Отражение.

–Да, – очень медленно и протяжно выдохнул дым Лева.

–Отлично! Тачку проверил? Все готово? – так же тихо спросил я. Лева кивнул, постукивая в такт по приборной панели своими желтыми толстыми ногтями какого-то ему только слышимого мотива.

–Тогда едем, – заключил я.

–Только мне очень надо кофе… – промямлил Миша опять не в тему, но от кофе сейчас и я бы не отказался.

Было чуть за полночь, на машине в ночь мы доберемся где-то за пару часов, а мне очень хотелось спать. Артур сел спереди с Левой, а мы с Мишей тряслись на полу сзади, так как заранее решили снять все задние сиденья, на всякий случай, вдруг аппаратура не влезет. Я выдал им список необходимых инструментов и инструкций за пару дней, которые, по сути, сводились к черной неприметной одежде, подготовке фургона и их готовности быть со всем необходимым к определенной дате и нужному часу на окраине столицы.

–Лысый! Схлопнись! – крикнул после получаса езды Артур. Я засмеялся.

–Что тебе не нравится- то? – спросил я, подначивая его, – Славные байки! – Миша все это время трещал о каких-то бабах и даже меня успел достать. Как его выдерживает сутками Лева, не понимаю. В ответ на мой вопрос я получил какой-то пластиковый стакан, кинутый через плечо и не долетевший мне до головы.

–Какие мы нервные. Сейчас надо спокойным быть, – сказал я назидательно, но у самого нервы натягивались с каждой минутой. Всю остальную часть пути мы провели в молчании, тихо созерцая ночную трассу, ведущую нас в бесповоротную темную неизвестность будущего преступления. Молчали все, кроме Миши, разумеется, но его треп уже воспринимался как гудение дизельного двигателя в пути: совершенно неизбежный фоновый монотонный шум, кое-где моментами «взрывающийся» на любопытный случай. Пару раз мы пропускали нужный нам съезд и делали несколько петель. Путаем следы, – совершенно бредово врывалось мне в голову. Наконец в свете фар Артур увидел тот серый забор с двумя красными полосками, и мы выехали на нужную улицу.

–Сбавь малость скорость и свет ближний вруби, – по делу неожиданно выдал Мишка.

–Держись ближе правой стороны, нам надо переезд найти, – сказал Артур и внимательно стал рассматривать забор по правой стороне. Лева молча кивал и выполнял все монотонно и аккуратно.

–Это? – лысый указал пальцем на поворот к путям, который непонятно куда вел.

–Нет, – сказал я, – вроде немного дальше.

–Вот! – обрадовался было Артур, но потом сказал, что ошибся. Мы проехали зловещий интернат, в ночном свете луны показавшийся мне особенно мерзким. Его красная крыша была теперь иссиня-черная, стены сливались с ночным пейзажем, а редкий тусклый свет вяло вырывался из пары окон. Меня передернуло. Не все здесь спят, а уже глубокая ночь. Нехорошо, – подумалось мне.

–Притормози. Оно…– и Артур указал на тусклый, бледно-зеленый, оборвавшийся на середине забор, с симметрично вырванными кусками металла по обе стороны. Лева быстро свернул в разверзшуюся оскалившуюся железным зубами пасть забора, погасил фары и медленно стал пробираться по дороге в сторону леса. Мы очень быстро доехали до первого лжезавода, хотя, казалось бы, двигались очень медленно, видимо, расстояние, пройденное нами пешком, было не таким огромным, как ранее показалось. Черные ветви-руки одинокой гнилой березы все так же свисали над дорогой, будто пытались поймать нас на пути. Мы совсем тихо проехали главные ворота, встали чуть поодаль и долго прислушивались к любым шумам за ними. Я помнил сторожевых псов и кучу охранников, но не было слышно совсем никакого движения. Выждав минут пятнадцать, мы тихо двинулись дальше. Луна ничего не освещала, ее вообще не было видно в ночном грязно-синем небе. Пока мы двигались по дороге в сторону леса, я судорожно всматривался в кромешную тьму, пытаясь разглядеть тот самый ржавый столб, который определил себе ориентиром.

–Давай дальше, там дорога будет резко уходить вниз и влево, это где-то там, – прошептал я, словно нас кто-то может услышать. Лева кивнул. Я постоянно высматривал какое-либо движение. Как и раньше, никого. Не было ни света, ни патрулей за забором. Завод казался в ночи старым, заброшенным ангаром, обнесенным хилым забором с колючей проволокой.

–Да, вот здесь, – мы покатились быстрее под наклоном дороги, – Давай тормози.

Я тихо отворил дверь и вышел, не закрывая ее. Не было ни души в радиусе километра. Даже птиц не слышно. Только одинокая плачущая береза, старый заброшенный ангар и черная стена хвойного леса на горизонте. Я долго всматривался в окна, забор, темноту… Ничего. Я сачковал. Дыхание было частое и беспокойное, сердце жутко колотилось, и меня трясло от холода, хотя ночь была теплая. Надо сейчас же садиться в машину и валить отсюда. Валить, пока не поздно. Вдруг раздался грохот. Кто-то резко захлопнул дверь и выругался. Тут же раздался гадкий шлепок, как по мокрому затылку. Оказалось, я стоял уже несколько минут не двигаясь, Артур вышел с другой стороны фургона, обошел его и стоял сзади, а Мишаня, не выдержав, вылез и захлопнул не закрытую мной дверь.

–Ты что творишь, полудурок?! – зашипел на него Артур, вытирая свою ладонь от пота с затылка Миши, – Может, сразу в ворота постучишь?

Миша с глазами, полными удивления от своего же поступка, что-то пробурчал под нос с извинениями.

–На автомате… как-то…– бурчал он. Я тут же расслабился и взял себя в руки. Дальше все пошло на одном дыхании.

–Лева, давай аккуратненько вниз и разверни фургон, подгони его вот к этому столбу и как можно ближе к забору, – скомандовал я ему и принялся доставать сумку с инструментом, в которую до кучи Мишка напихал арматурорез, молоток, нож и еще какую-то странного вида хрень. – Если что, звони сразу Артуру, – вибрация звонка от Левы или Миши – условный сигнал о проблемах и о срочном свертывании дела. Старые телефоны и левые номера, которые достал Миша перед делом, стояли на вибрации и принимали только по три номера. Лева кивнул и стал тихонько скатываться вниз.

–Держи, – всучил я сумку Артуру.

–Вдвоем?

–Ну, конечно. Миша на стреме встанет и тягать будет.

Я подошел к забору, натянул перчатки и вытащил из сумки кусачки и монтировку, что оказалось лишним. Нужный кусок металла просто буквально «прилегал» к дыре в заборе. Я аккуратно срезал кусачками проволоку, на которой он вяло висел, и Артур медленно потянул лист на себя. Поддался, как по маслу. Мы сняли его и положили справа чуть поодаль. В заборе зияла дыра чуть ли не с половину человеческого роста. Я заглянул внутрь. Никого. Слева от нужных нам окон, забаррикадировав проход дальше, были навалены какие-то доски, прикрытые брезентом. Справа от них метров в десяти заканчивалась сторона ангара, на которую я смотрел, и раскидывалась остальная часть достаточно просторной территории.

–Ныряй туда, встань на углу и пробей, что там. Махни рукой, если все ровно, – прошептал я лысому, указав рукой направление. Он молча пролез в эту огромную дырку на корточках, чуть ли не перекатываясь колобком на своем животике. Я стал аккуратно загибать куски ржавого сырого металла внутрь, чтобы расширить проход. Металл гнулся, как пластилин. Через полминуты проход был уже почти с человеческий рост и почти в метр в ширину. Миша все так же на корточках прополз к углу, осмотрелся и исчез за поворотом. Еще через тридцать секунд он высунул свою даже в этой ночи различимую морду и махнул рукой, оставаясь там на стреме. Мы нырнули в дыру и исчезли из виду для медленно подкатывающегося Левы. Быстро прошмыгнув к нужному окну, я вытащил маленькую монтировку. Выбрав открывающуюся часть окна размером где-то метр на метр, я тремя быстрыми движениями отжал окно и тихо толкнул его. Мы с Артуром заглянули внутрь. Двери казались запертыми снаружи. Я скользнул в окно на стол, стоящий прям перед ним, за которым сидел тогда «программист» Никитка, и быстро осмотрел помещение. Двери действительно были заперты снаружи, а за ними – ни шороха. Артур пролез следом. Мы молча и тихо отодвинули стол от окна. Две установки стояли прямо у стены, по правую руку от окна. Еще две были у противоположной стены за каким-то стендом с бумагами, которого я не приметил ранее. Мы бесшумно откатили две установки в центр комнаты – спасибо за удобную конструкцию на колесиках, Палыч, – и снесли стенд к дверям, заперев их таким образом, после выкатили третью установку. Вдруг в окне мелькнула чья-то тень и кто-то резко сунул голову прям внутрь комнаты. Я оледенел. Почувствовав весь холод, поднимающийся от пола, я даже не мог повернуть голову, чтобы посмотреть в сторону окна. Это был Миша. Он улыбался и показывал большой палец. У него все хорошо. Такой злости и одновременно облегчения я давно не испытывал. Бледное лицо Артура четко выделялось на фоне бежевых стен. Я показал знаком на окно, и мы аккуратно подкатили все три установки почти вплотную к окну. Артур аккуратно выпрыгнул наружу и достал из сумки кусок плотного упругого поролона, немного пошумев инструментами, с которого они упали, и всучил его мне. Я постелил его на раму, подкатил первую установку впритык к подоконнику и приподнял снизу, аккуратно облокачивая ее на раму. Артур потянул установку за дисплей вниз. Миша принимал этот самый верх, ставший низом, а Артур далее ловил колесики. Так, сделав кульбит через раму, установка оказалась у них на руках, и они тихо потопали к зиявшей кусками металла дыре в заборе. Быстро и бесшумно скрылись они с ней за забором, погрузили в фургон и бросились за второй. На третий раз во время грациозного кульбита раздался негромкий глухой треск. Это казавшийся таким крепким белым металлом кожух установки лопнул где-то посередине. Мужики его приняли и было уже побежали к дыре, как вдруг справа резко зашуршал брезент, будто кто-то прорывался из-под него. Все замерли. Я в этот момент собирался прыгать из окна. Просто упала какая-то несчастная дощечка. Я второй раз обдался холодным потом. Мужики скрылись за забором, я тихо спрыгнул, прикрыл окно и, поворачиваясь, уперся взглядом прямо в одинокое око камеры наружного наблюдения. Я встал, как вкопанный… Какая нелепость! Мы все это время действовали прямо под камерой! На пол лица у меня висел капюшон и вряд ли можно было что различить ночью в черной одежде, но сам факт… Я просто стоял, потупив взгляд в землю. Артуру появился возле меня – видимо, так прошла целая минута, – и я показал пальцем на камеру. Он просто махнул рукой и пошел обратно. Действительно. Терять уже нечего, да и вдруг она нерабочая, правда? Снова бред в голове. Если даже допустить, что охрана не спит на ночном посту и видела все наши действия, то группа быстрого реагирования приехала бы минут за пять-семь. Мы провернули все за десять-пятнадцать. Никого еще не было. Либо у нас было очень мало времени, либо охрана просто спит и ничего не предприняла. Надо было спешить в любом случае, но на выходе я снова остолбенел. Синяя шапка. Та самая синяя шапка неудачного беглеца, которая висела метрах в ста отсюда, висит сейчас ровно справа от меня, прямо над нашим грузовиком! Я не думал. Был в каком-то полуприпадке. Чья-то рука подхватила меня и потащила к фургону. Артур посадил меня к Леве, прикрыл забор листом металла и залез в фургон. Миша судорожно поправлял последнюю установку, из-за которой не закрывалась задняя дверь фургона. Вдруг он очень громко крикнул:

–А-ах, ты, с-собака! – я судорожно вжался в сиденье от неожиданности, Артур присел на корточки, а Лева и глазом не дернул. Снаружи машины раздавалось бормотание, Миша кряхтел и возился, казалось, катаясь по земле. Я открыл дверь шире и собрался выбегать, как вдруг Лева сунул мне баллончик, непонятно откуда взявшийся.

–Перцовка, – ровно и спокойно проговорил он и уперся в меня взглядом. Я машинально взял баллончик и выбежал. Артур за мной. Я не сразу понял, что происходит в этой темноте. Миша копошился почти что на корточках и махал руками. Все происходило почти без шума, но копошился явно не только наш толстяк.

–Да помогите же…не отпускает… – злобно прошипел лысый и ударил что-то рукой наотмашь. Его резко дернуло в сторону. Лева нажал на тормоза и в зловещем красном отблеске стопарей в меня четко уперлись два блестящих жутких глаза. Это была здоровая собака, которая вцепилась Мише в ногу и дергала ее, словно игрушку-канат. При резком освещении она спокойно и ровно зарычала.

–Глаза закрой, – кинул я лысому и, сделав пару шагов вперед, закрыл лицо рукой и почти в плотную распылил струю прямо в нос гадкой псине. Ее как молотком огрело. Она тут же выпустила ногу Мишани, стала мотать головой чуть ли не на все триста шестьдесят и отскочила и с грохотом врезалась в забор – приплыли, – как ошпаренная отлетела от него и бросилась куда-то в лес. Мы тут же все втроем бросились в фургон.

–Помчали! – завопил лысый.

–Скорее двигай, Лева, – поддержал Артур. Но Лева даже не шелохнулся. Машина была заведена, а руль выкручен, но он чего-то ждал.

–Да чего ты стоишь-то?! – вскричал уже Артур.

–Тише, – отрывисто бросил Лева и смотрел вперед. Мы тоже уперли взгляд за лобовое стекло. Оказалось, впереди была какая-то фигура, которая точно смотрела в нашу сторону. Этот человечек перебежал дважды узкую дорожку взад-вперед и скрылся из вида. Лева дал ходу, резко прижавшись на другую сторону от забора и, будто укрываясь под сенью деревьев в ночи, будучи, казалось, совсем на виду, медленно продвигался к главным воротам. Боже, стометровое расстояние казалось мне вечностью. Этот человечек больше не появлялся, он что-то высматривал и бросился за главные ворота. Уже через полминуты, мы поняли, что он искал глазами в этой ночи. Медленно преодолев главные ворота, мы двинулись дальше по дороге в сторону железнодорожного переезда. И неожиданно ночную гладь промышленного пейзажа пронзил свет от двух фар, которые стремительно двигались перпендикулярно нашему пути по главной дороге слева направо, точно намереваясь свернуть в сторону завода. Они окажутся лоб в лоб с нами через несколько секунд, дорога одна и деваться нам некуда. «Пропали. Попали и пропали», – вертелось в голове. Я точно знал, что это ГБР, чувствовал. Но общей безмолвной панике не поддался Лева. Он совершенно спокойно выкрутил руль вправо и быстро свернул куда-то в канаву, как мне сначала показалось, так как крались мы без фар, и я ни зги не видел. Неожиданно перед нами выросла двухметровая темно-серая стена, оказавшаяся лишь одной из четырех стен неприметной постройки справа от дороги, спрятанной между двумя заводами где-то за деревьями и зарослями. Лева спокойно и уверенно объехал вокруг этой пристройки и остановился, как бы спрятавшись от дороги. В это же мгновенье, буквально, когда мы только заворачивали за эту стену, на полном ходу встречная машина свернула в сторону нашего завода и ее фары резко осветили всю узкую дорожку, по которой мы только что тихо катились. Все рефлекторно пригнулись. Разминулись на какое-то мгновение! Эти несущие свет изобличения горе-ворам фары промчались мимо нас по дороге. Оставаясь в машине и приоткрыв окно, все вслушивались в происходящее снаружи. Главные ворота были не так уж и далеко, а ребята оказались шумные и мы бы все поняли только из доносившихся звуков, но я был очень взволнован и вылез посмотреть. Это действительно был наряд ГБР. Маленький человечек, завидевший наши дела или услышавший собаку, нажал на тревожную кнопку. Машина с пробуксовкой колес остановилась на гравии, оттуда выскочило несколько человек, судя по топоту, раздался лязг открывающихся металлических ворот, и маленькая фигурка выбежала им навстречу. Я увидел, как человечек, тот самый, который высматривал то ли нас в ночи, то ли спасительный наряд охраны, что-то им объясняет и машет руками, а бойцы молча стоят и даже не двигаются. Тут низенький мужичок отдал какие-то команды, один парень пошел внутрь ворот с охранником, другой направился вдоль забора в сторону леса. Я обернулся и увидел клуб дыма, медленно ползущий вверх. Подойдя к Леве, я протянул руку, получил сигарету и закурил рядом. Артур сидел на одной из установок, а толстяк озабочено колдовал над своей ногой. Точно, его же погрызли, забыл совсем, – пронесся совсем теперь неважный факт у меня в голове. Мы ждали. Непонятно чего, но ехать было нельзя. Парень за рулем наверняка просматривает всю дорогу и уж движение по безлюдной дороге точно заметит. Перебирая в уме возможные варианты избавления нас от последствий, мы прикончили сигареты. И вот двенадцать сигарет спустя мы наблюдали странную картину. Все участники ночной драмы собрались возле служебной машины, и после недолго обсуждения парень, которого отправили в сторону леса к нашей дыре, сел обратно в авто вместе с тем же хлопцем, который ходил на завод с человечком. Низенький начальник бригады и человечек проговорили с минуту, разошлись в разные стороны, один в машину, другой в ворота, и на этом все действия прекратились. Служебная машина просто медленно прокатилась по узенькой дороге и, повернув на главную дорогу, удалилась обратно. Мы выждали еще минут с десять. Ничего. Тишина. Будто ничего и не было. Ждать больше нечего, может, полиция в пути или там засада, но мы спокойно сели в фургон, Лева завелся и дал ходу. Так же тихо и без включенных фар он объехал постройку уже с другой стороны, и мы выкатились на дорогу. Переехав железнодорожный переезд и повернув обратно на Москву, мы спокойно поехали с включенными через сотню метров фарами. Проехав почти все поселение, мы не встретили ни души и уже успокоились, хотя и не понимали, что произошло. Перед самым выездом на трассу я увидел одинокую фигуру, стоящую где-то почти посередине перекрестка двух улиц: одной из главных улиц местного района и той одинокой улочки, по которой мы впервые вышли по ошибке на офис. Проезжая эту фигуру, я признал в ней ту самую бабку, с которой давеча имел разговор на этой улице. Была глубокая ночь, вокруг не было ни души, и только одна эта сумасшедшая старушонка стояла в своем поизносившемся пальтишко, тяжело опираясь на трость, и провожала наш фургон взглядом. Клянусь, это была та самая старуха! Да, она смотрела куда-то вдаль, но мне четко виделось, как ее старый остекленевший взгляд уперся прямо в меня, и мерзкий ком медленно поднялся к моему горлу, не давая сделать вдох. Кажется, теперь она была в синем берете. Тогда мне снова почудилась эта треклятая синяя шапка не на колючей проволоке.

Глава 3.

Кристаллы.

Этой же ночью мы выгрузили установки на склад в глухом северном районе на окраине столицы. Старый подкупленный привратник (по-другому этого давно перевалившего за шестьдесят, сморщенного и сгорбленного старика, вечно подшофе, и не назовешь) медленным движением руки поднял старые рольставни с таким лязгом, что я невольно задумался, как бы пол округи не поднять на уши. Лева подкатил фургон задним ходом почти в упор к рольставне, и они с Мишей стали аккуратно выгружать установки и расставлять их вдоль стенки внутри, пока мы с Артуром разговаривали за машиной.

–И что это, черт возьми, было? – прошипел я, выдыхая сигаретный дым.

–Кажись, дело в шляпе… – ответил мне Артур совершенно спокойно, будто бы все прошло, как по маслу.

–Ты в другой машине ехал? Или тебе все-таки прилетело стаканчиком в голову?

–Что ты завелся? Установки у нас, никто и близко не видел, что мы сделали, все ровно!

–Никто и близко не видел? Ты забыл, откуда меня за рукав вытащил? Я стоял под камерой! Мы все провернули ровно под камерой! И гэбээровцы неспроста так быстро приехали. Охранник даже собак спустил, чтоб к нам не соваться! – я совсем капельку удивился такому оптимизму брата. По мне, так нас почти взяли с поличным и вот-вот сцапают. Даже старик-привратник, вмешивавшийся в разговор со своими репликами, вызывал у меня подозрения:

–Хозяин воротится через месяц, до сих никто не полезет сюда, – медленно и хрипло протянул старик. – Спокойно могут лежать здесь ваши…Штуки… – вот чего он про «штуки» заговорил, коршун старый?

–Да мы заберем все через пару недель, старик, не суетись, – небрежно бросил я через плечо встрявшему старику. Он что-то буркнул, удовлетворившись ответом, и пошел внимательно контролировать процесс выгрузки.

–Ты лучше вот о чем подумай… – продолжал Артур, – Охранник, даже если все и видел, позвонил Палычу тоже, я уверен, «по инструкции», а эровцы приехали так быстро просто потому, что он нажал экстренную кнопку. Что потом произошло? Начали ли они что-то искать? Вызвали ли полицаев? Нет. Охранник бегал то за ворота, очевидно, с кем-то разговаривая, то к бойцам, и они резко разъехались! Будто ничего и не было! Я точно чую, что Палыч не пустит дело в оборот, неспроста это все.