Желание желаний. Запретные воспоминания

Чего бы мне хотелось теперь, – так это узнать, когда вся эта «каша заварилась» изначально. В этот момент или еще раньше?[43 - Теперь, спустя месяцы, я и узнала, – об этом в конце IV части книги.]

3.5. Тестовое переодевание

Следующим в хронологическом порядке будет, пожалуй, этот эпизод. Родители уехали. Мы еще не получили телеграмму о болезни бабушки. И я живу вместе с кузиной, тетей и дядей.

Ласковое спокойное море, горячий белый песок, купание вволю.

«Ласковое спокойное море, горячий белый песок, купание вволю». Мне 14.

Но пора идти домой обедать. Чтобы переодеть мокрые купальники, мы с тетей забираемся в одну кабинку, ведь в каждую из них на пляже стоит очередь. Переговариваемся. И я ловлю на себе короткий, но пристальный, оценивающий взгляд тети. Точнее не то, чтобы на себе, скорее на определенной обнаженной части своего тела.

И это тоже я помнила до сих пор, хотя и не придала тогда этому значения. Единственное, на мгновение мне стало неприятно.

3.6. Почему женщины ходят на женский пляж?

А следующее событие произошло в тот же день после обеда. Тетя объявила, что нам с ней было бы полезно сходить на женский пляж и позагорать там топ лесс.

Я никак не могла взять в толк, зачем нам это надо. «А как же, – вдохновенно и красноречиво убеждала меня тетя, – все женщины стараются избавиться от следов, которые остаются от бретелек купальника во время загара. Вот наденешь ты открытое платье, а там белые полоски. А если топ лесс, то будет ровный загар».

Я упорно не понимала, к чему мне это, ведь у меня такого платья не было. Но тетя настаивала, – ей-то точно надо. Хотя такого платья я и у нее не знала. А купить из-за дефицита в те времена нечто новое, модное, красивое и нужного размера было настоящим чудом.

Но тетя сказала, что собирается в ближайшее время перешить одну из своих вещей, и даже открыла чемодан и показала ее.

Я продолжала сомневаться, ведь у нее не было швейной машинки. Но тетя заверила меня, что Лютия, хозяйка дома, с радостью ее предоставит. Где-то на этой стадии дело застопорилось. Помню, Лютия даже показывала мне красивую ножную немецкую швейную машинку «Zinger», стоявшую в одной из дальних комнат.

3.7. Почему мужчины ходят на женский пляж?

Однако по результатам дебатов было все же постановлено, что на следующий день мы с тетей идем загорать на женский пляж. Тетя для этого случая надела парик (помню, я все пыталась понять: зачем он ей на пляже, и не жарко ли в нем). И вот наконец мы залегли между прекрасными прибалтийскими дюнами, где – то тут, то там загорали парами или в одиночестве другие любительницы загара топ лесс.

Подставив спину жаркому солнцу, я читала «Войну и мир» сквозь темные очки, которые мне только что подарила тетя. Это были ее собственные фирменные модные очки Polaroid. Грудь я прикрыла полотенцем. Углубившись в чтение, в какой-то момент я услышала странные приближающиеся звуки.

О, это явно был женский визг, и что-то еще. Мужской смех. Двое молодых людей шли напролом сквозь женский пляж по направлению к морю и вовсю хохотали, восклицая: «Ой, девчонки!», когда, – то за одной дюной, то за другим кустом раздавался визг потревоженной дамы. Рукам, впрочем, волю не давали.

В какой-то момент они поравнялись непосредственно с нами. Тетя как бы от неожиданности подпрыгнула, громко ойкая, и как бы приглашая меня последовать ее примеру. Я же глубже вжалась в землю и покраснела. Эти молодые люди показались мне смутно знакомыми. На этом собственно приключение и закончилось.

Я лишь с недоумением спросила тетю: «А зачем ты вскочила? Лежала бы себе и лежала..» На что тетя умоляюще проговорила: «Ты только никому не говори, а то мне достанется». На что я задумчиво согласилась.

3.8. Бедная родственница

Через несколько дней рано утром тетя получает телеграмму о болезни бабушки, и что она не приедет.

Глаза у тети становятся влажными. Она просит разрешения у Лютии позвонить в Москву по ее домашнему телефону.

Бабушке неожиданно стало плохо, и она теперь боится ехать в другой город. Тетя пребывает в совершенно подавленном состоянии весь день, переживая о здоровье своей матери. Я переживаю из-за бабушки и, что возможно стала обузой для тети. Мне вспоминается образ Сони из «Войны и мира», к которой хорошо относились, но как к бедной родственнице. В голове у меня мелькают смутные параллели.

Мои родители так же просчитывали варианты, как меня забрать в Москву. Но ничего не складывалось. Раздобыть билеты на курорт и обратно в Москву в пик сезона в те годы было практически невозможно. Да и бабушку оставлять одну было нельзя. И тетя сказала, чтобы они не переживали, заботу обо мне она берет на себя.

3.9. Жажда одиночества

Когда нас покинул и дядя, мы остались жить втроем в маленькой комнатке на 2-м этаже мистического домика с окном, смотрящим на прудик во дворе.

“Временами там стояла ни с чем не сравнимая загадочная тишина”.

Мне так нравилось смотреть в то окно, когда клонящееся к закату солнце окрашивало крыши соседних домов в золотисто-розовый цвет, а на маленький тихий дворик с прудиком в окружении зелени папоротников, опускались сиреневые сумерки. Временами там стояла ни с чем не сравнимая загадочная тишина. Я специально старалась выбирать моменты, чтобы побыть там в одиночестве.

Первое время после того, как все разъехались, мы жили в некотором напряжении, что объяснялось переживаниями о здоровье бабушки и тем, как-то мы одни тут справимся.

Вскоре обстановка стабилизировалась и разрядилась. Бабушке стало лучше. И мы вполне приспособились к новым условиям. Правда, я все время испытывала нехватку так любимого мною одиночества. И все просила тетю, чтобы мне дали побыть дома одной. Тетя все не соглашалась.

3.10. Подготовка

Как вдруг наконец мне повезло. Тетя объявила, что мне пора мыть волосы. И это тот самый повод, чтобы остаться дома сушить их. Оптимально было сделать это днем, когда жарко, чтобы они быстрее высохли. Ну, и понятно, что в это время все как раз уйдут на пляж.

Это мытье волос тоже врезалось мне в память. Можно даже сказать, что определенная картинка встает у меня перед глазами всякий раз, когда я мою голову, до сих пор.

Тетя впала, по моим ощущениям, в какое-то остервенело-ответственное состояние, и все переживала о том, чтобы промыть мне волосы идеально. Горячей воды не было, ее пришлось греть специально в ведре на плите. Она даже дала мне команду нарвать во дворе крапиву, которая, кстати, жглась, чтобы придать блеск волосам (о французских шампунях мы в те времена и не помышляли).

Затем я расчесывала длинные влажные волосы, что было непростой задачей, можно даже сказать испытанием в отсутствии ополаскивателей, облегчающих этот процесс, а тетя фотографировала нас с кузиной.

Фото эти сохранились до сих пор. Там я специально прячу кончики своих волос, чтобы они не выглядели такими длинными на фотографии.

На самом деле волосы, с энергетической точки зрения – это антенны, позволяющие считывать множество информации из тонких уровней мироздания. И да, я улавливала массу непередаваемых словами сообщений, как я теперь понимаю, именно благодаря своим волосам. Вот только к волосам бы в придачу пригодилась опытная голова, а этого добра мне на тот момент, к сожалению, сильно не хватало.

«Прячу кончики своих волос, чтобы они не выглядели такими длинными…»

3.11. Ложка дегтя в бочке меда

Затем я осталась одна. И с облегчением вздохнула. В одиночестве и тишине я будто оживала, расправляла крылья и ощущала себя беззаботной и счастливой в отсутствии чужих воздействий.

Правда, одна ложка дегтя в моей бочке меда все же присутствовала. Уже практически закрывая дверь, тетя как бы между прочим упомянула о пустяке, – что пока ее не будет, может заглянуть ее коллега, с которым она познакомилась, когда была в командировке в Ленинграде. Он хочет поздравить ее с днем рождения, и занесет томик стихов Марины Цветаевой, которые тетя очень любит, и который он с трудом раздобыл специально для нее в Питере.

Я уселась во внутреннем дворике на скамейке рядом с прудиком, задумчиво перебрала лежащие рядом на столе украшения, – порванные бусы из бисера, которые все никак не удавалось до конца восстановить. Здесь же в отдельном пакете лежали сушеные тыквенные семечки, которые мы с кузиной нанизывали развлечения ради на нить и получались бусы, и обрезок замысловатых старинных кружев, который мне когда-то отдала бабушка, потому что мне нравилось их разглядывать. Мне почти удалось погрузиться в безмятежное состояние, но вот меня кольнуло беспокойство. Я была бы счастлива гораздо больше, если бы мне НЕ предстояла встреча с незнакомцем.

«…И старинные кружева, которые мне подарила бабушка, потому что мне нравилось их разглядывать».

Я принялась за книжку и почти углубилась в сюжет, когда услыхала посторонние звуки в районе входных ворот. Над воротами показалась голова юноши с немного всклокоченными вьющимися каштановыми волосами лет 15-ти, это был родственник хозяйки дома. Он часто заходил в гости. Я открыла ему дверь, и уселась обратно под ослепительное солнце, чтобы сушить волосы, а парень молча проследовал в яблоневый сад и устроился в глубине сада на дереве.

Время шло, и я уже почти успокоила себя тем, что никто больше сегодня не придет, и почти совсем расслабилась. И именно в этот момент раздался звонок в дверь. Внутри у меня все похолодело и сжалось от предчувствия неведомой опасности. Я открыла.

3.12. Ожерелье из семечек, бисер и кружева

Во двор зашел одетый в легкий светлый, но официальный деловой костюм молодой человек лет 27. Костюм был явно недешевый, и звучал немного диссонансом с летней курортной атмосферой. Молодой человек поздоровался и спросил тетю. Узнав, что ее нет, он захотел оставить ей в подарок книгу, и попросил стакан воды и возможность немного передохнуть от жары. Однако сел он на ту же скамейку на солнцепеке, где до его прихода сидела и читала книжку я.

Оглядываясь по сторонам, он попросил меня рассказать ему о себе. И я, конечно, же рассказала, присев обратно на ту же скамейку немного поодаль от гостя, что я из Москвы, учусь в английской спецшколе, назвала свою фамилию (т. к. меня же взрослый человек спрашивал, а меня в семье учили послушанию, а к сожалению, не самостоятельному мышлению).

При этом так выходило, что с каждым вопросом гость этот оказывался ко мне все ближе, а я отодвигалась все дальше, когда наконец в какой-то момент наши колени соприкоснулись. Мозг же мой при этом почти отключился, и я ощущала только одну мысль – «надо же как я влипла, так я и знала». Похоже я чувствовала себя примерно, как кролик перед удавом, не будучи способной пошевелиться или спастись бегством. Но знал ли об этом моем состоянии гость? Ведь мое молчание он мог прочесть и по-иному.

Именно в этот момент перед нами возник юный родственник хозяйки. Он говорил довольно громко и настырно. Я понемногу стала переключаться на него, приходить в себя и оживать.