Мост

– Хочу доктору что-нибудь отнести, вот соображаю, что там у них ценится.

– И что именно?

Ванг оттарабанил.

– Хм, – сказал Петеан и исчез.

Мы с Вангом переглянулись.

– А пожрать есть что? – спросил Ванг.

Еды не было.

Мы крикнули Петеану, что пошли купить поесть, брат нашел в карманах какие-то деньги, я взял пару пустых чистых горшков с крышками, и мы двинулись в сторону ближайшей харчевни. Уже на пороге я сунул Вангу горшки и сбегал за еще одним, поменьше.

– А это зачем?

– Попрошу бульону сварить, для Хромоножки.

– Здорово придумал, – одобрил брат, и мы отправились искать еду.

На Мосту много кормилен – поток людей, движущихся с Севера на Юг, обратно или с одного Севера на другой, не останавливается ни днем ни ночью, и очень многие хотят поесть. Так что люди, у которых нет слуг и которым недосуг готовить самим, часто идут купить еды из большого котла в свою кастрюльку.

В харчевне брат тут же встретил знакомого, на вид мичмана, и, отдав все горшки подбежавшему половому («Бульон? Куриный, варим, через несколько минут принесем. Рагу с бульоном или сразу? Хлеб тоже с собой завернуть?..»), Ванг уселся за стол и дернул меня за рукав.

– Слышал, – спросил мичман, – Четвертая Арка отказала?

– В смысле отказала? – насторожился Ванг.

– Ну, ты слыхал уже, что в Мосту дыру-то прожгли?

– На Печальной площади?

– Ну да, – кивнул мичман и энергично зажевал, чтобы продолжить, – а Четвертая Арка как раз под той площадью же. И вот один корабль ночью не прошел, второй – ну, просто на другую сторону переплываешь, и все, а пути-то и нет, выходишь из-под Арки, а созвездия все те же. А к утру смекнули, что ни одного судна и не пришло.

– Как-то все это очень быстро, – сказал Ванг, – то одно, то другое. Сейчас вообще все обсыплется… Ой, Жур, а ты не слышал, что дыра-то?

– Говорят, растет, – подавленно сказал мичман, – лучше расскажи, правда, что тебе патент без присяги дали? Наши все передрались уже спорить.

– Дали, – кивнул Ванг и бережно вытащил патент из внутреннего кармана кителя, – вот, сам гляди. Без присяги да без корабля что толку-то от него.

– Ну, с патентом все равно оно лучше, чем без патента, – с легкой завистью ответил мичман, – не в наш, так в чужой флот возьмешься, с мостовым патентом везде возьмут. К Навигатору тоже уйти можно, ты ж вроде у него служил.

– Так он же теперь того… вообще под казнью?

– А, лови его. Он по закрытой лоции ушел опять. У нас с его командой пил один, говорил, они буквально за одним поворотом на каком-то острове верфь поставили и мимо Моста себе ходят. Но, правда, без самого Навигатора никто не может, за ним лоция закрывается следом. Караваном – ничего, а по отдельности никак.

Ванг встряхнулся и посмотрел в сторону кухни.

– И если что, ты имей в виду, утром тут один с гайверовского праздника вернулся. У них же был бал, вся цыганочка с выносом, как положено, – сказал мичман.

Ванг пожал плечами.

– Так и я б за корабль проставился, чего тут. Пусть празднуют.

– Так я не о том, что они празднуют. А о том, что Гайвороненок надрался и хвастался, что скоро тебе ноги выдернет и никто не пикнет.

Ванг прыснул.

– Он-то да. Он такой.

– Это бы фигня. Хуже то – мой-то приятель сказал, – что сразу после того примчался сам старый Гайвер и надавал младшему по сусалам. И в фонтан его головой макал.

– Да ладно, – начал брат и вдруг задумался, – а ведь ты прав. Ладно, я твой должник.

– Сочтемся, капитан, – согласился мичман и встал из-за стола.

Мы вернулись в дом Петеана, нагруженные горшками, лепешками, сыром и мягким пузырем какого-то вина, которое половой порекомендовал для выздоравливающих. У Ванга осталась только горсть медяков по карманам, и я ломал голову, как бы так дать ему денег, чтобы не обидеть, – у меня-то от содержания, которое приносил ежемесячно курьер из дворца, оставалась едва ли не половина, дома лежат горкой в ящике.

Дома вкусно пахло. Грюнер прислал еды и записку, что они с Рори ушли смотреть дыру в площади.

Петеан схватил бульон, сказал, что мы молодцы и что шкатулка для доктора на столе в библиотеке.

Ванг, любопытная душа, составил горшки на стол, отломил себе и мне по куску хлеба и двинулся в библиотеку. Шкатулка, обычная, резная, из какой-то коричневой древесины, с единственным красным камнем посреди крышки. Никакого засова, крышка просто откинулась, Ванг взялся за что-то, лежавшее сверху, – и поднял все, что в шкатулке было. Путаница розовато-желтого металла, белых и красных камней, металлических нитей, сквозных алых бусин. То ли нагрудник с капюшоном, то ли что. Мы с Вангом недоуменно переглянулись – на нашей памяти ничего похожего никто не носил.

Ванг ссыпал украшение в шкатулку, закрыл ее и понес на кухню. Там поставил на полку повыше, порылся по ящикам, достал пару ложек и царственно обвел рукой стол.

– Ты что будешь? Я кулеш. Давай из горшка, тарелки искать неохота.

Я кивнул и пошел разжигать плиту и наливать чайник. Вангу надо, чтобы наесться, больше, чем мне, а из одного горшка он непроизвольно ест ложка за ложкой в очередь, так что пусть начнет один.

Мы пили кофе, когда пришел Петеан с пустой кружкой из-под бульона.

– Пришлось дать ей обезболивающего, – сказал он, – теперь уснула. Ох, сколько еды. Чистая ложка есть?

Он тоже пренебрег тарелкой.

– Шкатулку нашли? – спросил он, быстро, но деликатно работая ложкой.

– Нашли, только не поняли, что это. Что доктору сказать?

– А где она?

Ванг кивнул в сторону полки. Старичок доел кашу из маленького горшочка, потянулся за шкатулкой и поставил на столе перед собой.

– Такое уж, наверное, скоро семьдесят лет, как не носят, – задумчиво сказал он.

Он покопался в шкатулке, ухватил и потянул с двух сторон одинаковые розетки с прозрачным камнем в центре, чуть нахмурился, и груда цепочек, резных деталей и завитушек начала расправляться прямо в воздухе, обтекая невидимую женскую голову и плечи. Диадема с розетками на висках (за которые Петеан и вытащил ее из шкатулки), от розеток несколько нитей пробегали под подбородком, резные узоры шлемом покрывали затылок, ложились на плечи, сходились впереди на груди бусами во много переплетенных рядов. Вот уж точно капюшон с нагрудником.