Жестокий

– Сколько время?

Я вздернула голову. Тут же принялась перекладывать папки из одной руки в другую, чтобы полезть за телефоном и посмотреть который час.

Не успела.

Ливанов догадался повернуть руку и взглянут на циферблат своих заморских дорогих часов, которыми не так давно он хвалился на корпоративе в честь заключения одного важного контракта.

– Осталось сорок минут, а нам ехать через весь город. Все из-за тебя. Мы опаздываем. Быстро в машину,– распорядился.

После головомойки мне не хотелось никуда ехать, а тем более в одном салоне с Арестом Модестовичем. Но пришлось. На горизонте маячил день расплаты за съемное жилье. А других доходов, кроме зарплаты,  у меня не было. И в ближайшее время не предвиделось.

Молча юркнула в салон, не дожидаясь повторения выволочки.

– Если мы не успеем, я тебе вкатаю такой штраф, что мало не покажется, –  пригрозил Ливанов.

Петр Юрьевич, наш шофер, спешил изо всех сил. Он подрезал автомобили. Он рвал когти на красный. Проскакивал в последний миг перед шлагбаумом. Одним словом, делал все что мог. Но с пробкой даже он, бог дорог, не в состоянии совладать.

– Ну все. Опоздали, –  проревел Ливанов, когда стало ясно, что мы не успеваем к сроку.

Я выглянула на улицу и заприметила знакомый козырек.

– Может быть, поедем на метро? –   уже с давних пор  передавалась притча из уст в уста, что даже король поп музыки не раз и не два не брезговал спуститься в преисподнюю общественного транспорта и  добраться до места назначения в особо сложных ситуациях.

– Ты в своем уме? –  заорал на меня Ливанов. –  Чтобы я, да как голь перекатная, плебеи подзаборные, лимита понаехавшая спустился в метро? Да не может такого быть. Да ни за что и никогда. Когда такое случится, это будет последний день в моей жизни.

Начальник вымещал на мне  свою ярость, оскорбляя и унижая.

– Я хотела как лучше, –  залепетала, вжимаясь в кресло.

Лучше бы молчала. Корила себя за длинный язык. За неумение молчать. За то, что согласилась подменить Алевтину. Хотя, от последнего пункта в моих мысленных терзаний отказаться никак не могла. Арест Модестович поставил перед фактом. И спасти меня могло только чудо.

– В следующий раз думай что говоришь, дура! –  еще больше распалялся Ливанов-младший. –  Ты свою голову зачем носишь? Для шляпы? –  мужчина ругался как мог. –  Чего замолчала?  –  ему явно не хватало диалога.

Не знала как реагировать на подобного рода оскорбления. В жизни никогда ни с чем подобным не сталкивалась.

Пассовала.

– Я… мне…

От дальнейших объяснений меня спас телефон.

Он зазвонил. Громко. Из нагрудного кармана Ливанова.

Я возблагодарила всех богов, пославших вызов на мобилу начальника.

– Да. Я, –  рявкнул в трубку мужчина.

Он злился и совершенно этого не скрывал.

Трубка о чем-то вкрадчиво заговорила.

По лицу Ливанова пошли тру…красные пятна. Глаза медленно начали вываливаться из орбит, наливаться кровью.

– Да. Да. Скоро. Тут пробка. Осталось немного, –  униженно залепетал он.

Я прислушивалась, да только все бестолку, собеседник Ливанова голоса не повышал.

– Так точно. Как штык, –  растерянно произнес мужчина.

Заметила бисеринки пота на лбу у Ареста Модестовича.

– Быстро из машины. Пятнадцать минут, –  заорал он, как только связь прекратилась.

– Что…? –  я открыла рот, желая разъяснения ситуации, но меня уже тянули за руку из машины.

– Метро. Бегом. Надо успеть, –  не своим голосом орал Ливанов, выдергивая меня на проезжую часть, совершенно не обращая внимание на сигналившие рядом машины.

Я с трудом удерживала равновесие, чтобы не упасть. На мне были удобные туфли на каблуках, но даже их не готовили к испытаниям, устроенным судьбой.

Чтобы я еще когда-нибудь поехала в метро со своим начальником, да ни за что на свете. Будь проклят тот миг, когда предложила это сделать.

Я возненавидела Ливанова сразу же как только он уселся на освободившееся свободное место и не предложил ни сесть мне, не взять себе  в руки документы. Папки с бумагами держала я, стоя на каблуках, при этом балансируя таким образом, чтобы не упасть.

А он, этот лощеный уро…уважаемый господин, сидел, развалившись как ему было удобно и с интересом пялился по сторонам. Его внимание привлекла сисястая краля с перламутровой помадой на губах, жующая жвачку и выдувающая пузыри.  Взгляд шефа то и дело нырял в ее декольте.

– Молодой человек, уступите бабушке место, –  рядом с Ливановым остановилась уже не молодая женщина  с сумкой на колесиках в руках.

– Вы это мне? –  удивился он, когда понял к кому обращаются.

– Вам. А кому еще?

Поблизости сидели только молодые мамочки с детьми, пара стариков и беременная женщина.

– С какой это стати? –  удивился Ливанов.

– Потому что старость надо уважать, –  ответила женщина, опираясь на ручку тележки.

– Да вы старше меня всего на пару лет, а мне до пенсии еще далеко, –  ответил Арест Модестович, не собираясь уступать место. –  Кроме того, билет я так же купил, так что имею право. Ищите свободную лавку дальше.

И отвернулся в другую сторону, показывая своим видом, что разговор закончен.

– Хам, –  выплюнула женщина, с чем я была внутренне согласна.

– Старуха, –  ответил ей в тон мужчина, совершенно не стесняясь того, что все пассажиры вагона наблюдали за перепалкой.

Мне стало жутко неудобно за своего начальника, за его поведение, его снобизм, его низкое поведение. Я медленно двигалась в сторону, делая вид, что не с ним  и его совершенно не знаю.

Если бы мои руки были свободны, то обязательно прикрыла ими лицо, лишь бы не испытывать испанский стыд за знакомого человека.