Мунфлауэр

– Все так скверно? – решил поддержать разговор Лео, прерывая неловкое молчание своей девушки.

– Весьма отвратно, – изобразив рвотный рефлекс, ответила Лолита, – и самое обидное, что мои наряды там так и не пригодились.

– Ну что ты, дорогая, подумаешь пришлось живьем сварить несколько человек, да и сжечь парочку других, – приобнял вампир суккуба, – да и в этом виде ты их вполне поразила.

Мы рассмеялись, хотя думаю, на самом деле ситуация была далеко не смешной там, под землей.

Я увидела вдали маму с папой и побежала к ним. Мы, отпуская все свои страхи, как горы с плеч, обнимались и радовались встрече. Их я еще потеряла в начале битвы. Хоть и будучи уверенная, что они справятся с трудностями вместе, меня ни на секунду не покидало чувство беспокойства за них.

Джеймс, как и Кармен были изранены, но мама уже успела обработать их раны какими-то мазями из трав, поэтому, не теряя более времени, пошла помогать остальным.

– Ты справилась, родная, – поддержал меня папа, на что я просто кивнула, – что-то не так?

– Кэм, где он? – спросила я его, чем слегка озадачила.

– Ты его знаешь?

Я не знала, что ответить, поэтому мой жест был не то кивком, не то отрицанием.

– Эмм, он у своих, у повелителей стихий, – все же в итоге ответил мне папа.

– Я схожу к нему, – сообщила я уходя.

Он и вправду был там, но не в сознании. Точнее с широко открытыми глазами, мечась по кровати, парень кричал и стонам.

– Черт, Кэм! – крикнула я, обнимая его и вдыхая когда-то забытый его естественный запах.

Кэм ни на минуту не угомонился, продолжая буйствовать.

– Что с ним? – хотя я знала уже заранее ответ.

– Упс, боюсь мы перегнули палку. Теперь он застрял в своем аду, – ответила мне мадам Бенуар.

Посмотрев на эту надменную эльфийку, я вложила всю злость в свой взгляд, отчего она лишь приподняла изящно бровь.

– Его можно спасти? – спросила я одну из повелителей воды (она как раз поила его, высасывая влагу из воздуха).

– Боюсь, что нет, – ответила вновь Мадам Бенуар.

Я не хотела ничего говорить и просто выбежала из палатки. И бежала я до тех пор, пока не оказалась в лесу. Там, упав на колени я начала рыдать. Бабочки порхали по моему телу, утешая меня, но не могли успокоить. Тяжелые последние дни навалились на меня необъятным грузом, и разразились в фонтане слез, который я не могла сдержать. Эмоции выплескивались в тихих всхлипах и нытье. Я чувствовала себя такой пустой в эти минуты.

Едва я успокоилась и встала на ноги, меня обняли чьи-то крепкие руки. На мгновение я подумала, что это Лео, но нет, это оказался Аймар.

– Все хорошо, – проговорил он мне в ухо, – и все будет хорошо.

И я обняла его в ответ, потому что мне так не хватало чьей-то близости, крепких рук и этих самых слов.

Через минуту-другую, он прошептал:

– Мне пора возвращаться, – и тяжело выдохнул, будто сам противился своему уходу. – Но вскоре я навещу тебя, Мунфлауэр, – и взмахнув белоснежными крыльями, ангел растворился в воздухе.

Но я была благодарна ему. Меня реально отпустило. И так я вернулась обратно в лагерь.

Глава 34

Уже совсем поздним вечером мы решили разъехаться по домам. Была возможность, конечно, немного отпраздновать победу со всем нашим миром сверхъестественного, но мы слишком устали, чтобы смеяться и радоваться, в особенности я.

Лолита с Джоном все же решили задержаться. И я их не виню. Просто по девчачьи понимаю желание суккуба вывести в свет свои наряды, а вампира восхититься ею.

Мама с папой пришли к мнению вынужденно остаться: Джеймс, как главный алхимик, должен был устранить последствия всего сборища, не оставляя следов пред лицом человеческим, ну а мама помогала ему во многом. Они отличная команда!

Так Кэйт, Лео и я выехали вместе. Всю дорогу обратно мы молчали, лишь изредка перекидываясь фразами: «можно остановиться здесь в туалет? Может покушаем?»… Это была в какой-то мере угнетающая тишина, напряженная, но мы все пытались сделать вид, что все как прежде, даже улыбались друг другу. В том числе в мотеле, где мы снимали номера периодически, никто не решался заговорить о серьезном.

Когда мы вернулись в Новый Орлеан первым по пути был дом Кэйт. Этот шикарный особняк был виден издалека своей архитектурной изысканностью и привлекал внимание даже туристов. Каллахеры умели жить на широкую ногу.

Лео на прощание обнял свою девушку, но будто бы побоялся поцеловать и пошел обратно к машине.

– Что между вами? – как только футболист отдалился, спросила она.

А я хоть и ожидавшая этого вопроса, не сразу нашлась, что ответить.

– Ничего, – в итоге промямлила я, подозрительно неуверенная.

– Я не слепая, Мун, – упрекнула меня подруга. – У вас роман?

– Нет!

Но резкий ответ не убедил ее: Кэйт не глупая, однозначно, и я это прекрасно знаю.

– Нет, между нами ничего нет и не было, – я перешла на более спокойны тон.

– Пожалуйста, только не ты! Не смей мне врать, – взяв меня за руки попросила она.

– Кэйт, я говорю правду. Между нами с Лео ничего не было и быть не может. Он же твой парень! – как можно более убедительно ответила я. – Все в порядке. Завтра мы вернемся в универ, и ты даже не вспомнишь этого разговора, господи! Но ты должна знать, Лео и я мы сделали все, чтобы вызволить тебя оттуда и дико переживали. Горе нас сблизило, но не настолько, чтобы влиться во что-то серьезное, – это было наполовину правдой и я хотела верить в нее даже больше, чем Кэйт.

Она молчала, но потом кивнула.

– Мун, Лео – моя любовь, мое будущее, моя надежда на хэппи энд, и я не могу его потерять, ты же знаешь это, да? – будто с мольбой посмотрела на меня подруга. – Прости, что подозревала тебя, но мне необходимо было убедиться в этом – и нежно обняла меня. – Он так на тебя смотрел все это время. И мне показалось, что… мне показалось, что он влюблен, но уже не в меня, понимаешь, – Кэйт говорила и говорила все это, будто сдерживать в себе это уже нет мочь.

– Нет, он все еще любит тебя, как и прежде, ничего не изменилось, милая, – я тяжело выдохнула ей в плечо, с одной стороны, потому что пришло облегчение от исхода тяжелого разговора. С другой, потому что скоро наступит завтра и ее мир останется прежним.

Я посыпала ее травами и произнесла заклинание. Едва оно подействовало, Кэйт будто бы вышла из транса и начала озираясь задавать вопросы.

Я отвечала, как мы и договаривались: о том, что меня зовут Люси, мы познакомились в горах, когда катались на лыжах. Решили задержаться, поэтому она не смогла приехать на семейный ужин и вот я решила ее подбросить до дома. Кэйт кивала, но не могла уследить за ходом моих мыслей, поэтому я начала прощаться:

– Что ж, это был офигенный уик энд, мон солей (мое солнце), хоть и затянувшийся, но у тебя болит голова, так ведь? Иди, поспи, – и я по-французски расцеловала ее в обе щеки, – Бэн ньуи, мон шер ами (Спокойной ночи, моя дорогая подруга).

– Ага, – шатаясь вошла она в дом, где я сразу услышала голоса ее родителей.