Потерявшие имя

– Свет включать не пробовали?

– Ты же сам хотел, чтобы я оставлял поменьше следов. Летать я не умею. – выпив воду, я встал со стула, собираясь получить дозу законного сна.

– А чем тебя твой не устраивает?

– Мне нужно, – я замялся, стараясь выдавить из себя правду, – видеть лицо «жертвы». Что на них «написано» когда они стремятся в Его объятья.

Через несколько дней в моих руках оказался новейший образец «коммерческого» прибора ночного видения. Испытав его на смене в зоопарке, я остался доволен. Также на моём ноутбуке появилось приложение с указаниями всех камер слежения и наблюдения в районе километра от центра интересующих меня мест. Оставалось только дождаться сигнала от трекера. Уже прошло больше недели, как я побывал на «ночной вылазке». Я начинал нервничать, так как не мог должным образом уделять время своей основной работе и Дженнифер.

Днём фургон Сида отправился на заправку. Как мы и надеялись, вечером сам Сид сел за руль и направился в противоположную от нашего города сторону. Значит, мне следовало поспешить, чтобы не только нагнать его, но и опередить. В этот раз меня в машине ждали две бутылки витаминизированной воды и непонятный чемодан на заднем сиденье. Зная слабость Теда к шоколаду, я надеялся найти в бардачке пару батончиков, но нашёл там только портативный электрошокер.

Успеть на место раньше Сида в этот раз у меня не получилось из-за пропущенного съезда с магистрали. Плюс ехать мне приходилось, сверяясь с расположением камер на экране ноутбука. Мы прибыли почти одновременно. Когда я припарковался в метрах 30 от фургона, Сид из него вышел, подошёл к задней двери, что-то достал и положил в карманы плаща. Закинув голову назад так, что с него слетел капюшон плаща, Сид смотрел на звёздное небо. Его губы шевелились (новый прибор оказался с потрясающим разрешением), лицо кривилось и дёргалось. Я не был фанатом немого кино, поэтому мне казалось, что мой друг угрожал всем, кто находился над ним. Потом, совершая странный ритуал, Сид наклонился к земле, высказал и ей все «ласковые» слова.

Мне было удобно сидеть и наблюдать за… я запнулся, стараясь подобрать слово, подходящее обстановке. Маньяк, Серийный убийца, Протеже? Решил оставить «Сид», так как хоть его вина и была очевидна, но Светлые не высказали претензий его действиям, а Тёмные – пускай идут лесом. Сегодня мне не приходилось работать совой, так как я уже знал, что все убийства – это не происки Тёмных сил против Сида. Скорее всё походило на ритуал (тут я согласен с полицией и ФБР). Заметить приближающегося человека мне было легко, оставалось выбраться из машины и посмотреть в лицо Жертвы. Это – девушка (всё-таки разобрал вторичные половые признаки под этими одеждами) была странно сложена. Одежда придавала её телу форму, близкую к шару. Она приближалась к месту, где сидел Сид (со стороны его спины) уверенно, без боязни. Шаг её был твёрд (не пьяна, не под кайфом), глаза смотрели вперёд. Самого Сида девушка навряд ли видела (я проверил, подняв «ночник»), медленно приближаясь к нему. Когда девушке оставалось метров 10 до пятна темноты, в котором сидел Сид, она вдруг встала как вкопанная. На её лице быстро прошла смена удивления, страха, боли перетёкшее в застывшую маску ужаса, с открытым в безмолвном крике ртом.

Словно услышав этот крик, Сид поднялся с места, повернулся в сторону девушки. Медленно-медленно, будто преодолевая загустевший в патоку воздух между ним и девушкой, он начал перемещать своё тело к «Жертве». Не отвлекаясь на посторонние предметы, мне сейчас этот его «забег» напоминал замедленную съёмку, которую применяют при финишировании на ипподромах и спортивных соревнованиях. Вот Сид прошёл положенную ему дистанцию и остановился, глядя на девушку. Его лица сейчас мне видно не было, о чём я сильно жалел. Ещё больше стало моё огорчение, когда он опустил капюшон плаща. Девушка только после этого заметила Сида. Мышцы её лица расслабились, рот принял форму смущённой улыбки (кажется, она заплакала от радости или облегчения), руки поднялись для объятий, и она бросилась вперёд.

Дальше всё было по уже виденному мной сценарию (только у меня не возникло желания опустошить желудок). Меня больше занимал вопрос, как сильно она сможет отклониться, а Сид (с его ростом) удерживать нож возле её горла. Ах вот как (Сид опустился на одно колено). Она его, что поцеловала?! В щёчку?!

– Сейчас меня точно стошнит. – прошептал я своим ботинкам, – Такого интима не ожидал увидеть.

Девушка повернулась к Сиду спиной, не отпуская его рук, наклонилась вперёд. Землю снова «напоила» кровь человека. Звёзды не померкли. Земля не разверзлась. Всё вокруг продолжало жить, спать, дышать, шелестеть, стрекотать. Подняв «ночник», я сел на асфальт, ещё тёплый после жаркого дня. Устав ждать, когда Сид опустит девушку на траву (он опять выбрал место со свободной от «комфортного» для людей покрытия), поднялся и добрался до автомобиля Теда. Если знать куда смотреть в темноту, можно было разглядеть силуэты Сида и девушки в его руках, не надевая ночника.

Наблюдая за ними из автомобиля, мне оставалось только хмурить лоб, создавая на нём новые морщины. За сегодняшнюю ночь я не получил ответов на грызших моё нутро вопросы. Очевидные факты были на лицо: это был Сид; девушки сами кидались в его объятья; они шли сознательно на эту жертву; какими бы странными ни были их наряды, но так или иначе, они были лучшими в их гардеробе. Эта рассмотренная мной в чёрно-белом цвете улыбка на устах девушки, когда она увидела Сида, придавала моему внутреннему червю сомнения ещё больше пищи для размышлений и вопросов. Её белое, фарфоровое лицо, в приборе ночного видения, приносили ещё больше ирреальности происходящему ритуалу. Жертва не воспринималась мной как живое существо. Скорее она походила на куклу или актрису из японского театра.

Боковым зрением уловив движение, я повернул голову, увидев Сида, садящимся в его фургон. Мне хотелось поддаться накопившемуся раздражению и, выскочив из машины, вытрясти из Сида все ответы на мучившие меня вопросы. Раздражение перешло в гнев, гнев в смех. В моей голове высветилась картинка, как мои изувеченные руки хватают, срываясь с ткани плаща, Сида, изо рта идёт пена, лопающуюся пузырями бессмысленных звуков. Пока я утирал рукавом выступившие слёзы, фургон Сида, не включая фары, покинул парковку, медленно катясь в темноте.

Приехав домой под утро, тихо покрался в свои комнаты (мне не хотелось видеть Теда). Меня раздражало даже собственное отражение в зеркале. Сегодня я чувствовал себя увечным не только физически, но и умственно. Приняв наскоро душ, я рухнул на кровать, опасаясь, что промучаюсь бессонницей до обеда, полуденное солнце напомнит мне о временах, когда мои руки были способны сжимать руль мотоцикла. Проснулся я уже по будильнику, что со мной не случалось последние полгода. Приняв душ и оценив, при помощи зеркала, что чуда не произошло – моё тело по-прежнему являло собой образец еретика после пыток инквизиции. Эта мысль иногда меня согревала, когда мне удавалось прятать настырную правду где-то глубоко в своей памяти, отдаваясь буйству воображения.

Всё-таки один «инквизитор» ещё остался. Не успел я войти в паб, как поймал на себе, колющий своим пристальным вниманием, взгляд Теда. Мотнув головой, показывая, что пока у меня нет желания общаться, я проследовал к своему столику. Стараясь уберечься от посторонних взглядов, поглубже натянул капюшон. Но сегодняшний день был полон сюрпризов. Тед не собирался меня «допрашивать», он мило беседовал с седовласым, высоким мужчиной, в довольно странной одежде. Только когда собеседник Теда поднялся с барного стула, я понял в чём была странность. Такой тип одежды я видел один раз, и то в кино. Это был фильм «Имя Розы», там в таких одеяниях ходили монахи.

Монах шёл, освещая всё вокруг себя улыбкой на губах и во взгляде. Когда он подошёл к моему столу отшельника, мне захотелось зажмурить глаза, упасть на колени, покаяться за себя и всех собравшихся в зале.

– Могу я обращаться к тебе «Ким»? – Монах выдвинул из-под стола маленькую табуретку, на которую я иногда закидывал уставшие ноги. Сев на неё, его глаза оказались на одном уровне с моими (каков же его рост?). – У меня к тебе есть разговор.

Через его взгляд лилось столько Света, Любви, Понимания и Прощения, что мне пришлось срочно опускать глаза в стол. Я чувствовал, что иначе мне одними слезами и покаяниями не отделаться. Только вырвавшись из Света, исходящего от Монаха, мне удалось собрать себя и понять смысл последних его слов. Удержав руку от движения, закрыть свой готовый разверзнуться Правдой рот, я попробовал сглотнуть. Во рту снова была пустыня. «Святая» Джил появилась с подносом, на котором кроме двух бутылок пива и тарелки с наггетсами была тарелка с ломтями чёрного хлеба и стакан воды. Ловкими движениями пиво и наггетсы оказались напротив меня, а вода и хлеб напротив Монаха.

Мой гость терпеливо ждал, пока я утоляю настигшую меня жажду.

– Можешь называть меня Верн. – Сияние, исходящее от Монаха, поубавило свою яркость. Теперь без страха раствориться в Свете, я мог смотреть в его глаза.

– Разве не отец Верн?

– Ну зачем так официально. – Монах угостился, отломив маленький кусочек хлеба, запив его небольшим глотком воды. – Мне интересен больше ты, чем деяния твоего друга. Наша сторона, в свою очередь, представила свои возражения Совету на действия твоего друга.

Мои глаза полезли на лоб: «Ну надо же, Сид перебежал дорогу и Светлым. Кого он тогда представляет?». Я выдыхал воздух из свои лёгких, пока они не попросили пощады, пытаясь перекрыть поток беспокойных мыслей.

– Я не могу отвечать за чужие решения и поступки. – Тщательно подобранные слова выходили из меня, словно мой рот заполняла вязкая каша. – Если вы выскажете свою точку зрения, то, возможно, я сумею её донести до…

– Ким. – Монах опустил свою тёплую руку на мою, лежащую на столе возле почти пустой бутылки. Меня охватило странное ощущение и понесло в воспоминания, когда пятилетний я собирался на свою первую конную прогулку, отец взял меня за руку. – Правила просты, но их нужно выполнять. Иначе все соглашения лишь фикция. Решение принимать только тебе и только о себе, своём будущем пути.

Дальше выныривая из одних картинок моего прошлого, чтобы окунуться в другие, я мог с трудом сложить слова Верна в связный рассказ. Получалось, что Сид перешёл дорогу и Светлым, и Тёмным. Все «жертвы» Сида явились, как и положено к «вратам Рая», но раньше срока и не пройдя уготованного им пути. Согласно договора, Тёмные должны были «прокачать» своих сторонников, для получения ими нового уровня, на девушках, которых «забрал» Сид. Эти «мученицы» должны были получить «повышение» уровня в Ордене Светлых, после чего выполнять более высокие задачи в новых воплощениях. А что делать с «недоучками»? Куда их направлять?

Моя голова трещала как после трёхдневной попойки. Глаза заволокло мутной плёнкой от слёз и резавшего их света. В ушах была вата, но громкие голоса посетителей паба отзывались в голове как удары гонга.

– Хорошо, что ты принял себя. – Рука Монаха прошлась, едва касаясь, по шрамам на моём лице. – Ты принял страдание, прими и Свет.

После прикосновений к моему лицу, все негативные ощущения с меня стекли как с гуся вода. Монах сидел передо мной как обычный, измученный подагрой и сухим, жарким воздухом, человек почтенного возраста. Стакан перед ним был пуст.

– Я не готов давать обет безбрачия. – Выпалил первое что пришло мне в голову, чтобы не принять столь заманчивого предложения.

– А кто сказал, что я зову тебя на путь монаха или священника. – Верн откинулся от стола, выпрямив спину. Уперевшись руками в колени, замер. Теперь он выглядел очень уставшим, старым, человеком, экономящим свои силы, прежде чем встать и уйти. – Ты останешься собой, будешь делать всё то же самое (заботиться о животных и людях). Только дай Свету прорости из тех «зёрен» что я пробудил в тебе – боль и сомнения останутся позади. С большой вероятностью могу сказать, что из тебя получится прекрасный отец, муж, дедушка.

Моё сердце защемило от картинки сидящих на моих коленях светловолосых близнецов. На плечо легла рука любимой женщины. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать меня, я утонул в её запахе.

– И для этого мне нужно предать друга? – Это произнёс не мой рот, но мои губы шевелились в так этим словам. – А Свет даст мне силу легко расстаться с жизнью человека?

– Имеет значение выбор. На какой путь ни встань, всё равно придётся его пройти. – Старик поднялся, посмотрел на меня с высоты своего роста. – Когда придёт время, коснись лучика света, скрытого внутри тебя.

Проходя мимо барной стойки, Монах коротко кивнул Теду. Колокольчик над дверью жалостно звякнул, провожая гостя. Пиво у меня кончилось, наггетсы и время тоже. Пора было собираться на ночной обход зоопарка. Когда я проходил мимо Теда, то поймал себя на коротком кивке. Тед с жалостью в глазах (ты держись) проводил меня взглядом до дверей.

Бродя по тёмным аллеям зоопарка, мне с трудом удавалось слоить дважды два, стараясь избежать проснувшейся во мне жалости к себе, своей судьбе. Только дойдя до вольера со львами, вдыхая их запах, ко мне пришло понимание, что Светлый прекрасно видел причины моего поступка. Он знал ВСЁ. Светлый прокатился по мне ещё более тяжёлым катком, чем Тёмный. Во мне закипела злость, пары которой осаждались капельками гнева, собираясь в сгусток ярости. Мой громкий смех тряс меня, впившегося побелевшими от напряжений пальцами в сетку вольера. Львы недовольно стригли в мою сторону ушами. Весь зоопарк выдавал звуками своё недовольство моим «весельем».

– Одна сторона готова стереть меня в порошок. Вторая даёт «сладкий леденец». А что даст третья? Кто направляет Сида? Кому не страшно противостоять «Аду» и «Раю»? – Задрав голову, я попытался разглядеть звёзды на, «загаженном» светом фонарей зоопарка и города, небе. Вспомнив, что Сид также смотрел и ругал звёзды, я рассмеялся им в «лицо».

Утром я сразу из зоопарка ушёл в свою квартиру. Неприятно ощущая сосущее чувство под ложечкой, ассоциирующееся у меня сейчас с аскезой. Вторая часть меня жаждала сорвать трубку телефона, позвать Джил и Дженнифер на оргию плоти. Включив в душе ледяную воду, я дрожал, сморкался и рычал, стараясь заглушить все голоса и радужные картинки, холодом, болью и судорогами, рвущими мои мышцы. Для большей уверенности я готов был удариться головой о край ванны, когда меня подхватили сильные руки Теда.

– Успокойся, Ким. – Его тепло, его голос, остановили головокружительное кружение Мира во Времени. Я в его руках истекал слезами, как когда-то кровью. – Они любят бить по слабым местам. Прикоснуться к «почкам», они набухают, а после их ухода начинают болеть. ДЖИЛ!!!

Через какое-то время я начал чувствовать тепло в своём теле. Кончики пальцев рук и ног кололи маленькие иголочки. Пахло яблоками. Нежные руки Джил втирали, мяли, возвращали мои мышцы к жизни.

Ближе к вечеру я проснулся, чувствуя себя «нормально», для человека, проспавшегося после запоя. Волны лёгкой вибрации прокатывались по моему телу, вызывая дрожь в руках и ногах. Хотя одно отличие было – голова была чиста и легка. Звонивший будильник не заставлял расколоться голову на части, а побуждал к действию. Только вот тело было несогласно с головой. Не с первого раза попав по кнопке будильника мои усилия не принесли плодов. Только посмотрев на дисплей будильника, я понял, что звонит телефон (до моего пробуждения оставался ещё целый час).

– Спускайся, – голос Теда в трубке был напряжён, – к тебе посетитель.

Молча положив трубку, попытался прожечь взглядом потолок, но до небес мой взгляд так и не дошёл. Собрав силу воли в кулак, спустил дрожащее тело с кровати и отправил его в ванную. Контрастный душ вернул тонус в тело, прогнал дрожь, но лёгкая дезориентация осталась. Чтобы не вызывать конфликт между ясным мозгом и расслабленным телом, мне пришлось направлять негативные эмоции в другое русло. Как приятно сейчас было костерить Теда с его клиентами. Когда он убедил меня закончить учиться на ветеринара, я поддался. Его предложение получить диплом психолога, несколько удивило меня, но у меня была куча свободного времени. Подвох заключался в предоставлении Тедом мне клиентов, которым наличие у меня диплома психолога никак не помогало. Этим людям, потерявшим нить своей жизни, было достаточно взглянуть на мои руки, без перчаток. В особо тяжёлых случаях, я просто опускал капюшон, и в них просыпалось желание жить и действовать. Традиционные объятья наполняли их уверенностью и задором. Мы всегда смеялись после объятий, даже если это была «принцесса несмеяна», залетевшая по пьяни на одной из вечеринок.

Если в душе моё тело отрезвила холодная вода, то вид Сида на моём месте встряхнул мой мозг. Это «чучело» в капюшоне спокойно сидело на моём месте. Хоть мне его лица не было видно, его взгляд парализовал меня. Тот, кто сидел на моём месте, походил на моего школьного друга ещё меньше, чем в тот день, когда он пришёл впервые в этот паб. Внутри меня разрасталось настойчивое желание поддаться панике и убежать. Моя голова невольно начала поворачиваться в сторону входной двери паба. Пустой взгляд моих глаз зацепился за хмурое лицо Теда. Качающийся из стороны в сторону подбородок бармена заставил подняться моей душе из пяток. Когда голова вернулась на место, мне пришлось сглотнуть комок вины, чтобы она не проступила на лице.

– Привет, Сид. – голос мой хоть и не выражал искреннюю приветливость, слава богу, не дрожал от страха. Глаза видели отличия в облике Сида: другая одежда (похожа на монашескую рясу Светлого); другой взгляд (требовательный, задающий вопросы, на которые уже знает ответ); энергетика (больше не было видно чёрного сгустка в области сердца).

– Садись. – его рука указала мне на приготовленный напротив него стул.

Когда моя пятая точка коснулась прохладной поверхности стула, я осознал, как горят мои уши, лицо и макушка. Сид придвинул по чистой поверхности столешницы рисунок. Сначала животное, изображённое на нём, показалось мне странным и знакомым, но разобрав, что на его голове не рога, а прибор ночного видения, тогда мне стало всё ясно. Думая, что со стороны было видно, как моя кожа меняет поочерёдно все цвета радуги. Внутри меня эмоции устроили чехарду: страх, стыд, злость, гнев (как защитная реакция, ослабленного организма, на вину).

– Ты знаешь, что нарушил все мыслимые и немыслимые законы, – я решил выпустить гнев, оправдывая себя тем, что нападение является лучшей защитой, – человеческие и…

Мою неоформленную гневную тираду, разъярённой девочки, прервала Мэдисон, поставившая на стол две кружки пива и две бутылки с витаминизированной водой. Моей прерванный гнев вылился через взгляд, способный испепелить маленький городок муравьёв. Девушка усмехнулась, в глазах её читались азарт и уверенность (следовать полученным инструкциям Теда), опустила в кружки с пивом по соломинке.