Живой алмаз Шаданакара

И правда. Тысячи искрящихся прозрачных мошек, окружили падающие тела с разных сторон, словно мешком, и поймав, таким образом в сети, подвесили в невесомости. Затем, расстелившись живым ковром, начали поднимать их в верх, к тем кто стоял на вершине. Мерлин и Дуглас не успели испугаться, скорее напротив, больше развеселились. Почувствовав мягкость и упругость несущей их основы, они принялись прыгать и кувыркаться в воздухе, мягко шлепаясь и отталкиваясь от дышащего сияния. Когда же их подняли на уровень остальных, крошечная мошкара превратилась в мерцающую бриллиантовыми искрами, воздушно – красивую женщину – пчелу, со множеством прозрачных крыльев – вееров за спиной. Женщина бережно держала, лукаво улыбавшихся Мер и Дугласа в обеих руках. Поставив их рядом с синеоким волом, после приветственного поклона, она снова рассыпалась на тысячу живых искорок и растаяла в вышине.

– Какая она красивая! – произнес изумленный Фредман.

– Кто это? – обратился он к стоящему рядом Эдвану.

Но ответил всем сразу, так же мысленно и обстоятельно, могучий царственный вол: – Там внизу, гнусной лапе ужасного Гагтунгра, удалось надавить на некоторые шельты животных, совершив над ними насилие. Он как бы расплющил их, раздробил, сделал из индивидуальных – коллективными. В Энрофе, чуть выше и ниже, индивидуальные шельты многих низших существ – суть кратковременного проявления именно такого коллективного шельта. Таковыми являются большинство насекомых, не говоря уже о простейших. Индивидуальный шельт мухи или пчелы там, только маленькая частичка, кусочек тела коллективной Царицы здесь. Их мир – Нигойда находится чуть ниже, в стороне от восходящего ряда, но самые просветленные и великолепные, давно живут с нами и помогают подняться остальным.

Друзья мои, поспешим! Солнце начинает садиться! На закате небесное озеро как никогда насыщается божественной силой светила! Вперед, друзья мои, к его исцеляющим, растворенным лучам!

Слова его еще долетали до завороженных красотой места спутников, но сам вол таинственно исчез, растворился в воздухе, так же как сделала это Царица – пчела.

Спуск к озеру был недолгим. Ласковый ветер нежно обнимал своим дуновением и одновременно подгонял к воде. Дару и Тео пришлось крепко взять за руки совершенно впавших в детство Мери и Вана. Но тут успел отличиться вполне спокойный и задумчивый Фредман. Поймав в свою шляпу переливающегося разноцветного жука, он всю дорогу мысленно шушукался с ним, а затем, видимо о чем – то договорившись, положил его на голову и одел сверху шляпу. Но то ли договор был совсем не об этом, то ли жуку стало неуютно в темноте, тот заверещал так настойчиво и громко, что Цукермана тут же окружили в плотный круг, все кто шли рядом.

– Ты зачем его спрятал? Выпусти немедленно! – взволнованно проговорил Эдван. Но Фред то ли от страха, то ли от неуверенности совершенно застыл, не в силах пошевелиться.

– Отпусти его, отпусти его быстро! – Куар попыталась снять шляпу. Но тот принялся убегать, приговаривая дрожащим голосом

– Я не виноват! Это он, он сам просил взять его с собой! Обстановку разрядил серебристый великан – орел, круживший над спутниками в небе. Пролетев прямо над головой Фредмана, он сдул шляпу сильным воздушным потоком. Покатившись вниз, она остановилась прямо у кромки воды, а получивший, наконец, свободу жук, превратившись в подобие маленького человечка, начал читать Фреду нравоучительную мораль, крутя пальцем у виска и изредка покачивая головой.

Процессия снова тронулась в путь, благо оставалось буквально несколько шагов. Золотое солнце совсем уже спустилось к воде, и когда путники вошли в ее струящуюся негу, им показалось, что это не вода, а расплескавшиеся солнечные лучи обнимают их своей теплотой и в то же время прохладой. Купание продолжалось долго. Оно было шумным и очень веселым. Брызгались, плескались все: ангелы, животные, люди. Даже Эдван, наполнившись живительным золотом, пару раз так мощно ударил по воде крыльями, что брызги солнечным дождем рухнули с изумрудных небес. Солнце практически село, растворившись в теплой аквамариновой влаге. Красивый закат, очень похожий на земной, может быть чуть более яркий, пронзительный, насытил воду густым темно зелено – синим цветом с пылающими переливами. Вместо розового, как в Энрофе, к нему примешивалось все больше сиреневых, бледно – голубых и темно –желтых, медных бликов. Небо и озеро заиграли одной переливающейся палитрой. Спутники сидели на берегу и смотрели на танцующие, вспыхивающие волны света. Все давно пришли в себя. Мерлин, обхватив лицо руками, искренне попросила прощения. Дуглас и Цукерман хотели последовать за ней, но были прерваны на полуслове Эдваном и вновь присоединившимся к ним, синеоким волом.

– Вы не в чем ни виноваты. Это сама Хангвила, ее душа, ее стихия завладела вами. Все обошлось замечательно. Больше таких срывов в младенчество не должно быть. Но задерживаться здесь надолго нельзя, если вам есть, конечно, куда спешить. Память может снова растаять и отдаться на откуп озорному счастью.

– Благодарим Вас! – ангелы встали и поклонились всем окружавшим их животным. Тоже сделали и люди. Прекрасный вол ответил таким же поклоном и задал, пожалуй, самый главный вопрос:

– Могу ли я с братьями помочь достичь цели вашего путешествия. Мы будем рады, если наша помощь хоть в чем – то пригодится.

– Еще раз искренне благодарю вас – ответил Эдван.

– Цель нашего пути была так близка, хотя все еще невидима. Это женщина, такая же как Мерлин, но вокруг нее собралось столько важных ниточек одного клубка, что ценность ее существа выросла в тысячи раз. Тот, кто найдет ее первым – получит весь клубок, а вместе с ним не только Энроф, но ближайшие к нему миры.

– Я догадываюсь кому еще, кроме вас нужна душа этой женщины – мысленно прервал вол.

– Да благодатный друг, именно ему – Гагтунгру и всей прислуживающей нечисти» – продолжил Эдван. Каролина была так близка, я чувствовал это, не видел, но чувствовал, там в Великой Нерлианте!

– Вы были в Нерлианте? – восторженно удивились вол и остальные.

– Да, в Нерлианте. Мы прятались под троном у Зоранды!

– Вы лицезрели воотчию всех семерых Верховных Правителей? Это великое счастье, великая благодать теперь будет с вами вечно!

Еще раз нижайше поклонившись, вол попросил странников рассказать о чудесной встрече. Рассказать подробно, описать каждого отдельно, его слова, действия, мысли.

Речь держали по очереди и люди, и ангелы, но особенно изумленным животным понравилась описание Дара. Ему и правда не было равных. Просветленные звери, как дети, то смеялись, то плакали, то закрывали от страха глаза, то завороженно цепенели от величия и силы описываемого. Речь Дара была продолжительной. Сияние заката потихоньку прекратилось. В темно – зеленом небе вспыхнули огромные серебряные звезды, в мутных ореолах исходящих лучей. Ангел рассказал обо всем: о Каролине и о Стихиалиях, о вездесущем алмазе, и мирах, которые им пришлось посетить ранее, и конечно о том, почему им так необходимо вернуть Керол в свет

Когда Дар закончил, звенящая тишина еще висела несколько мгновений. Первым заговорил серебряный легкокрылый орел, тот самый, который освободил несговорчивого жука.

– Помочь вам может только Зоранда. Цена вопроса слишком велика, чтобы возвращаться назад!

– Но как мы сможем объяснить ему, как рассказать об этом? – уточнил Эдван.

– Больше не нужно ни о чем рассказывать, он здесь, постоянно с нами. В каждой травинке, капельке, каждой частичке нашей или клеточке. Твои дети просят тебя, о Великий, яви нам свою суть. Покажись в Божественной силе!

Вместе с орлом, слова эти хором повторили все, кто был рядом. Зов усилился голосами и тех, кто в данную минуту был далеко, но сердцем и душою чувствовал происходящее и искренне присоединился к нему.

И Зоранда явился! Эдван и его спутники поняли, что это именно он, потому как почтительно, с любовью и благодарностью, склонили свои образы абсолютно все присутствующие. Не только звери и птицы, но и деревья, цветы и трава. Зоранда предстал совсем не таким, каким наблюдали его наши путешественники в Нерлианте. Тогда он был человеком львом, прямоходящим умным сфинксом. Сейчас же к ним подошел благодушный, великолепный и просто сказочно красивый слон. Его огромные уши и кивающая голова, ласково приветствовали встречающих. Материальность его тела светилась серебряным светом звезд, примерно таким же, как и у остальных, но значительно ярче и красочнее.

Подойдя поближе слон произнес не мысленно, а громогласно:

– Теперь я знаю, кто вы и почему находитесь здесь. Я видел ту, кто вам нужна. Она сидела под самым куполом, в разрезе верхнего оконца. Остальные правители ее также заметили, но не придали этому факту значения. Что такое крошечная человеческая сущность в торжественном параде пред Верховными Стихиалиями. Ничто! В сравнении с ними она настолько мала и незаметна, будто мошка, сидящая сейчас у вас на руке. Кого действительно могло заинтересовать присутствие человеческого шельта – это только Мати. Она всегда покидает встречи последней, так было и в тот раз. От Великой не скроется ни одна тайна. Она чувствует, знает тесносплетения шельтов и даже монад всех без исключения существ. Упустить ту, на которой словно на перекрестке сходятся важные пути, она не могла. Я легко могу вас вернуть обратно в Нерлианту, но думаю в том нет необходимости. Та, кого вы ищите, сейчас в замке всепроникающей Мати – Лаалит. Туда вас проводить будет гораздо сложнее, но для Зоранды нет ничего невозможного. Прощайтесь странники! Мы отправляемся!»

Эдван подошел к синеокому волу и поклонившись, обнял его за могучую шею. Они прошептали что – то друг другу неслышно и разошлись. Мери и Дуглас, прощаясь, гладили серебряные крылья орла и внимательно слушали его напутствие. Тот самый жук подлетел к Фредману, сел ему на руку и смешно кувыркаясь, снял с себя верхний переливающийся наряд. – «Это тебе на память, возьми» – сказал он виновато. Но Фредман был искренне рад подарку, что явно подняло жуку настроение.

Вдруг на небосклоне вспыхнул первый луч восходящего солнца. То ли ночи в Хангвиле такие короткие, то ли захваченные обсуждением случившегося, путники наши не заметили промчавшейся ночи. Как только лучи коснулись их тел, они начали расти. Расти так быстро и неожиданно, что не осталось ни одной мысли в голове, только непонятное ощущение устремления к чему – то далекому. Оставаясь на одном месте, но бесконечно увеличиваясь в размерах, они тянулись к ослепляющему живому свету. Хонгвила осталась далеко внизу, там где еще находились ноги. А может и нет, может больше нет ног. Вообще ничего нет. Одно живое, невидимое Я, и этот всенаполняющий Свет!

Свет стал понемногу гаснуть, словно превращаясь в движение, в необузданный вихревой поток. Вихрь увеличивался, световые лучи уменьшались. Появилась возможность видеть тысячи животных, кружившихся рядом. Они были совершенно разные в своей материальности, видовой, эпохальной и даже разнослойной принадлежности. Мезозойские ящеры, вылетая из ревущего урагана, соседствовали с мирными слонами и зебрами, плосконосые крокодилы с полупрозрачными высшими сущностями. Все они были совершенно реальны, и надо сказать некоторые, очень опасны. Странники кружились в потоке, сталкиваясь с некоторыми из них. В одно мгновенье , прямо из мутной пустоты на Мерлин выскочил огромный, покрытый длинной шерстью зверь, похожий на дикого вепря. Она совершенно растерялась, от ужаса закрыв лицо руками. Но тут между ними неожиданно появилась Куар. Она бросила в разъяренную клыкастую морду дымящийся порошок, и весело подмигнула Мер. Порошок сделал свое дело. Зверь завизжал и скрылся в вихре. Следующими гостями были птицы. Шумная оранжевая стая влетела в восходящий поток. Они пищали, свистели, бились друг об друга, и о тех кто находился в границах внутреннего круговорота. Особенно нападали на ангелов, клевали крылья, рвали блестящую одежду. Затягивающий поток не давал светлокрылым отбиваться. Куар и тут не растерялась. Начав вращаться в обратную сторону, она сумела каким – то образом разделить воздушные потоки, и направить один из них так, чтобы удалить галдящую стаю на безопасное расстояние.

Наконец, мощное вращение начало принимать более медленный воздушный характер. Стали проглядывать вырисовывающиеся из тумана окрестности нового слоя. Это была Жумейра. Нежно – сиреневые, голубоватые холмы в сочетании с очень красивым, розово – зеленым небом, создавали чудесное сочетание. По ним, словно по волнам бродило огромное количество различных существ, бывших ранее на Земле динозаврами. Одно из них, очень большое и величественное, покрытое золотисто – бежевыми чешуйками, подошло совсем близко и сунув голову в поток, стало изумленно наблюдать за уже плавно кружащимися объектами. Первой, совсем рядом с его головой пролетела Мерлин. Она не смогла сдержать испуганного крика. Животное машинально отдернуло голову, но не струсило и совсем не убежало. Все остальные пролетали мимо спокойно, не нарушая тишины. Любопытный динозаврик настолько увлекся наблюдением, что вынужден был громоздить свою тушу на что угодно, лишь бы как можно дольше сопровождать путешествующих. Последним пролетал Фредман. Они настолько понравились друг другу, что чешуйчатый, вытянув свой длинный язык, не просто лизнул, а практически обнял Цукермана им полностью. Наблюдая за этой картиной, остальные остро почувствовали необозримую глубину эволюционного расслоения между хищными и травоядными ящерами. Но там, в вышине их уже ждали новые приключения.

Анна 2014

Анна вновь закрыла уши от грохота. Только теперь это уже был не гром. Начался обстрел. Снаряды ложились с равной периодичностью. Затяжные, резко обрывающиеся, с тяжелым разрывным звуком. Били не рядом, наверное, по окраинам. Одеяло девушки соскочило на пол. Она привстала, чтобы поднять, но голова наполнилась тяжестью и закружилась. Испугавшись, Аня вновь упала на подушку. Послышались новые взрывы, и серое расцветающее небо в окне окрасилось бледным заревом, вспыхнувшего где – то пожара. «Наверное, попали во что – то опасное» – подумала девочка, и вновь попыталась поднять одеяло, только теперь ногой. Попытка удалась. Аня осторожно укрылась, а когда согрелась, попробовала задремать, не обращая внимания на удары. Но тут в палату вошла вчерашняя медсестра. Она попыталась включить свет, но выключатель щелкнул впустую.

– У, заразы, чтоб вас! В подстанцию попали! Что же делать то, генератор старый, долго не выдержит, а сейчас раненых навезут. Аннушка, спишь что – ли? Ты вставай, семь часов уже, скоро доктор придет

–Как семь, Клавдия Пална, я думала светает.

– Нет, сегодня пасмурно, солнце просыпаться не хочет. Все в дыму и тумане.

– Клавдия Пална, я головы поднять не могу, все кружится и тошнит.

– Да это понятное дело. Тебя же контузило, сотрясение значит. Ничего, сейчас врач придет, укольчик сделает, и легче станет. Поспишь еще, а там глядишь, на поправку пойдешь!

Как следует укрыв Анну одеялом, медсестра пошла к выходу, но в дверях столкнулась с мужчиной в белом халате.

– Доброе утро, Николай Семенович, вы что так рано

– Доброе, доброе, Клавдия Пална. Только получается, совсем оно не доброе. Макеевку всю раздолбали! Мать и двое детей, в тяжелом, сейчас привезут. Обзванивайте остальных, быстрее пусть добираются. Электрика ко мне. Вместе генератор пускать будем. Да, и готовьте операционную.

Старушка быстро засеменила шаркающими шажками по коридору, а доктор подошел к Анне, и поставив ей градусник, начал торопливо задавать вопросы.

– Очнулась, значит – это хорошо! Когда? Ночь, вечер, утро?

– Вечер. Аня пыталась говорить громко, но получалось тихо, шепотом.

– Фамилия, имя, день рождения – все помнишь?

– Да, я помню все, до взрыва. Мне маму найти надо, и Лешку, и мальчик еще со мной был. Маленький такой, Димкой зовут, 3 годика ему. А парня – Колосов Алексей. Он в плечо ранен, и в ногу. Сотрясение, наверное, тоже есть. Когда его мама увозила, он без сознания был.