Чаги

Это была одна из тех утренних незатейливых передач, в которых яркие краски декораций, смех и шуточки ведущих создают атмосферу вечного праздника, беззаботности и прекрасного настроения. Гостей принимали радушно, несколько минут хохмили и болтали на отвлеченные темы, а потом сажали в центр круга и задавали вопросы по заранее подготовленной анкете. Задачей гостя было отвечать быстро и чистосердечно, остроумные ответы приветствовались, а неловкие заминки – с укором порицались. Бытовало мнение, что гостями этого воскресного телеэфира становились только самые честные или же рискованные люди, ведь приглашенная жертва никогда не знала какие каверзные вопросы ей зададут. Шоу имело высокий рейтинг и, если кто-то из знаменитостей в преддверии какого-нибудь важного для себя события соглашался прийти сюда и подвергнуться бойкому допросу, а тем более выйти из него без значительного для себя урона, такой смельчак получал информационную поддержку канала и безусловное расположение его многочисленных зрителей.

О том, что Дам Рён принял приглашение «Безобразников» стало известно за неделю до эфира. Новость вызвала живой интерес, который как волна докатился и до русских фанатов – в интернет-сообществах активно и с подробностями обсуждали это событие, тем более, что на памяти людей знающих, «Безобразники» впервые не только уведомили публику о визите гостя, но и раскрыли его личность.

Дам Рён пришел, принял участие в обсуждении новостей, посмеялся над шутками, сказал несколько слов о предстоящих концертах в Токио и Осаке и дал интервью. В тот же день семнадцатиминутное видео с его ответами разлетелось по Сети. Его выкладывали целиком и дробили на части, его перевели на различные языки. Когда через два дня Маша открыла Ютьюб и увидела этот ролик, под ним значилось насколько сотен тысяч просмотров и почти столько же комментариев.

Дам Рён держался свободно, не казался взволнованным. Он сменил прическу и цвет волос, был одет в цветастую рубаху. Его грудь украшали многочисленные кожаные и металлические подвески, а запястья – браслеты. По правилам шоу ему предстояло ответить на двадцать вопросов, которые были сформулированы таким образом, что исключали односложные ответы. Сначала вопросы были безобидные и довольно забавные. Его спросили, какая из диснеевских принцесс самая красивая; каким животным он хотел бы родиться в следующей жизни, если не получится вновь стать человеком; затем спросили, чем бы он предпочел заняться, получив дар бессмертия, и какую самую отвратительную еду он ел. Но очень скоро вопросы стали совсем другими. Готовые весело шутить, импровизировать, выдавать блестящие экспромты, ведущие «Безобразников» на самом деле слыли беспринципными акулами, для которых не существовало признанных авторитетов, и которые с поразительным хладнокровием могли публично обглодать свою жертву. Они обладали виртуозной способностью превращать обычный телеэфир в едва ли не гладиаторскую арену, на которой их противник, пожелай они того, всегда терпел поражение.

Когда шуточные вопросы кончились, стало ясно, что Дам Рёна они не намерены щадить. Главные вопросы оказались очень личными и провокационными. Отвечать на них быстро, коротко и честно в утренней развлекательной программе было невозможно, а увиливать или лгать означало с жалким видом пойти ко дну. Дам Рён приготовился к хлесткому допросу, однако и его удивила их откровенное бесстыдство. Он не был человеком, которого легко смутить рассуждениями о взаимодействии полов, мужском доминировании в обществе или требованием лично определить ту грань, за которой женщина по собственной вине теряет право на понимание и снисхождение. Едва поняв, что его загоняют в ловушку, он постарался придать лицу безмятежно-улыбчивое выражение и призвал на выручку все свои артистические способности. Каждый новый вопрос он встречал с искренним любопытством, как будто его забавляла эта игра, и отвечал с юмором – нельзя же в самом деле сохранять серьезную мину, словно ты постигший истину буддистский монах или того хуже – светило философской мысли.

Его тактику тотчас же распознали, но поскольку он, казалось, без усилий справлялся с избранной ролью, оценили по достоинству. Видавшие виды «безобразники» вынесли вердикт, что этот ловкий парень – ироничный циник и бессовестный болтун, одного с ними поля ягода, и полушутя-полусерьезно пригласили его влиться в их тесный коллектив, если ему наскучит плясать и петь на сцене.

До конца эфира оставалось время, обычно отводимое для дружеского подбадривания гостя, однако ведущие спросили Дам Рёна не против ли он продолжить разговор на личную тему, которая всегда так будоражит его поклонников.

– О, вы уже спрашивали о качестве и расцветке моего нижнего белья, – смеясь, ответил он. – После этого что может меня смутить?

– Вопросы о тайнах вашего сердца?

– Возможно, я ошибаюсь, но за последнее время мои тайны перестали быть секретами. Не знаю, удастся ли отыскать еще хоть одну, не известную всем?..

– Итак вопрос: в вашем сердце есть сокровенная тайна?

– Вот мой ответ – я живу, точно ваза, выставленная на витрину, но я никогда не был прозрачен как стекло.

– Этот изворотливый хитрец все-таки решил оставить нас ни с чем! Но мы спросим прямо – встречаетесь вы сейчас с кем-нибудь?

– Условия контрактов моего агентства запрещают это.

– Разве запрет на отношения не имеет одну важную оговорку – встречайтесь, но не попадайтесь?

– Чаще всего так и есть, и это общеизвестно.

– Что же, попробуем еще раз: вы встречаетесь с кем-нибудь?

На этот раз Дам Рён засмеялся:

– Мои продюсеры не одобрили бы однозначный ответ на такой вопрос – всегда что-то должно остаться недосказанным. Но что здесь скрывать? Я давно перешагнул возраст дебютантов, которым запрещены публичные отношения, к тому же мое агентство не связало меня обязательствами подобного рода. Однако есть немало людей, которые считают, что я не должен обращать внимание на девушек, а должен заниматься работой – писать музыку, продвигать себя как певца и актера. Я с ними согласен.

– Означает ли это?..

– Рядом со мной никого нет.

– Вы допускаете появление отношений в будущем?

– Разумеется, допускаю.

– Что ж, время истекает, потому задам последний вопрос: какие самые важные слова вы сказали бы любимому человеку?

Дам Рён на мгновение задумался, затем посмотрел прямо в камеру и улыбнулся:

– Я бы сказал: мы живем под одним небом. И ходим по одной земле. А значит, каждый из нас, пройдя свой путь, однажды окажется там, где мы, наконец, встретимся.

Все что он сказал обсуждалось и смаковалось на все лады. Маша прокрутила ленту комментариев. Встречались негативные отзывы на английском и еще больше на хангыле – такой вывод можно было сделать по количеству содержащихся в них злобных эмодзи, но большинство фанатов пребывало в восторге и не скупилось на эмоции. Интервью «Безобразникам» оказалось одним из редких за последнее время, не связанных со скандалом, и первым в текущем гастрольном туре. Было замечено, что Дам Рён выглядит хорошо, владеет собой, и из его глаз исчезло выражение, которое кто-то из подписчиков назвал «затравленным». В адрес шоу летели ядовитые стрелы – многие ехидно посмеивались над ведущими – не очень-то им удалось выставить Дам Рёна дураком и выудить из него откровенные признания. Некоторые были уверены, что всему причиной его знаменитая killer smile[6 -

killer smile – убийственная улыбка (англ.)]*, ведь увидеть это воочию и остаться равнодушным просто невозможно. Кто-то обратил внимание, как заигрывала с ним самая бойкая и разодетая ведущая, та, что не оставила его в покое после интервью, а задала дополнительные вопросы. Впрочем, все единодушно были ей за это благодарны: он сказал, что одинок, но надеется на счастье. Это породило десятки рыдающих смайликов, неудержимые потоки слов и восклицательные знаки в каждом предложении.

Маша с горькой усмешкой пробегала глазами эти отзывы. Сколько людей… сколько… «Мы живем под одним небом, – думала она. – Под одним небом… Но больше нет места, где мы могли бы встретиться… Илюша. И тебя больше нет».

Она закрыла лицо ладонями и сидела так несколько минут. Наконец, утерев глаза, Маша поставила курсор на строчку: «Оставьте комментарий» вздохнула и написала по-русски: «Прощай». После этого она удалилась из всех групп в соцсетях, посвященных Дам Рёну, и больше никогда не искала и не читала новости о нем.

***

Мало-помалу, Маше удалось упорядочить свою жизнь и найти достаточно много положительных моментов в наступившее время перемен. Однажды она проснулась на час позже обычного и пока собиралась, гуляла с Локи и ела свой обязательный завтрак, на работу приходилось уже бежать. Торопливо шагая к остановке, от которой на ее глазах отъехал автобус, Маша вдруг поймала себя на мысли: куда она бежит и зачем суетится? Эта простая мысль стала настоящим откровением. С того памятного утра она никуда не торопилась, а нервозность и переживания если и беспокоили ее, то уже не имели никакого отношения к вечно бурлящей и суетной редакции.

Зима прошла относительно благополучно, а с приходом весны открылись новые возможности для длительных прогулок и спокойного созерцания природы. Расположенный неподалеку от дома парк стал для Маши излюбленным местом. Почему-то раньше, гуляя здесь с Локи, она не замечала ни затянутых ряской прудов, но уединенных тенистых дорожек, ни открытых, залитых солнечным светом, лужаек. В конце апреля Маша увидела здесь цветущий куст черемухи и, вдыхая душистый аромат, с удивлением думала, почему же раньше никогда не останавливалась и не глядела на такую красоту? С радостью она обнаруживала, что в этом старом петербургском парке, спрятавшемся между кварталами вековой застройки и холодными, вечно темными водами Обводного канала, есть уголок безмятежного покоя. В мае среди берез и кленов здесь пышно зацвел шиповник, а клумбы вдоль главной аллеи украсились пестрым разноцветием нарциссов и тюльпанов. Словно беря реванш над промозглой дождливой зимой, начало лета выдалось ласковым и теплым. Маша подолгу задерживалась на прогулках, так что даже Локи, устав обследовать территорию и гонять дремлющих на берегу уток, ложился рядом со скамейкой, где она сидела, и лениво гавкал на пробегавших мимо собак.

Месяца за два до предполагаемого срока Маша начала активный поиск подходящего роддома. Вместе с Настей они посетили несколько адресов, беседуя с врачами и прикидывая стоимость услуг, пока Настя через дальних знакомых какой-то сотрудницы со своей работы, не познакомилась с врачом из клиники им Д. О. Отто, который внушил ей доверие.

Но, несмотря на благополучно заключенные договоренности и как будто хорошее самочувствие, Машу все чаще стало одолевать тревожное волнение. Долгие летние дни тянулись для нее в монотонном одиночестве, а вечера становились временем, когда беспокойные мысли и усиливающиеся страхи заставляли бездумно перемещаться из угла в угол по пустой квартире и тяжело вздыхать. Ночами ее мучила бессонница. Лежать она могла теперь только на спине и это, не самое удобное положение для человека, привыкшего сворачиваться калачиком, лишало всякой надежды на желанное забытье.

Однажды ночью она вообще не сомкнула глаз. Попытки уснуть несколько раз заканчивались тяжелым подъемом с кровати и беспокойным хождением от окна, за которым едва теплилась белая петербургская ночь, до книжного шкафа, где ни одна книжка не вызывала желания взять ее в руки. Ко всему прочему живот начало тянуть и крутить. Слабая ноющая боль время от времени разливалась по телу, но скоро исчезала, оставляя неприятные ощущения во всех членах и почему-то металлический привкус во рту. Промучившись до четырех утра, напуганная все усиливающимися спазмами, Маша вызвала скорую помощь. Недолгое время спустя к ней явилась женщина с хмурым раздраженным лицом и красными от недосыпа глазами. Окинув Машу взглядом, она велела ей лечь и произвела быстрый осмотр.

– Собирайтесь, – сказала она, снимая медицинские перчатки, – поедем.

– Сейчас? – испуганно отозвалась Маша.

– А когда же? – врач с силой захлопнула свой медицинский чемоданчик. – Или хотите дома родить?

– Нет… Я готова, уже все собрала.

– Кто вас сопровождает?

– Никто. Я одна.

Врач посмотрела пристальным и как показалась Маше, осуждающим взглядом. «Должно быть выгляжу я жалко, – пронеслось в голове. Она поймала свой взгляд в зеркале. – И вид растерянный».

– Я должна позвонить своему врачу в «Отто», – сказала Маша, стараясь придать голосу более уверенные и независимые интонации.

– Какое «Отто», дорогая? – удивленно спросила врач. – Нет. Я вижу все признаки простудного заболевания и не имею права везти вас никуда, кроме инфекционного роддома.

– Что? – Маша от удивления и испуга присела на диван, держась за живот. – Инфекционный?

– А ты что хотела? – вдруг раздраженно ответила врач. – Правила и инструкции никто не отменял.

– Но как же так! Я здорова, у меня нет никаких инфекций, возможно небольшой насморк, но я думаю, что это аллергия на пыльцу… – Маша замолчала от внезапно усилившейся боли и наклонилась всем телом вперед.

– Тебе сейчас не думать надо, а рожать.

Маша с трудом подавила мучительный стон, он вышел тихим и протяжным, но скоро спазмы прекратились, и Маша смогла выпрямиться. Подняв голову, она смотрела снизу-вверх на стоящую перед ней женщину.