Лэйла-стероид

А потом был еще один удар в спину. Не сильный, как показалось, и все же его хватило, чтобы выключить мир.

* * *

Тошнотворный запах горелой проводки витал в воздухе. Земля была засеяна стеклами и полита кровью. Выли сирены многочисленных санитарных машин, внося свою лепту в дух смятения, страха и боли, воцарившийся над сошедшим с рельс составом.

Человек в белом халате встал на колени перед лежащей Илоной. Несколько таких же белых фигур стояли в ожидании приговора.

– Она мертва, – глухо сказал врач, поднимаясь. Прилипшие к халату травинки с шуршанием осыпались. – Займемся ею потом. Нужно искать тех, кто еще жив.

Фигуры в белом удалились. Главврач немного замешкался, стряхивая грязь с халата. Руки его двигались нервно и суетливо.

– У тебя руки в грязи, доктор, – вкрадчиво произнесли за спиной. Врач ссутулился так резко, словно чья-то рука с силой опустилась ему на спину. – Фраза не очень оригинальная, но в данных обстоятельствах очень уж уместная, приятель.

Хлопнула материя. Мелькнуло сбоку нечто похожее на глянцевые черные крылья. Врач сгорбился еще сильнее и отвернулся. Тело Илоны вздрогнуло и быстро поползло по земле, оставляя на ней удивительно яркий след. Секунду спустя доктор побежал прочь, догоняя свою бригаду.

5

Из бесед на заседаниях клуба "КИВИ".

    Мы часто забываем, что спецлужбы, это всего лишь инструмент власти. Это пистолет в руке убийцы, скальпель в руке врача или шланг в руках у пожарного. Загвоздка только в том, что мы имеем весьма смутное представление о личности этих самых врача, пожарного и убийцы. Профессионалы они, или любители. Тем более, что в нашем сумасшедшем мире иногда непонятно, что страшнее.

Скалин

Будучи человеком, лишенным всяческих амбиций, как ему казалось, Евгений Скалин продолжал заниматься тем же чем и 6 лет назад. Род своей деятельности, избегая всякой поэтической витиеватости, он описывал коротко и просто.

– Дворники мы, – сказал он Леночке Нилиной и Володе Смирнову, своим верным компаньонам, после третьей рюмки в ресторане. – Мы с вами мечтали о лаврах Мегрэ, Холмса и Фандорина…

– Или Пелагеи, – меланхолично добавил Смирнов, отправляя в рот очередную вилку.

– Болван, – коротко сказала Леночка.

– А что вышло? – продолжал Скалин, глядя в сторону. – Нас теперь заставляют выносить мусор, о который боятся испачкаться, и чтобы плохо пахли мы, а не они.

– Сколько я себя знаю, – вздохнула Леночка, – все мои мечты сбывались, как бы это сказать… скорректированными, что ли. Когда в шесть лет я мечтала о большой кукле на день рождения, мне ее подарили. Но вы бы видели, какой это был… набитый урод. Я не могла прикоснуться к нему и с тех пор вообще не люблю кукол. Родители тогда вроде дико обиделись. Им этот крокодил казался милым.

Ее передернуло.

– У меня таких психологических травм не было, – невнятно пробормотал Володя, хрустя огурцом.

– Еще бы, – хмыкнула Леночка, в ответ на что Смирнов показал ей язык.

– Однако, – продолжал он, сделав мощный глоток, – мои мечты всегда сбывались, но, как правило, нескоро и как потом оказывалось, что лучше вообще было об этом и не мечтать. Велосипед, например? В первый же день я въехал в дерево, да так, что от велика остались бесформенные обломки и было совершенно непонятно, каким образом я тоже не оказался разобранным на отдельные детали. А резиновая кукла?

Скалин закашлялся.

– Головой, – тихо, но внятно проговорила Леночка, сокрушенно пожимая плечами.

– Что?

– В то дерево ты въехал наверняка головой.

– Свинка, – сказал Володя, поглаживая ее руку.

– Обормот, – улыбнулась Леночка.

Женька смотрел на своих друзей и чувствовал, как медленно теплеет в груди, там где минуту назад, казалось, вяло плескались ледяные волны.

– Не знаю, что бы я делал без вас, ребята, – серьезно сказал он.

– Удавился бы, – безапелляционно заявил Смирнов, подзывая официанта. – Живи ты в зоопарке, на твоей клетке было бы написано “самокопатель обыкновенный”. Все время думаешь, анализируешь, стараешься что-то улучшить и приукрасить. Старик! Жизнь коротка и тратить ее на рытье ям в самом себе, по меньшей мере глупо. Ничего хорошего из этого занятия не получится, кроме изжоги и меланхолии.

– Ты ведь собирался перед нами каяться, – спокойно сказала Леночка, доставая блеск для губ. – Дескать пинайте меня, друзья, это я сделал из нас дворников. Солнышко, ты слишком высокого мнения о себе. Мы люди, а не конструктор, из которого можно собрать что угодно. Мы залезли в это добровольно, никто нас на аркане не тянул. Да и потом, ты не представляешь, как приятно знать, что всего в этой жизни добился сам. Только тогда можно чувствовать себя человеком.

– Салат «Альгида», – тем временем бормотал Смирнов, – что еще за "Альгида"?

– Фрукты, мороженое, ликер, – равнодушно сказал официант, все это время послушно стоявший возле столика. – Ликер поджигаем.

– Ням, ням, – сказала Леночка.

– Неси, – тут же заявил Смирнов, отдавая меню. – Мороженого побольше. Только, упаси Бог, не шоколадного. А вообще это называется десерт, а не салат.

– Пошел ты, – сказал официант, наклоняясь к столику, чтобы убрать тарелки. – Хватит жрать, он скоро подойдет.

– Неси, родной, – с картинно-угрожающим видом Смирнов постучал вилкой о стол. – Отведать «Альгиду» нам не помешают и 25 шпионов на свете.

– Тих-х-хо, – прошипел официант.

– А вот и он, – Леночка даже не скосила глаза в сторону выхода, как и Скалин, но тем не менее оба они хорошо видели так называемый объект, вошедший в ресторан.

Официант отошел от столика несколько быстрее, чем надо. Скалин отметил этот факт в памяти, на тот случай если придется писать отчет. Вот из-за таких мелочей чаще всего тщательно продуманные операции летели ко всем чертям.

– Зараза, – бормотнул Смирнов, отвернувшись в противоположную сторону и наблюдая за входом в зеркальной стене. – Вот это сюрприз. Нам же говорили, что он будет один.

* * *

Руди перекатился на другую сторону кровати и потянулся, сминая шелковые простыни. Марго, тяжело дыша откинулась на подушку. На ее верхней губе, покрытой нежнейшим персиковым пушком, выступили бисеринки пота.

– Ты меня совсем измучил, – прошептала она, чувствуя уже почти забытое блаженство от прикосновения к обнаженному мужскому телу. – Еще пара таких вечерних гимнастик и я просто скончаюсь.

– О, Господи, – притворно вздохнул Майер театрально поднимая руки к небу, – она еще и недовольна.

В секунду, извернувшись как змейка, Марго перевернулась на живот. Ее пылающее лицо застыло над поблескивающими в темноте глазами Руди.

– Сейчас я в душ, – отчеканила девушка, сопровождая каждое слово звонким поцелуем, – а потом мы пойдем куда-нибудь поужинать.

– Договорились, – Майер, как всегда, не спорил. Временами эта почти рабская покорность ее воле почти раздражала Марго. – Хватит оргий. Иди смывай трудовой пот, а я пока…

Риди взглянул на лежащий на столе “ноутбук” и потер руки, слегка виновато глядя на поморщившуюся при этих словах любовницу.