Живой алмаз Шаданакара

Совсем еще девочка, хрупкая, восторженная и бесконечно красивая Царевна склонилась перед присутствующими в почтительном поклоне. Улыбнувшись радужной улыбкой, она коснулась трепещущим сердцем каждого из Великих Правителей, и было видно, как те отвечали ей нескрываемым восторгом и счастьем.

Когда церемония закончилась, Благословенная Царевна вернулась на середину круга и начала медленно опускаться в Аримойю. Там ее ожидали все жители этой поднебесной страны. Веселье и могучая чистая радость заполнила миры, как вышедшие из берегов реки весной. Множество гостей прибыло сюда ради такого события. Это был общий, страстно желанный праздник.

Рождение Звентаны в Небесной России, а самое главное восхождение ее в Аримою свидетельствовало об окончательном единении и родственно – духовном объединении всех метакультурных образований. Теперь уже не только Синклит Мира и Аримойя могли быть всеобъединяющими странами – мирами. Каждый из Затомисов становился открытым и прозрачным для видения множествам душам, избирающим путь восхождения. Царственная Звентана великой благодатью должна была отразиться и в Энрофе. Там с ее появлением в Аримое новый золотой век – век единоверия, счастья и процветания, век духовно – физиологического освобождения от зла должен был, пройдя очередной рубеж, взлететь на новую высоту.

Он начался давно, с момента зачатия прекрасной дивы в слоях Высших, неподвластных еще человеческому пониманию, и продолжился набирая силу с момента ее рождения в Небесной России. Но теперь с ее проявлением в Аримое, в Шаданакаре должна была наступить новая эпоха. Никогда еще силы Гагтунгра не чувствовали такого натиска добра. И вот великое мгновение наступило. Благодать, вырвавшись с ее восхождением, накрыла многоветвистую лестницу миров.

Присутствующие Верховные Стихиалии за свое бесконечное существование видели множество впечатляющих церемоний, но эта взволновала их сущности до самой глубины души. Даже пылающий Повурн озарился золотистым сиянием, не говоря уже об остальных.

Когда Звентана скрылась в благоухающих овациях Аримойи, волнение охватившее Правителей, вылилось в оживленный разговор.

– Она чудесна, я бы даже сказала, так ожидаемо чудесна!– произнесла Лаалит.

– Поздравляю всех, наконец – то случилось! Теперь силам Всевышнего будет гораздо проще проникать в любую точку мироздания нашей брамфатуры – с невообразимым внешним сиянием, продолжил Вьюмн.

– Да, ты прав, единый закон спустившимся монадам, сейчас был просто необходим! Его время пришло, семя вызрело и почва готова к посадке! Присоединяюсь всей сутью своею! – поддержал Вларол.

– Что же молчит мой старший брат? – изумилась Лаалит. Но Повурн только тяжело взглянул на окружающих, не произнося ни слова.

– Хорошо, тогда скажу я – вновь вступила Лаалит.

– В недрах Шаданакара Гагтунгр давно готовился к этому событию. Он знает как любой из нас, чему суждено случится – обязательно произойдет, рано или поздно. Можно оттянуть или пройти данное событие едва коснувшись, но отменить саму встречу нельзя. Он будет стараться всеми силами уничтожить, начавшее восхождение Божественное Дитя. Полчища демонов готовятся к новой битве давно. Кому как не мне об этом знать. Если сражение загорится наверху, война может вспыхнуть в Энрофе. Мир и братство, взлелеянные такими усилиями, будут разрушены в одночасье. Но это не все! Главное в другом! Гагтунгр задумал изменить уже случившееся. Он попытался активировать священный алмаз. Вы знаете, что камень как и мы многослоен. Находясь своим реальным телом в Синклите Мира, духовно и физически проявляется повсюду, и выше, и ниже. В зависимости от угла падающего света великих звезд, физические отражения меняют место своего пребывания. В данный момент один из них, причем в полуактивированном состоянии, находится в Энрофе. Другой был похищен и перенесен в Гаашвару. Конечно ее мертвая земля не даст ему сил для активации, но коварный Гагтурн предусмотрел и этот случай. Из Энрофа пропала женщина, монада которой долгое время являлась хранительницей Благословенного камня в Синклите. Она словно ключ к замку. Одно ее присутствие дает возможность разбудить, вывести алмаз из сна. Либо ее просьбы, либо ее страдания доведут живой алмаз до полной активации. И если камень, в первую очередь, раскроется в Гаашарве, то именно демонизированное излучение этого мира начнет передаваться в другие миры. И если для Аримойи это лишь утяжелит ход сражения, то для Энрофа возможен полный коллапс.

– Но почему? – удивилась Эстира.

– Энроф полностью сформирован. Рождение Звентаны закончило этот процесс, а ее восхождение – укрепит основы. Как может негативное излучение разрушить все в одночасье?

– Может, он перенесет его во времени куда – нибудь в один из самых опасных моментов истории. Смутное время само по себе безумие, а уж наличие пылающих чар Гаашарвы точно приведет к удручающему финалу. Не будет Золотого века в Энрофе, соответственно и Благословенная Звентана начнет чахнуть и растворяться в небытии!

– О женщины, как все же сложна ваша сущность – решил, наконец, вступить в разговор Повурн.

– Ты хоть когда – то способна его простить! Не молчи, моя дорогая Лаалит, продолжай начатое, отвечай…

– Это мое дело, Брат, больше оно никого не касается!

– Я думаю иначе. Нас сейчас здесь семеро и все должны выслушивая, наполняться твоей ненавистью.

– Молчи, Брат! Ты переходишь грань дозволенного! Как смеешь ты обвинять меня в личной заинтересованности. Да, наша связь не была благословенна. Я плачу за это и сейчас, своими муками и тысячами, миллионами жизней, несущих в себе остатки его семени. Но когда я любила его, он был чист, ты знаешь – чист! Падение произошло позже. Его протест, его своеволие перечеркнуло все на корню. Но что-бы ни было между нами, я не позволю перечеркнуть труд многих тысячелетий. Мир строился долгие века, он же желает разрушить, поработить Шаданакар в одночасье, особенно Энроф. Вы знаете, как я люблю Энроф! – выговорившись Лаалит замолчала, едва сдерживая рвущиеся слезы.

Первым за сестру вступился младший из братьев – Зоранда:

– Почему все молчат! Вы что из другой Брамфатуры! Вам совсем не известна та сила, что превратила первейшего из ангелов в демонического предводителя. С Гагтунгром та же история! А он живет здесь, с нами, в нас, в единой общности! Если вы запамятовали, я могу освежить забытое, кому как не мне знать его мертвую хватку! Подчиняющий закон взаимопожирания, словно петля на шее. Его влияние возымело успех, разделив животное царство на две половины. Одну часть ему удалось демонизировать окончательно, утвердив развитие их жизней только за счет жизней своих собратьев. Другая половина, предназначенная в жертву, в условиях постоянного бегства, была неисправимо заторможена в своем развитии. Мы же знаем, что по первоначальному плану Всевышнего Отца Энроф был предназначен именно для животного царства. Но замутив их сущности, Гагтунгр сделал свое дело! Просветить реальность своего мира они уже не могли, тогда был создан человек, и бремя просвещения было возложено на него. Но и здесь влияние Гагтунгра достигло значительных результатов. Войн, болезни, пороки, грехопадение – лишь маленькая толика преград, через которые человечество должно было пройти. И сейчас, когда победа так близка, когда уже не только люди, но и сама трехмерная материальность наполнилась Любовью и Всепрощением, он приготовил новый коварный план – сломить ветку времени и пустить развитие в свое изощренно – адское русло. Я не специалист во временной истории, вы гораздо старше и умнее меня, вам решать есть у него такая возможность или нет. Я лишь поддерживаю Лаалит и прошу об одном – помогите провиденциальным силам остановить это зло. Отнеситесь серьезно к словам Мати – Лаалит. Так или иначе, он все равно рядом с нею, столько времени рядом! Поэтому понять уверенность ее предчувствий необходимо!

– Мы услышали тебя, Брат – могучий Влаор встал со своего места. В то же мгновенье зеркальный круг ожил бушующим океаном. Гагтунгр имеет доступ свободного перемещения в Шаданакаре. Противостоять ему в этом у нас права нет, но Властитель времени способен затруднить его планы. Вьюмн, это уже твоя прерогатива. Из всех, ты к нему гораздо ближе. Соединись с властителем, почувствуй не замутнена ли его сущность. Проверь временных стражей. Может могучий демон среди них обрел некий оплот. У меня есть еще одна просьба – к тебе, Повурн! Ты более других из нас подвержен зареву зла. Нет, его частицы есть в каждом! Я, например, в этой очередности следую за тобой. Но ты – отдельное дело. Он создал материальность своего мира из твоего тела. Тебе и проникать не нужно, ты и так присутствуешь в самом естестве нисходящего ряда. Помоги, узнай сокрытые там тайны! Тебе сделать это гораздо проще, чем всем остальным.

– Да как ты смеешь! – в гневе Повурн вскочил со своего места. Зеркальный круг задымил обжигающей лавой.

– Как ты смеешь просить меня о доносе! Мне, царю пылающих недр быть ищейкой, в своем ли ты уме! Вы обидели меня! Послушайте как стонут от боли мои гранитные берега, как шипит и волнуется закипающая лава. Это мой мир! Я хозяин в нем, я его творец, и все что существует в нем, находится под моей защитой! Просить меня об уничтожении меня же! По – моему, это слишком! А если я попрошу Вьюмна раскрыть тайны пересекающего его света, или Эстиру – наказать благоуханную принцессу цветов, потому что вид ее и запах меня раздражают, просто выводят из себя!

– Тише, мои любимые братья, тише! – в разговор снова вступила Лаалит.

– Мой родной Повурн, не гневайся, усмири огонь. Споры и вражда никогда не доводили до добра. Никто не хотел обидеть тебя. Все мы воистину ценим твое царственное благородство и честность. В этом к тебе никогда не было упреков. Благодатный Вларол, полный добра и сострадания лишь желает помочь тем, кто ведет отважный бой с силами Гагтунгра. Мы все помогаем живущим в нас сущностям. Ценим их, защищаем, прощаем. Все, потому что они наши частицы. Своими жизнями они продолжают нашу жизнь. Мы не можем заставлять друг друга наносить себе вред. Но наш всевышний отец дал нам главное право – быть похожим на своего отца. Ни у кого из присутствующих, я думаю нет сомнений, что поддержка потока восхождения наша всенасущная задача. Мы просто не можем не соответствовать ей. Закон прост – просветление материи через воплощение ему подобного. Закону подчиняются все, мы же в полной мере. Каждому из нас дана огромная божественная сила. Тебе Повурн, как самому старшему, больше всех. Сильнейшему самый тяжелый груз. Не надо нам чужих тайн. Все сокрытое, рано или поздно, выходит на поверхность. Нам необходимо другое – твоя забота, твоя поддержка и тепло. Пусть мысли твои станут ласковыми, озаренными отцовской благодатью, тогда решение придет само! Во время слов Лилит, золотое свечение искрящимся облаком полетело в сторону Повурна, но достигнув середины круга завертелось полупрозрачным вихрем и взмыв вверх, осело уже повсюду.

Понятие языка и речи в потустороннем мире весьма условно. Нет, духовные личности, конечно, говорят, произносят звуки, слова. Но это больше похоже на ритуал, а не на необходимость. Смысл сказанного просто появляется в твоей голове. Совершенно непохожие звуковые особенности, различия, как в одном и том же мире, так и в разных слоях – не проблема. Там возникает новая, телепатическо – звуковая, с визуальным эффектом связь. Эффект проявляется в свечении воздушных потоков, мерцании туманностей, визуализации образов и ликов. Причем чем выше, тем богаче и разнообразнее передаваемый поток. Демоны и особенно страдальцы, гораздо беднее в этом отношении. Лексикон их короток, нещадно обрезан и сух. А здесь, Каролина будто снова попала из пустыни в сказочный оазис. Такой красоты демонстрируемых миров и сущностей, такого разноликого многокрасочного разноголосья она не видела никогда. Мало того, что она опять оказалась в благодатной выси, что могла свободно летать и дышать, так еще и память, разбуженная увиденным, одномоментно раскрыла неизмеримые глубины знаний. Устройство Шаданакара стало определенным, знакомым до мелочей. Даже те слои, о которых Кер не догадывалась мгновенье назад, живыми картинами всплывали в ее внутреннем сознании, и каждый занимал свое место.

Наполненная мощью полученных знаний, Керол сидела не двигаясь, не шевелясь. Взор ее был направлен в разлитое повсюду небо, но видела она спиральную пирамиду миров, упирающуюся в огненное зарево внизу, и наполненное бесконечным светом наверху. Совершенно потеряв сюжет происходящего, наша героиня не заметила момент, когда Верховные Стихиалии, наконец – то договорившись, стали поочередно, встав в середину круга, растворяться каждый в своем слое. Не видела она и еще одного значимого факта. Эдван и его группа, включая Мерлин, мужчин и колдунью, вышли из портала в том же месте, где совсем недавно ступала она. Повторяя ее путь в молочно – золотом тумане, совсем скоро они оказались в границах приемной залы. Волею судьбы, перед ними стоял трон Зоранды, за которым они и укрылись. Конечно, их не заметили, слишком небольшими были размеры, в сравнении с величиной Верховных Правителей. Но вот почувствовать – почувствовали. Особенно беспокойно восседал Зоранда, довольно часто шевелился, приглядывался, прислушивался, принюхивался, а когда вышел для перехода в свой слой на середину, спрятавшаяся в полах его одеяния группа, как не сопротивлялась, была решительно затянута вглубь, вместе с ним. Но прежде чем достать Ханвиллы, основного места пребывания Зораны в своем слое, им пришлось пролететь, пронестись сквозь миры, к ней ведущие.

Зоранда и путь к нему

Животные, по мере своего просветления, так – же как и человеческие души проходят свою лестницу помогающих им очиститься слоев. Влияние Гагтунгра, коснувшееся основных законов жизнедеятельности живых существ, конечно, нанесло животному миру зияющую, трудно заживаемую рану, но не смогло изменить главного. Почему так очаровательны и милы детеныши почти всех животных. Почему, не говоря уже о волчатах и львятах, даже маленькие гиены или, например, змейки не вызывают ничего, кроме добрых и трогательных чувств, потому что их истинное существо благодатно и прекрасно. И пока они не попали под установленный Великим Демоном закон взаимопожирания, пока свободны от него, они могут показать окружающему миру свое истинное лицо. Все животные демонизированы в различной степени сравнения, тем сильнее, чем более они хищны. Конечно, эта демонизация касается только их шельтов и более плотных материальных облачений, монаду она затронуть не может. Но демонизация шельтов может достигать ужасных степеней и вызывать катастрофичные последствия. Мезозойская эра ознаменовалась тем, что этот класс, достигший к тому времени гигантских форм, был рассечен пополам. Одна половина, оставшаяся травоядной, получила в дальнейшем возможность развития в других слоях и теперь находится в Жумейре, высшем мире их обитания. Пролетая через него в данный момент, спутники видели тысячи, сотни тысяч вполне разумных, добрых и необычайно ласковых существ. Вторая же половина гигантов – хищников развивалась в противоположном направлении. На них давно уже было не физическое тело, а каррох. Это именно они свирепствуют в шрастрах в виде раругов.

Следующим в очередности понятия был Иссен – мир душ большинства животных, существующих в современности. В промежутках между инкарнациями, они мелькают в нем очень быстро, но это ни в коей мере не напрягает, а только дает возможность разумному животному очистится от накопившегося в Энрофе зла. Мир был весел, радужен и так густо населен, что пробираясь через миллионы существ, отряд вынужден был облетать самые большие скопления – что – то вроде городов Энрофа, только в природном ландшафте.

Далее следовал Эрмастиг – мир душ высших животных. После смерти туда поднимаются представители немногих видов, самых разумных и доброжелательных в Энрофе. Да и задерживаются они в нем гораздо больше, чем в Иссене. Вслед за ним наконец – то появилась Хонгвила – прекрасная, сказочная страна, где ставшие души многих достигших ее, получают просветленные тела. Все обитавшие там животные были неописуемо красивы, высокоразумны и духовно мудры. Хонгвилы, высшего в своей сакуале слоя, должны будут достигнуть все животные, чтобы потом подняться выше – в Файр, Уснорм, и Каэрмис, а затем, уже соединившись с просветленными душами человечества, продолжить восхождение в неисчислимые миры Космической Сальватеры.

Очутившись в Хонгвиле, наши странники получили возможность свободного общения и перемещения. Могучий поток, как магнитом притягивающий и всасывающий их в себя, наконец то ослаб и потихоньку совсем растворился. Увиденные во время скоростного путешествия миры, остались в памяти яркими вспышками, но этот царственный живой слой, в котором они оказались, поражал своей необыкновенной нежностью. Ландшафт напоминал бушующую природу центрально – африканского континента Энрофа. Могучие тысячелетние леса, просторные, без зарослей и непроходимых джунглей. Деревья там, все как на подбор – витязи, великаны, которые сами являются источниками жизни. Они одаряют плодами, обновляющейся листвой и божественной росой всех, кому это может понадобиться. Солнечные лучи не опаляющие, а ласкающие легко проникали сквозь пышные кроны. Не было ни одного элемента почвы и растительности, не обласканного их силой. Леса сменялись широкими полями высокотравных саванн. О как чудесны были их танцующие, взволнованные игривым ветром, пряные травянистые моря. Наши спутники остановились и ощутили себя свободными, как раз на границе, между таким лесом и степью.

Их сразу окружило огромное количество различных по виду, но созданных, по – видимому, из однородной субстанции существ. Они определенно напоминали животный мир Земли, но сказочно – воздушная материальность Хонгвилы, делала воздушным каждый лик. Молчаливой наблюдение за вновь прибывшими, не мешало некоторым из них то и дело отрываться от наблюдения и пускаться в веселую захватывающую игру, чем то напоминающую схватку котят.

Эдван произнес мягко, едва слышно:

– Это Хонгвила – мир просветленных животных. Забавный смех Мерлин, Дугласа и Фредмана прозвучал в ответ. Дело в том, что с каждым произнесенным им звуком, в ярко – зеленое, мятное, расшитое золотом лучей небо, понеслись разноцветные воздушные шарики – горошинки. От смеющихся, такими же пульсирующими ручейками, исходили улетающие в высь дорожки. Беззаботный мир Хонгвилы напоминал миры детства, но в этом то и содержалась некоторая опасность для чужаков. Созданный для животных, освободившихся от влияния зла, он был задуман, как место отдыха – долгожданное и заслуженное. Здесь, очистившиеся души животных, росли, мужали в своем могуществе, и далее уже путем трансформы поднимались в свою Картиалу. Это был мир детства, объятый вездесущей материнской заботой. Хангвилла принимала в себя, растила, убаюкивала. Все устройство ее было направлено на то, что бы воспитать, направить очищенный животный шельт в новый путь. Поэтому уходить совсем не хотелось, да и сделать это было довольно тяжело. Файр из Хонгвилы принимал только животных. Выход через низлежащие животные слои был возможен, но затруднен силой восходящего потока. Человеческим, а тем более ангельским душам можно было застрять здесь надолго, забыть о восхождении, забыть о миссии, утонуть в забавном ничего неделании, до тех пор, пока не будут замечены Великим Правителем.

Захватывающий, умопомрачительный смех накрыл всю группу сразу, в одно мгновенье. Такое бывает только в детстве, особенно когда нудно сдержаться, а ты не можешь. Пытались противостоять лишь Эдван и Дар, они боролись, едва сдерживая улыбку. Остальные же просто катались по высокой, несминаемой траве.

– Дуглас, смотри, Эдван теперь водопад, неправильный водопад. Он в верх летит, перевернутый. Смотри, в нем целое стадо пузатых ежиков – ха,ха,ха… . В шариках, отлетавших от каждого произносившего хотя бы звук, и вправду мелькал образы странных зверьков. То ли искаженно отражались, те кто присутствовал рядом, то ли так была устроена чудесная природа этого слоя, но удивленный вид запертых в радужной оболочке животных, явно намеренно смешил и позами, и веселым общением в виде забавных рожиц, и вообще всем своим поведением. Постепенно, к смеху ангелов и людей, стал присоединяться смех некоторых из стоящих вокруг животных. Эдван, не знающий что делать, умоляюще смотрел на Дара с немой просьбой не сломаться и не пуститься в разнос, хотя бы ему. Из общего стада выступил красивый, могучий, синеокий вол. Он с сочувствием взглянув на Эдвана и остальных, мысленно произнес:

– Вам надо пройти к небесному озеру. Его воды снимают беззаботность и возвращают высшую память. Искупавшийся в нем становится взрослее, правда насколько это возможно для Хонгвилы. Пройдемте за мной, я провожу.

Шествие по колышущемуся травянистому морю возглавил вол, далее шел Дар, за ним Дуглас, Мери и Куар, затем Тео с остальными ангелами, а замыкал группу Фредман и Эдван. Сквозь пронизывающие солнечные лучи в мягкой изумрудной траве мелькали лики остальных сопровождающих. Смех понемногу прекратился, но вот детское непослушание и все подминающая под себя игривость, полностью завладели Дугласом и Мерлин. Они постоянно толкали друг друга, падали, кувыркались, убегали, но контролируемые ангелами, быстро возвращались назад. Благородный вол ступал не спеша. Чудесные, искрящиеся в золоте бабочки, окружили его воздушной стайкой и что – то ласково напевали, словно свита, сопровождающая в пути. Каждая была точной копией другой, но вдруг они превратились в одну, необычно изящную, красивую, женского вида особь с позолоченным нимбом вокруг и такими же позолоченными солнцем, огромными крыльями. Бабочка уселась к волу на шею, и наклонившись близко – близко, зашептала о чем – то прямо в ухо. К Эдвану в тот момент подошла грациозная газель. Она двигалась грациозно, чуть улыбаясь прекрасными разумными глазами. Отвлекшись на Фредмана, который посадил себе на руку маленькое прозрачно – крылатое существо, то ли кузнечика, то ли человечика, Эдван потерял ее на несколько мгновений из виду, а когда взглянул вновь был бесконечно удивлен. Рядом уже шла не разумная газель, а хрупкая, юная девушка, такая же совершенная, и с такими же несравненными глазами. Девушка теперь улыбалась, правда все так же молча и сочувствующе.

Дорога пошла в гору. Шелковая и ласковая трава сменилась низенькой, бархатистой, стелющейся прямо под ногами. Большое количество сопровождавших их животных стало уже явно различаемым и узнаваемым. Одни уходили, другие присоединялись, некоторые неизменным составом шли рядом, не покидая. Воздух, наполненный бесконечностью и солнечной глубиной звал в высь, в запредельное сияние Файра, но взмахнув с неистовым размахом крыльями, Эдван смог лишь едва – едва, на несколько метров, оторваться от травы.

– Ваши крылья здесь бессильны, Благословенный Ангел – обратилась к нему газель.

– Я знаю, просто уж очень хотелось попробовать – ответил предводитель.

– Может быть у них получится настоящий полет – говоря это Эдван махнул в сторону впереди идущего Цуккермана.

– Увы, Благословейнейший, они, конечно, ближе к нам, но здесь, словно в младенчестве, настоящие возможности спеленованы и спутаны, так что озеро вразумит, но силу полета не вернет.

Поднявшись на пологую гору, спутникам открылся грандиозный вид. Внизу, у подножья сияло круглое, убегающее до бесконечности в даль озеро. Отражая в себе мятное, в золоте лучей небо, оно сливалось с ним у горизонта и, казалось, что окружающие озеро с разных сторон леса и степи просто тонут в обнимающей их изумрудно – небесной вышине.

– Оно как небо, правда, как небо! Ван, полетели!

Мерлин толкнула Дугласа вниз, и сама прыгнула в зеленоватую пустоту. Среагировавшие Дар и Тео, попытались было прыгнуть за ними, но были остановлены громогласным, внутренним звучанием голоса вола.

– Не беспокойтесь! Все равно полета у вас не получится, а им помогут. Смотрите!