Живой алмаз Шаданакара

«Здесь должен быть лифт» – не успел он об этом подумать, как металлический писк карты заставил повернуть налево. Протянув руки, мужчина нащупал лифтовую панель на стене. От прикосновения панель вспыхнула яркой подсветкой, и на ней, кроме кнопок вызова, находилась виртуальная схема всех подземных этажей. Данные его карты и данной схемы практически не отличались. Пусковые ангары и управляющий центр находились как раз там, где он и предполагал. Времени на долгие раздумья не оставалось. Ираван ввел код, названный Заремой, и прочертив на схеме лифта пункт прибытия, без заминки вошел в летающий контейнер, и отправился в путь. Лифтовой перевозчик двинулся с места бесшумно, да и организм почти не замечал движения, лишь маяковая точка на схеме медленно перемещалась к пункту назначения. Когда до штабного сектора остался один пролет, он послал Зареме последний сигнал, и не получив ответа, принялся за молитву. Когда священные слова были сказаны, лифт остановился, двери раскрылись и Ираван шагнул из одной серой темноты в другую.

Легкий искусственный сквозняк, существующий в основном, в больших, замкнутых помещениях, осторожно коснулся его тела. Запах гари присутствовал и здесь, но совсем чуть-чуть. Постояв некоторое время, пока глаза прочитали густые очертания черноты, он осторожно двинулся вперед. Но не успел сделать нескольких шагов, как услышал резкий, возникший из пустоты, шум. Голоса приближались быстро, очень быстро. По-счастью, мужчина разглядел небольшую нишу в стене и буквально вжался в нее, боясь лишний раз вздохнуть. Проходивших мимо, было человек пять, шесть. Они тащили пленных Арчи и Хрома. Один из них прошагал так близко, что едва не дотронулся до Иравана своим оружием. Он страшно ругался, переплетая сразу несколько языков, наверное, споткнулся в непроходимой тьме. Остальные переговаривались сухо, по-военному, не произнося ничего лишнего. Из сказанного стало понятно, что ребята совершенно в бессознательном состоянии и волокут их в соседний блок до установки связи и получения решения руководства. Сколько человек всего в этот момент находилось в бункере, сказать было тяжело. Схема – проводник в тепловом режиме показывала только этот сектор. В этом крыле находилось сорок пять точек. Примерно половина сгруппировалась в центре управления. От проходящих, Ираван понял, что взрыв вывел из строя все источники питания, но сейчас пытаются запустить самый нижний, резервный.

«Медлить нельзя! Свет может вспыхнуть в любой момент, тогда все превратится в бессмысленность!»

До дверей управления оставалось несколько шагов, и мужчина нашел в себе силы пройти их не ползком, а стоя на ногах. Подойдя, он увидел в приоткрытую щель, как светилась разноцветными огоньками панель управления и слышались различные голоса:

– Боевая готовность! Четкий сигнал боевой готовности! Врубай боевую готовность!

– Как боевую, вы что, а вдруг ошибка!

Но тут, в темноте, зазвучал еще один повтор команды. Тут же послышалась суетливая беготня, цифры, обрывки кодов, произносимые гулкими, обреченными голосами. Липкий мерзкий страх побежал по их жилам. Иравана он тоже обнял, не просто обнял, а на несколько мгновений парализовал.

Неожиданно тьма пропала. Перед глазами вспыхнуло детство – далекое, счастливое, когда они все вместе купались в зеленом, соленом море. Родители, бабушка, дедушка, братья, сестры, друзья – все плавали в теплой ласковой воде, похожей на мамину улыбку, но Ираван сидит на берегу. Он панически боится воды. Так сильно, что не может сделать даже шага в сторону игривой волны. К нему подбегает Зарема – мокрая, соленая, в длинной холщовой рубашке вместо купальника. Ей почти четырнадцать, на вид невеста, а внутри настоящий ребенок. Несмотря на окрики взрослых, она каким – то чудом затаскивает мальчишку в море, и бросается с ним в набегающую волну. Вода обнимает могучим порывом, заливает глаза, рот, уши – и страх уходит. Чего бояться, когда все уже произошло. А Зарема не унимается, ведет дальше, в самую глубину. В тот день Ираван научился плавать, и впервые победил свой страх! Таких побед было немало в его жизни, и сейчас предстояла самая важная.

Видеокарта, запищавшая световым сообщением от Заремы, вернула мужчину в реальность. Короткая фраза:

– Пуск активирован, останови их! – заставила действовать немедленно. Ждать больше было нечего, решение пришло само собой. Взрыватель с нервно – паралитическим веществом влетел в приоткрытые двери одновременно с полным возвращением стационарного освещения. Одеть на себя герметическую маску Ираван не успел. Он только прижал ее как можно сильнее к лицу. Все, кто находился внутри, сознание потеряли моментально. Сразившее их вещество имело очень широкий радиус действия, летучесть зашкаливала, поэтому распространялось оно в доли секунды. Эффект поражения на открытом пространстве был гораздо меньше, поэтому первоначально, планирование его применения было отложено. Но здесь, под землей, газ проявился идеально. По видеокарте было видно, как живые точки, и здесь, и в других секторах бункера прекратили свое движение. Газ непреодолимо проникал и в голову нашего героя. Последним, что сделал Ираван, прежде чем отключиться, была передача второй группе точных координат пускового центра и подземного ангара с боеголовками, и команда

–Старт!

Зарема 2178

Зарема очнулась от нестерпимой боли. Кто – то рывками тащил ее за волосы. Вокруг шел бой – страшный и кровавый. Несколько минут назад, стоявшие рядом, плечо к плечу соратники, сейчас сражались с безумием вечных врагов. Сгруппировавшись внутри командного центра, темные под руководством Химлера и Будара принялись баррикадировать входы и выходы. Женщина боялась пошевелиться, что – бы не привлечь к себе внимания. Темные метались как звери в клетке, не зная на ком выместить гнев. Но здесь начался штурм. Окна и двери были атакованы с неудержимой силой. Было понятно, что долго держать оборону не получится. Чувствуя близкий конец, предводители темных вели себя по-разному. Химлер продолжал бесноваться, а Будар спокойно и осознано, принялся активировать пусковой механизм:

– Приступить к пуску ядерных установок. Цели остаются прежними, кроме одной. Последнюю перенаправить сюда. Слышите, сюда, на наши координаты. Исполнять. Немедленно!

Нервная улыбка, исказившая его лицо, больше была похожа на тик. Все, кто находился рядом – замерли в оцепенении, а Зарема , уже ничего не таясь, послала шепотом по видеосвязи короткое сообщение:

«Пуск активирован. Останови их!».

И…. взрыва не последовало. Взрыва не последовало, потому что газ сделал свое дело, да и ракеты вскорости были уничтожены по приказу Иравана.

Минутная тишина, установившаяся после услышанной всеми команды самоуничтожения, была прервана грохотом и криками, ворвавшихся снаружи. Месиво, неразбериха закружили в мучительном круговороте. Чьи – то стоны, крики, боль. Раненая женщина опять окунулась в кровавый хаос. Она не видела, кто ее поднял и понес куда – то наверх. Ни один человек, ни два, а множество, множество рук. Несли качая, будто на волнах. Она впервые ощутила огромное количество реальных людей одним живым организмом. Зарема чувствовала силу, сотворившую это, чувствовала свое прикосновение к ней. Ощущала восторг низливающегося небесного потока. Она успела только перевести дыхание, а тысячи глаз уже смотрели на нее с огромной надеждой, словно видели пред собой не простую женщину, а богиню.

Собрав все силы Зарема поднялась и громко, всем сердцем прокричала:

– Братья мои, слова ничтожны по сравнению с той великой силой, с которой вы познакомились совсем недавно! Каждый сделал свой выбор самостоятельно. Только ты – и бесконечность! Я рада, что нас больше, рада что мы едины, рада что остались живы, пусть не все, но мы живы, а значит, погибшие умерли не зря! Прислужники зла хотели истребить нас, они хотели уничтожить все живое с помощью ядерного взрыва. Этого не произошло, значит добро победило не только здесь, но и во многих местах одновременно! Теперь пришла очередь расплаты. Мы должны покаяться за всех, за хороших и за плохих! Покаяться за тысячи, миллионы неповинных жизней. Покаяться, что – бы не повторилось более этого кошмара! Может быть зло бессмертно! Но оно не всесильно! пусть когда – то они вновь соберутся для решающего удара, но сейчас их битва проиграна! Мы сделали первый шаг к будущему. За нами последуют остальные. Главное, не сомневаться! Не свернуть с намеченного пути!

Сергей 2014г

Друзья встретились через месяц. На озере как раз встал лед. Еще недели две ждали оборудования. Но время не было потрачено зря. Сергей и Аталия с головой ушли в изучение древних записей, ища любую информацию, касающуюся камня, особенно его строения и состава. Микола и Чан занимались доставкой суперсовременных, и даже еще не введенных в производство генераторов различных видов энергии. Чан больше внимания уделял поиску и созданию приборов, а Микола занимался ускоренной доставкой.

Наконец, проштудировав более сотни источников, Аталия наткнулась на древнее славянское сказание – песнь славутичей. Большое языческое племя славутичей жило на этой территории в 6, 7 веке нашей эры. Называлось сказание – Плач Ярославны. Легенда рассказывала о прекрасной княгине древлян – синеокой Ярославне, которую славутичи, пришедшие с грабежом, выкрали, забрав с собой. Князь славутичей – Ремень влюбился в молодую княжну без памяти. Не трогал, не обижал, все просил стать его возлюбленной женой. Но Ярославна ни в какую не соглашалась. Не пойду, говорит, за вора и разбойника. Не сдавался князь, целый год с поникшей головой ходил, просил простить и его, и племя его.

Подружилась Ярославна с чужаками, прижилась у них. Но случилась тут беда страшная. Прискакали ночью вороги. Подожгли срубы, палаты дубовые. Никого не щадили, ни стар, ни млад. А кто выжил, согнали к чисту озеру, чтобы там казнить без прощения. Ярославну же привели к воеводе седовласому. Разглядела она, что это отец ее, родной батюшка, древлянский князь Зор. Кинулась к нему Ярославна в ноги, закричала, запричитала, что было в сердце сил.

– Не бери отец греха на душу, не губи людей понапрасну ты. Не пойду я с тобой во родимый край, здесь мой дом теперь, здесь моя вотчина. Осерчал отец, но простил ее, пощадил отец всех, кто схвачен был, и умчался он с войском в родимый край, все оставив тюки и добычу всю.

Ярославна же с теми, кто жив еще, собирать пошла все тела мертвые. Отыскала она среди битых тел, тело князя ее ненаглядного. И зажгли в ночь огни ярко красные, и сложили тела на плоты они, но не стали еще поджигать огня.

Завела тогда песнь похоронную, Ярославна со всей своей горечью. Долго плакала, надрывалася, лишь одно только вслух припеваючи. Забери вода мою молодость, забери мое сердце девичие, чтоб не рвалось оно, не страдало так, по любимому князю из славичей. Все зажгли плоты похоронные и горела вода чередой костров, и мерцали они подпеваючи плачу юной княгини древлянскою. Только плот один, с князем Ременем, у воды лежал, не зажжен еще.

Но не стихли слова юной девицы, все бежали рекой слезы горькие. А когда засиял в небе первый свет, и столкнулись лучи с синим озером, разбегаясь по небу живой рассвет, с неба в воду упал, осветив ее. И ушел дым-туман, что клубами плыл, поднялась волна с человечий рост, да с разбега всего, со всей силушки, пролилася волна вся на берег тот. Испугалась княгиня усталая, не смочила вода ее платия, хоть она, да и князь были все под ней. Но испуг быстро тот стороной прошел, от него не осталось ни капельки, потому как живым князь с плота сошел.

На колени он встал пред княгинею. Слышал я Ярославнушка речи те, что кричала ты ноченькой темною. Слышал все, но не мог поднять голову, потому как и тело не слушалось. Но когда набежала сыра волна, обожгла меня, будто огнем она, застучало сердечко молчавшее, чтоб скорее обнять тебя милую, свет очей моих, мое солнышко.

Не меня ты хвали неразумный князь. Силу мира хвали, и воды живой, потому что не я подняла тебя, а сама земля благодатная!

Красивые древнерусские слова Сергей читал на распев. Аталия, молча слушала и мучительно искала хоть какую – то зацепку в чудесном спасении древнего княжича. Она постукивала карандашом по столу в такт наплывающим словам. Вошел Микола, он доставил очередной агрегат и неуклюже толкаясь, пробовал установить его у стены. Некоторое время парень наблюдал за происходящим в комнате, не говоря ни слова, а затем, не выдержав, спросил:

– Слышь, радистка, куда аккумулятор ставить? Вы бы подсказали сразу, что – бы его с места на место десять раз не перетаскивать.

– Радистка, говоришь… – тихо перебил его Сергей.

– Таль, он прав. В песне один ритм, когда ты стучала, выходило что – то вроде музыки. Растянутой, странной музыки. Постучи еще. Один, два, три, раз! Длинный, два коротких, раз! Три, раз, раз! По азбуке морзе выходит глупость какая – то! Послушайте, а если существует своя азбука мира! Звук, ритм, вода, огонь – они связаны вместе, они общаются!

– Ага, горы с деревьями разговаривают – не удержался Микола.

– Нет, мы этого языка не знаем, и не слышим, но они нас слышат! Что ты так смотришь, Микол, наукой уже доказано, что растения нас слышат. А чем хуже, например, вода? Значит ритм в словах Ярославны, которые она повторяла всю ночь напролет, Таль там, по-моему, в тексте сказано, что она повторяла одни и те же слова?

– Да, одни. Долго плакала, надрывалася, лишь одно только вслух припеваючи. Дальше идут слова. Забери вода мою молодость…, ну и так далее.

– Повтори еще раз!

– Забери вода мою молодость, забери мое сердце девичие, чтоб не рвалось оно, не страдало так, по любимому князю из славичей! – повторила Аталия.

– Да, ритм тот же. Слышь, Микола, ритм тот же! Так, так, так! – Сергей нервно поглаживал себя по лбу.

– Звук, ритм мы нашли. Должно быть что – то еще. Свет! Там был свет. Костры мерцали. А потом еще восход. Аталия, повтори отрывки про восход и солнце!

– Все зажгли плоты похоронные, и горела вода чередой костров, и мерцали они подпеваючи, плачу юной княгини древлянскою. А когда засиял в небе первый свет, и столкнулись лучи с синим озером, разбегаясь по небу живой рассвет, с неба в воду упал, осветив ее!

Таля прочитала, и вопросительно взглянув на Сергея, произнесла:

– А что если звук и свет слились в одном ритме? Ритм слов совпал с ритмом мерцания! Это уже двойной код!

– Да, да, двойной код! Но должно быть что – то еще! – не успокаивался Серый.

– Материя, свет, звук, энергия, все одно! Один источник! Точно! – Сергей ударил так сильно по столу, что подскочили все разложенные документы.

– Движение! Импульс! Таль, ищи движение!

Девушка быстро еще раз пробежала глазами по тексту и произнесла:

–И ушел дым-туман, что клубами плыл, поднялась волна с человечий рост, да с разбегу всего, со всей силушки, пролилася волна вся на берег тот!

– Все, кажется, я понял. Понял, что нужно сделать! Все мы свет – понимаете!». Аталия переглянувшись с Миколой, недоуменно кивнули.