Рассказы под кофе(м)

– Пройдёмте в мой кабинет.

Директор заходит в кабинет, распахивает окно настежь и закуривает.

– В чём отличие рыночной экономики от социализма?

Пси с непониманием мотает головой. Директор продолжает:

– В рыночной экономике людям всё равно на других людей. Если не нравится сервис, ты ничего не скажешь предпринимателю, а в поисках лучшего обслуживания уйдёшь к другому. Тот бедолага, первый предприниматель, даже не узнает, почему ты ушёл. Создаётся расслоение общества: все идут к успешному, менее успешный бизнесмен сводит концы с концами. Это не справедливо. При социализме нет конкуренции, все роли распределены. Чтобы получить лучшее качество, не нужно искать другого, нужно налаживать диалог с тем, кто рядом. Так формируется коллективное сознание. Как же я скучаю по тем временам! Но тут всплывает небольшая проблемка… Выясняется, что большинству плевать на качество! Они согласны обходиться тем, что есть. Лишь небольшой процент людей, в случае достойного вознаграждения, могут толкать прогресс, подтягивая за собой остальных. Капитализм ставит их на вершину и побеждает. Вот такого менеджера я ищу. Я ищу менеджера-победителя!

Ты уверен, что у тебя будут покупать?

Пси снова не понимает, что нужно ответить, поэтому отвечает как получится:

– Когда врач выписывает рецепт, ты уверен, что диагноз поставлен правильно и лекарство поможет?

– Ха-А-ах, – вдруг рассмеялся Директор, – хороший ответ! Тогда переформулирую вопрос: почему мы должны тебя взять?

– Потому что я в твоём клубе, – Пси снимает кепку, обнажая гладкий череп.

– Зато зараза поскользнётся!

После этой шутки про коронавирус, можно было расслабиться. Стало ясно, что Пси принят в штат.

Пси был единственным сотрудником, разговаривающий с Директором на «ты». Они регулярно тренировали друг друга на стрессоустойчивость до тех пор, когда агрессия уже не трогает, проходит мимо по касательной. Чтобы тушить такие пожары, требуется очень много воды. Иногда их словесные водопады длились до позднего вечера. Они выходили из кабинета, а в офисе уже никого не было. Директор любил поговаривать: «Если во время беседы тебе захотелось надрать задницу своему собеседнику, знай, это один из лучших твоих собеседников!»

Оба мужчины оставались довольными итогами своих трудов. Когда другие менеджеры сдавались, Пси продолжал работу с возражениями клиентов. В его ящике находилось гораздо больше шаблонных фраз. И он мог бесшовно впаять их в беседу. Пси брался за переговоры с самыми конфликтными клиентами, которых обычно стараются кому-нибудь слить. Его KPI[12 - KPI – Key Performance Indicator – Ключевой показатель эффективности – распространённый в мировой практике инструмент оценки труда.] набрал первую космическую скорость и вылетел в космос. Пси уже начал считать Директора своим другом и наставником, подтянувшим его профессионализм. Два раздолбая и чернушника нашли друг друга.

И тут случилось то самое «выгорание». В понедельник утром свежий и заряженный Пси, как обычно на кураже, поднимается на последний этаж бизнес-центра. Его глаза горят, с нетерпением ожидая новой словесной битвы. Входная дверь в офис выглядит как-то по-другому, и он не сразу сообразил, что на ней не хватает таблички с названием фирмы. Настораживало отсутствие верхней одежды в гардеробе. Стало резко холодать, и речь не про погоду.

Пси заглядывает за перегородку – в офисе пусто. Вдоль окна сиротливо стоят голые столы с задвинутыми в них креслами на колёсиках. На контрасте с кипящей в работе пятницей картина напоминает постапокалипсис. Пси быстрыми шагами заходит в кабинет Директора. Ни дипломов на стенке, ни кашпо с драценой в углу, ни объяснений.

Из открытого окна его обдал порыв промозглого ветра.

Тоже отшельник

Кладис оставляет в стороне заснеженную лесную тропинку, сворачивая в непроглядную чащу. Однако, не на столько тёмную и страшную, как то, что он чувствует в эту минуту. Встречались много лет, вместе купили квартиру, и она его бросила. А неделей ранее Кладиса уволили с должности школьного учителя истории. Официальная формулировка в трудовой книжке звучала так: «за несоблюдение рабочих инструкций». Ну не мог он на вопрос учеников-лицеистов «Почему наша армия взрывает другую страну?» отвечать, что это освободительная операция! Он знал, что в своей массе дети плохо воспринимают информацию, которая не касается их лично. И суть подобных вопросов – провокация взрослого, чтобы потом посмеяться за углом. Проявив моральную гибкость, можно было остаться в профессии. Вот только язык не поворачивался. Потом Кладис встретил нескольких «протест ради протеста» старшеклассников на митинге против боевых действий, и их всех вместе загребли в полицию. В тот день государственная система не приняла его свободу слова и выплюнула из своего организма будто комок бесячих соплей. А он, зеркально, не принял свободу слова своей женщины. Любовь, как и кот Шрёдингера, может умереть в любой момент. Кот – от радиации, чувства – от неоправданных ожиданий. Любовь, как и кота Шрёдингера, можно спасти, если вовремя вычислить момент перехода частиц в новое состояние. Правда, истории не терпят сослагательного наклонения, так что на прошлом можно уже не зацикливаться. Лишь сделать заметку на будущее.

К тому же, его сердце согревают два милых щенка. В прямом смысле: согревают. Кладис несёт их во внутреннем кармане пуховика. Шерстяные мордочки торчат между пуговиц, преданным взглядом посматривая на нового хозяина. Он спас их от верной смерти, и теперь они друзья на всю жизнь.

Кладис подобрал товарищей во льдах на берегу холодного северного моря в нескольких километрах от города. Щенки укрывались от пронизывающего ветра за льдиной, но свирепые порывы проникали и туда, взъерошивая их золотистый подшёрсток. К концу дня, вероятно, они превратились бы в кубики льда, как и всё вокруг. Повезло, что маршрут отшельника лежал через безлюдное побережье. В свисте завывающей пурги Кладис чудом услышал охрипший собачий писк. Им троим очень сильно повезло.

Вроде пришли. Кладис останавливается на поляне возле озерца и выключает телефон. Заряд батареи следует оставить для навигации на случай экстренного возвращения в город. Первое время Кладис живёт в палатке, питается консервами и сухим паёком. Озёрную воду кипятит с обязательным добавлением еловых веток для обеззараживания. Отправляясь на охоту или рыбалку, Кладис развешивает алые ленточки, чтобы находить обратную дорогу к палатке. Но вскоре от ориентиров можно было отказаться, ведь подросшие щенята безошибочно находили путь домой с помощью своей ментальной карты местности и безупречного нюха.

«Ты хочешь идти по этой тропинке, а я хочу по той, – говорит он собакам на лесной развилке. –  Мы ищем компромисс и вместе протаптываем третью дорогу. По очереди: сначала я иду первый – ты за мной, потом ты первый – я за тобой. За разговорами дело легчает, и даже приятно осознавать, что мы создаём новый путь».

Он не считал, что длинные беседы с питомцами – это безумием, нет. Когда человек хочет выговориться, ему не нужны собеседники. Ему нужны только уши и глаза. Добрые глаза друзей, которые делают вид, что всё понимают. Именно так собаки смотрели на него во время разговоров. Кладис мог говорить с ними обо всём:

«Вот и получается, ипотека оформлена на девушку, а выплачивал её я. Странное совпадение, но разошлись мы через месяц после внесения последнего платежа. Интересно, сколько она терпела? С самого начала, или отвращение пришлось на середину выплат? А может, чувственное безразличие выработалось в конце 10-летнего срока? Это, наверное, как не чувствовать бодрящего эффекта кофе после третьей кружки за день».

Собаки сидят рядом с ним у костра и внимательно кивают мордочками. Кладис продолжает:

«В самый разгар ссоры она накинула пальто, собираясь уехать на ночь к своему новому парню.

– Я закрою тебя на ключ с той стороны, и ты не сможешь выйти! – закричал я в порыве ревности, стоя на пороге.

– Тогда я закрою дверь на щеколду, и ты не сможешь войти!

Так она и поступила. Выставила за порог без особого сожаления. «Ты меня не слушаешь», «Я достойна лучшего», «Секс однообразный» – три весомых аргумента, достаточных, чтобы выкинуть человека на улицу.

А на улице – слякоть, хамство, мусор.

Устроился работать в «9:00-18:00», а там – понты, откаты, панибратство.

За что я плачу государству налоги? Где моя часть от добытых полезных ресурсов? Можно я просто заберу её в денежном эквиваленте и не буду пользоваться бесплатной медициной и бесплатным образованием? Меня не нужно ни от кого защищать ядерным оружием!»

Один из псов грустно скулит и ложится хозяину в ноги. Свет от костра танцует на идеально ровной поверхности озерца. Кладис набирает полные лёгкие свежайшего воздуха. Человек становится похожим на того, с кем общается. Чтобы оставаться собой, почаще задавайте вопросы собственному Я.

Следующим утром Кладис приступает к постройке хижины на верхушке трёх могучих сосен. Похожий домик, хоть и менее пригодный для жизни, они с пацанами колотили в детстве на даче, чтобы укрыться от надзирающего ока взрослых. И сейчас повторение действий из счастливого детства магическим образом согревает его обледеневшую душу.

С приходом весны на деревьях завязываются почки, на поляне у озерца шелестит травянистая зелень. Природа обновилась, обновился и Кладис. Все животные подстраиваются под окружающую среду. Белки меняют цвет шубки, медведи выходят из спячки. И Кладис – не исключение. Жизнь на болоте, где всё вязнет в трясине, и все процессы замедляются, делает его терпеливым и терпимым. С появлением дикорастущих растений, Кладис отказывается от охоты. Из мясного в рационе остаётся только рыба. А летом, в сезон грибов и ягод, он планирует полностью перейти на вегетарианские блюда. После всех событий, как внешних, так и внутренних, не хочется никого убивать.

Экологичный образ жизни умиротворяет Кладиса. Он замечает, что может испытывать лёгкую радость целый день, без перерывов на тревожность. В таком преисполненном состоянии Кладис медитирует на берегу озерца, когда внезапным эхом доносится рёв мотора и выкрики. Он списывает всё на отголоски прошлой жизни в своём подсознании и просто игнорирует шум. Но звуки повторились. Причём их источник располагается не внутри, а где-то далеко в лесу. Собаки навострили уши.

Кладис прерывает пребывание на верхней полке сознания и идёт в сторону эха. Сказывается шестимесячная изоляция. Желание увидеть людей, заговорить с ними, приятно массирует макушку и растёт с каждым шагом. Собаки беспрерывно лают, предчувствуя беду.

Наконец они выходят на заросшую лесную просеку. Жестом Кладис просит собак успокоиться. На их глазах передним колесом в луже бултыхается поддержанный пыжик[13 - Пыжик (разговорное) – автомобиль марки Peugeot.]. Девушка давит на газ, парень толкает сзади. Они поглощены процессом и не замечают отшельников.

– Попробуй задним ходом! – кричит парень.

– Ещё немного и вылезем, – отвечает девушка в открытую форточку. – Я чувствую!

Эта сценка обрушивает на Кладиса всю силу ностальгии. Ведь когда-то они с подругой также, плечо-к-плечу, решали общие проблемы. И кайфовали от этого не меньше, чем от секса. И даже пыжик у них был такой же модели! Кладис берёт толстую корягу и кидает её в лужу под колесо со словами: «Наляжем вместе! На счёт раз-два-три».

Жизнь в дикой природе закалила его и сделала сильнее как физически, так и морально. Под напором Кладиса пыжик выскакивает из западни, облепляя его лицо фонтаном грязи из-под колеса. Потеряв точку опоры и ориентацию в пространстве, Кладис падает прямо в лужу.

Парень с девушкой давно не встречали такой самоотверженности от незнакомых людей. Парень подходит к Кладису и жмёт его грязную руку:

– Спасибо огромное! Может Вас подвести до города?

– А собак в салон можно?

Собаки переглянулись, наверное, подумав: «Вообще-то, мы чище тебя». Трясясь с питомцами на заднем сиденье пыжика, Кладис забывает про все свои лесные дела и называет водителю адрес подруги. Он очень соскучился по ней, по её загадочным глазам, по городскому уюту, по нормальной жизни.

Увидев в дверном проёме Кладиса, подруга бросается к нему на шею и целует в грязные, заросшие щёки.

– Осторожно, прелесть моя, запачкаешься, – шепчет он.

– Я ждала тебя всё это время, – отвечает она.