Казя теперь труп

– Ша! – хлопнул ладонью по столу Фёдр. – Давай следующий вопрос.

Казя задумалась. Затем сказала:

– Мне надо подытожить. Итак, часть людей умирает – и баста, их больше нет.

– Да.

– Остальные попадают в некие места, которые вы условно называете «отель» и «больница».

– Да, но не совсем. Не все остальные. Кого ангелы забирают, кого…

– О, а ангелы есть?

– Да! И да ну их в пень! – сплюнул Маня.

– «Ангелы» – такое же условное название, как «отель» и «больница», – сказал Лекс. – Потустороньковские ученые предпочитают называть их спутниками, и их появление нисколько не зависит от вероисповедания и вообще от представления каждого человека об устройстве мироздания. Некоторые умершие сразу видят спутников, условный туннель, свет в его конце и всякое такое. Многих за порогом жизни немедленно окружают родственники. Это кому как повезет.

– Опять ты о везении!

– Меня, например…

– А меня…

– А я…

Фёдр демонстративно скрестил на груди руки и вытянул ноги. Склеп Иваныч достал из кармана хлопушку и выстрелил. Из нее посыпались конфетти. Все нехотя умолкли.

– А почему меня никто не встретил? – спросила Казя. – Часто бывает, что тебя вообще совсем никто не встречает?

– Нет, – сказал Лекс.

– Нет, – сказала тетя Таня.

– Нет, – сказал Маня, – разве что ты маньяк, сгинувший в непроходимой тундре. Маньяк, от которого даже ангелы отказались. Маньяк, про которого…

– Тундра ты непроходимая! – фыркнул Лекс. – Мох с ягелем непролазным. Ангелы, то есть спутники, ни от кого не отказываются! Ни. От. Кого!

– Суки они, – проскрежетал то ли зубами, то ли костями Маня.

«А есть ли у нас теперь зубы и кости, если нет печенки и селезенки?» – подумала Казя, но всерьез озадачиваться этим вопросом не стала.

– Еще часто бывает так, что детей никто не встречает, – сказал Фёдр. – Нам всем это кажется несправедливым и диким, но многое в природе дико и несправедливо.

Далее все опять заговорили одновременно. «Сборище безумцев, а не тихий загробный мир!» – подумала Казя. Понять что-либо в этом гомоне было решительно невозможно.

– У каждого взрослого человека есть незримый спутник, а то и два.

– Ангел-хранитель, что ли?

– Ну, в первом приближении можно и так назвать.

– Да я ж тебе говорил, никакие это не ангелы, называй их спутниками.

– Не путай деваху, хранители – не спутники.

– А вспомни того дитенка, который в обнимку со своей любимой пожарной машиной три дня стоял потеряшкой, пока за ним не явились.

– Так дети – другое, а Казя взрослая!

– Ну ты даешь, это когда было, в девяностые годы!

– И что, что в девяностые?

Фёдр встал, поднял руку, галдеж слегка стих.

– Я буду говорить. Короче. Детей часто опекают умершие родственники, и бывает так, что они недоглядят или отвлекутся, бац – и ребенок при семи няньках без глазу. Или угодил внезапно под автобус, попал на тут-свет, а рядом никого… Такое, правда, редко бывает, но случается.

– На тут-свет? – переспросила Казя.

– Люди бы сказали «на тот свет», но для нас он «тут-свет», – вставила свои пять копеек тетя Таня.

– А. Ясно.

– Но когда ребенок растет, рано или поздно у него появляется спутник. В восемнадцать уже у каждого гарантированно есть хоть один спутник.

– Будь он неладен… – процедил Маня.

– Конечно, и спутник может отвлечься…

– Не может!

– Может!

– Так ее даже отпевали, алё! Отпевали, оплакивали, а она тут одна-одинешенька!

Все вновь принялись галдеть. Казя начинала улавливать в этом хаосе полезную для себя информацию. Самое важное: ее новым знакомым было совершенно непонятно, почему за ней, самой обычной совершеннолетней девушкой, после ее смерти никто не явился, ибо встречали всех: и внезапно погибших, и тяжело болеющих, и убийц, и алкашей, и сирот, и… Одним словом, всех, не являющихся какими-то непонятными «одноразиками» – но в тех случаях и встречать было бы некого, так что про одноразиков можно сразу забыть, Казя – не одноразик, что бы это ни означало.

Конечно, теоретически могла произойти ошибочка, хотя о такого рода ошибках ни Фёдр, ни остальные слыхом не слыхивали – никогда прежде подобного не было. Но, даже теоретически, это не в Казином случае, поскольку ее отпевали.

Дурдом и сплошные непонятки.

– У меня вопрос! – сказала Казя. – Я его уже, кажется, задавала, но то ли мне не ответили, то ли я пропустила что-то. Так или иначе, некоторые – вот вы, например, – не попали ни в отель, ни в больницу, а остались тут. А сколько таких, как вы?

– Не вы, а мы, себя тоже включай, – поправил ее Склеп Иваныч. – Да кто ж знает, сколько нас по всему миру! Много.

– Ну, о,кей, а на нашем пущинском кладбище сколько?

– Двадцать восемь, – ответил Фёдр. – И, с гордостью замечу, все очень милые личности. Посетителей не пугают, пробле…