего?

– Завтра иду, мама купит гостинцев и иду!

Так вышло, что пока Лариса сидела в тюрьме дом ее обокрали, вынесли все вплоть до вилок с ложками. Возмездие то или черт знает что, но было.

Зинаида Яковлевна одевала на дочь свою большего размера кофту, подворачивала рукава. Юбка по щиколотку в руках пакет с гостинцами, все ровно как бродяжка с узелком, так она пришла и постучалась в дом, где жил ее бывший муж с новою женой.

– Мама, мам к нам тетя какая-то пришла! – встретил Сашенька Ларису.

– Я твоя мама, вот гостинцы тебе принесла!

Мальчик с любопытством посмотрел, испугался и убежал.

И раздавалось из комнаты:

– Мама, мама!

Они все испугались, что Лариса потребует Сашеньку, написали заявления в милицию, участковому, что, мол, так и так, разбивает семью, уголовница!

Больше Лариса, некогда не приходила.

Спустя много лет она позвонила не трезвая, напившись с горя и услышала, на линии голос Александра.

– Здравствуй Саша, это я, то мама твоя! – пьяным голосом со слезами, сказала Лариса. – Прости меня сыночек!

– Не звони сюда больше алкашка! – закричал Александр и бросил трубку.

С тех пор Лариса было одно в жизни Бог и церковь, но и тут выходит, что предали.

– Предали, – подумал я, выходя из автобуса. И с камнем на сердце отправился разыскивать второе отделение.

Глава пятая