Мунфлауэр

– А вдруг мы сможем помочь? Порой и люди бывают полезными, знаешь ли. Недооценивай людской род! – пожурила она.

– Учитывая, что я сейчас 100% из вашего вида, да, мне придется с этим смириться.

– Ты всю жизнь держала меня в неведении, подруга, так что считай ты мне должна. И я собираюсь с тобой, – приняла решение Кэйт, – Лео?

– Полностью с тобой солидарен, – приобнял он ее и клюнул в макушку и на мгновение меня пронзили две мысли: он это делает для меня (чтобы унизить), для Кэйт (чтобы дать понять, что все хорошо) или для себя самого (чтобы постараться убедить себя, что ничего в его жизни не изменилось)? Если бы мои бабочки были при мне они бы сделали чертовский кульбит в знак негодования. Так грустно, что я все еще мыслю их разумом, хотя их давно уже на мне нет.

– Спасибо, – выдохнула я друзьям.

С одной стороны они были моей Ахиллесовой пятой в предстоящем, но с другой – моей поддержкой. И где-то глубоко в душе я была рада, что они решили остаться со мной. Но разумная часть все еще продолжала пинать меня за не благоразумность.

– Только оно условие, – все же решила предупредить их.

– Какое? – спросила ничего не подозревающая подруга.

– По закону природы: я обязана стереть вам память после.

– Что? – не восприняла в серьез мои слова Кэйт. – ты шутишь что ли?

– Не я писала законы, – объяснила я ей, – почему ты думаешь, я не говорила тебе раньше, кто я? Да потому что мне просто-напросто было это запрещено.

– Но… – на это уже у нее не было ответа.

– Я должна стереть вам все воспоминания этих дней, Кэйт. Рано или поздно.

Мы замолчали.

– Согласны? – все же решила я уточнить.

– Хорошо, – за двоих ответил Лео, и мы тронулись в путь.

Глава 32

За короткое время мы доехали до парка Аш Холлоу, где во всю размещали палатки и мангалы различные существа, которые с трудом сдерживали свое существо внутри себя. Хоть я сейчас и не располагала арсеналом ведьминских способностей, я чувствовала их.

Оставив машину, как и все вдоль дороги, мы направились на стоянку. Мама с папой держались неподалеку. Я рядом с Кейт и Лео. Кстати, родители были в шоке от того, что мои друзья решили пройти этот путь до конца плечом к плечу со мной.

– Мун, ты хоть понимаешь о последствиях? – так невзначай спросила мама, на что я не стала отвечать. Ну вот что я могла сказать, серьезно?

Атмосфера в парке была бурной и энергетически заряженной. Я постоянно смотрела на небо будто боялась, что вот-вот оно разверзнется и начнется ад на земле.

– Привет! – часто окликали нас наши общие знакомые, с большинством из которых мы виделись лишь на подобных фестивалях.

Если бы это были обычные мероприятия, естественно, мы бы остановились и поболтали, но не сейчас. Мы шли целенаправленно к сцене-подиуму на возвышенности – место, откуда нас услышат все и сразу.

Это была широкая серебряная площадка, необычно декорированная в стиле облачного рая: плавные переходы от светлого к темному с атрибутикой бога солнца и богини луны – отличная имитация дружбы всевышних.

– И что? Мы просто поднимемся на сцену и прокричим «бегите! Надвигается нефилим»? – спросила я родителей. Видимо, ирония сейчас была моим единственным выходом не впасть в уныние.

Лео с Кэйт слегка отстали от нас, заворожённые картиной окружающей обстановки. Особенно их впечатлила нескрываемая магия сверхъестественных существ, которую они использовали для бытовых нужд, как пример – для установки палатки или для наведения марафета перед зеркалом кучкой подростков. Если посмотреть на этот наш мир их глазами – это и впрямь незабываемое зрелище!

– У нас нет даже доказательств, – посмотрев в сторону, ответила мама. Которая, как и я, предвидела смехотворное наше положение.

– Как насчет внушения? – обратилась я к ним с предложением.

– Не мне объяснять тебе противозаконность данного действия, – включил папа внутреннего юриста.

– Ну это же во имя их блага, – поддержала мою идею мама.

Джеймс молча смотрел на нас, а я так и видела войну в его сознании, где сознание кричало: «Не смей соглашаться с ними! Это неправильно! Это приведет потом к бесконечным разбирательствам и выйдет вам боком!», а оппонентом была его чистая душа альтруиста: «Мы спасем всех! Доверься своей семье!». В результате чего видимо выиграла вторая его половина, ибо он кратко кивнул, остановив свой взгляд на маме.

Теперь вопрос стал в другом: кто выйдет на сцену с речью. Однозначно, не папа… Это выглядело бы в глазах его начальства, как измена, нарушение всех их принципов и долгая-долгая бумажная волокита после. В связи с этим, остались лишь мама и я.

– Думаю, это лучше сделать тебе, Мун, – сказала мама, – а я в это время пока подготовлю заклинание за сценой, чтобы к тебе все прислушались.

Хм, сказать, что я была против – ничего не сказать. Будь я в ночном образе при поддержки своих фамильяров я бы возможно еще имела хоть какую-то уверенность в себе, но сейчас: подавленная, потерянная в отвратительном физическом состоянии, потная, с грязно-сальной головой как минимум – я даже помыслить не могла, как буду ораторствовать перед столь бурной и разношёрстной публикой.

– Мам, я не смогу, – как ребенок застонала я.

– Слушай, я помогу тебе привести себя в порядок, – и что-то чиркая на моем лице и читая заклинание, она меняла мой облик от отрицательного в более-менее приятную сторону. Так мои волосы улеглись в презентабельный пучок, лицо посвежело и неприятный запах испарился. Что ж, хоть не отвратительно себя чувствую – это уже хорошо. – Я верю в тебя, моя дорогая! И если бы я не была в тебе уверена, я бы не просила тебя сделать это.

– Всё же я думаю, ты переоцениваешь меня, мам.

– Ничуть. В твоих силах сделать многое. Всегда легко сдаться, а бороться сложнее в разы. Будь сильной, не поддавайся эмоциям, слышишь! Сделай хоть что-то, чем жалеть потом об упущенных возможностях, – мама смотрела мне прямо в глаза, и со стороны казалось, что ее сила заклинания внушения уже начинает работать на мне… Может так оно и было.

– Мун, это первое пока единственное, что мы можем, – поддержал меня отец, окончательно дав силы подняться на сцену. Времени оставалось мало. Со слегка трясущимися ногами я поднялась, обошла декорации и оказалась в центре всеобщего обозрения у микрофона. Я уверена вы задаетесь вопросом: где же весь персонал и как меня допустили до столь серьезного место действия? Что ж, ответ прост: аппаратуры как таковой здесь нет: лишь маленький генератор, что поставляет электричество для игры подсветки, да и для этого минимикрофона. Дело в том, что обычно всеми этими шоу «занимаются» повелители стихий… Вам нужен дополнительный свет – пожалуйста, вот вам огонь! Вам нужен снег – да без проблем! Боги сами по себе уже уникальные идеальные персонажи! Танцы, музыка – все это создается в скупе и непреднамеренно! Это не только представление, это – час свободы! Такого неординарного мероприятия не бывает у людей, где операторы и сценаристы боятся, что что-то пойдет не по плану, мы здесь и есть сам план, мы свободны и вольны делать шоу таким, каким пожелаем! Сложно передать всю атмосферу того времени словами, мне жаль… это просто надо видеть! Не зря так много сверхъестественного съезжается сюда, воистину это незабываемое времяпровождение.

Сейчас, стоя на импровизированной сцене, на меня мало кто обращает внимания, поэтому я выдохнула и постаралась унять дрожь в теле. На минуту я закрываю глаза и представляю, как стою в нашей ночной лавке и по моему телу, как и прежде, порхают мои любимые бабочки.

– Дамы и господа, – едва открыв глаза, обратилась я к публике. – У меня для вас важная информация! – и в этот момент я почувствовала магию, что проходит через меня: труды закулисья. – К сожалению, во время Великого шествия богов на нас планируют напасть всадники ада под предводительством нефилима. Мощь, что она использует во благо зла, несет огромный урон для нашего мира. Я понимаю, что большинство из вас скорее всего проигнорируют данное обращение, но все же я должна донести до вас эту информацию, дабы вы были готовы дать отпор, защитить близких. Пожалуйста, если у вас есть возможность, спасайтесь! А у кого есть навыки выживания и возможность дать отпор «не скупитесь» помочь нам. Нас ждет неравный бой, дамы и господа, но я верю, что добро всегда побеждает зло!

Да, речь так себе и даже с маминой поддержкой в совокупности было слабо результативной, да и вообще наивно полагаться, что меня услышали и поняли. Но вот ведь чудеса: народ все же зашевелился, зашептался. Мы увидели, как бурные обсуждения начали разливаться от тонкого журчания эльфийской трели в рокот громогласных огров, как приближающийся хаос. Я надеялась, что, если хотя бы 1/3 всех будет благоразумна – это уже будет поводом для радости. В итоге, спускаясь с подиума, я услышала от папы:

– Мало, кто послушался, но это уже успех. Хотя бы их жизни мы можем считать спасенными. Ты молодец, и я горжусь тобой, – приобнял он меня.

– Что дальше? – собирая остатки трав и выходя из-за угла сцены, спросила мама.

– Будем ждать? – посмотрели мы на отца.

– Да, – ответил он.

Время… как оно быстротечно, когда опаздываешь, в особенности для спортсмена, что добегает до финишной прямой или когда опаздываешь на уезжающий автобус. И как же сейчас оно тянется безумно медленно в преддверии предстоящего ужаса.

Мама колдовала в надежде укрепить защиту нашей семьи (на защиту всех существ у неё не хватило бы ни энергии, ни ингредиентов). Папа ходил от семьи к семье и в очередной раз уговаривал уехать от эпицентра будущей бойни. К счастью, его многие знали, и он смог достучаться до некоторых видов существ.

К нам подошёл дядя Бэн (напоминаю, что это он смонтировал мне моего Бэмби) и спросил:

– Помощь нужна? – внешне, как и все огры он не внушал доверия, но я знала, что душа у него чистая и добрая.