Ассана. Путь к свободе

– Здеся убирай всю грязь-трава. Выметай усё и кидай новый, свежай. Алиска тиби показать, гди брать. Паняла?

– Слушай, Оло, – обратила я к нему, – ты где выучил русский язык?

Гнарк выпятил бочкообразную грудь и важно произнёс:

– Мая предка прадеда был иномиряний. Как вы. Училь гаварить маво атца, атец мене. Он тожа была сначала раба. Патом сильна памагать Павилитель и избавился ат рабства, – и сказано последнее было так гордо, что я чуть не прыснула, достижение, ага. – Ладна, любишь ты балтать. Иди работай! Как вся сделать – кормить будут. Жрать хочешь? Да?

Вот мелкий гад! Мерзко хихикая этот недо гном куда-то поспешил. Наверняка, раздавать поручения другим иномирцам-рабам.

– Ай, да! – вдруг притормозил Оло и обернулся ко мне, – как работа кончаться падумай, кта ис вас вкуусно готовить уметь? На кухню повариха нада. Три штука. Хааарошая места, ммм, – мужичок мечтательно закатил глаза и добавил, – атличная места. Падумай. – И быстро свалил по своим делам.

А что тут думать. На кухню отправлю бабушку Надю и других бабулек, кто умеет вкусно готовить. И расторопен.

Нам выдали мётлы, деревянные совки и что-то наподобие грабель, только полностью деревянных, но с такими редкими зубьями, что проще их было выкинуть.

Сволочи эти аборигены с их правителем во главе!

Именно нас ждали, чтобы собрать эту вонючую, кажется, век не менянную, траву?

Я, тихо матерясь, сгребала сено в аккуратные кучки, которые потом забирали Катя с Лизой и выносили куда-то на улицу. В сухой растительности жили мыши. Размером с мой кулак. Нужно отдать должное всем членом моей группы: никто не завизжал. Охи и ахи слышались периодически, но истерить никто не стал.

– Здесь клопы размером с ноготь большого пальца, – жалобно проговорила Наталья и добавила, – а представляете, если бы нас, как рабов из фильмов, заставили ходить босиком?

Такое представлять не хотелось, потому мы заработали в два раза интенсивнее, чтобы поскорее закончить и хоть немного перекусить.

Зал был огромен. По моим прикидкам справиться должны были лишь к пяти-шести вечера. Что и произошло.

Бабушки кидали чистую траву на выметенные участки, не сильно при этом утруждаясь (на то и был расчёт) и часто отдыхая.

Алиска изредка приходила и довольно кивала головой.

– Наконец-то, – выдохнула Моника, утирая рукавом пот со лба, – я думала эта вонючая гадость никогда не закончится.

– Как вы все? – спросила я, прислоняясь спиной к прохладной стене. Сейчас бы горячий душ и сытный ужин.

– С утра желудок выл, потом ныл, а сейчас прилип к позвоночнику и не подаёт признаков жизни. Хоть бы воды дали, изверги, – пробурчала Варя. Девушка она была колоритная: высокая, метр семьдесят восемь, с пшеничной толстой косой, даже в конце рабочего дня аккуратно заплетённой, чуть раскосые красивые глаза орехового цвета. Варвара со вчерашнего вечера хмурилась и была в сильно расстроенных чувствах. И её можно понять: сюда она попала с семьёй в полном составе. Двое детей оба мальчика сейчас были неизвестно в какой части замка, и непонятно чем занимались. Супруг тоже где-то, и что с ним также выяснить пока не представлялось возможным.

– Хок! – вдруг послышался звонкий голос Алиски, и она махнула нам из другого конца зала. Мы давно сложили инвентарь в угол, поэтому тут же двинулись к ней.

– Ам-ам, – показала жестами девушка и поспешила за лестницу, там оказалась ещё одна дверь. Не замок, а квест "найди потайной ход".

Такой же коридор и два направления. В этот раз нас повели направо. Лампочка еле мерцала, поэтому мы двигались, как полуслепые кроты. И, правда, было такое ощущение, что здание строил безумец, фанатик подземных ходов-кишок. А каменные стены лишь усиливали это впечатление.

За очередным крутым поворотом мы увидели неплотно закрытую дверь, в щель которой лился тёплый жёлтый свет. Алиска рывком её распахнула и шагнула в помещение. Мы втянулись следом за ней.

Перед нами предстал большой зал в виде правильного квадрата, заполненный столами и стульями. Четыре сносно горящие лампочки давали достаточно света, чтобы всё прекрасно рассмотреть.

Столовая для рабов.

В одном углу, быстро работая ложками, ели мужчины, в другом дети, в третьем женщины, а в четвёртом люди и нелюди одетые, как Алиска.

Наши мужчины и дети были здесь. Но не все. Аркадия Акакиевича и Кирилла не было видно, хотя я не особо приглядывалась. Мои наблюдения подтвердила бабушка:

– Моего здесь нет, – женщина нервно заломила руки, – батюшки, неужто его съели?

– Бабушка, если это и так, не переживай, выплюнули обратно – несъедобен он, – пошутила я, – не думай о плохом, всё с ним в порядке, значит, задержался и доделывает свою работу.

Тут нас окликнула Алиска, стоявшая в противоположной от двери стороне у широкого раздаточного окна.

Вспомнилась моя школьная столовая. Как будто украли идею и реализовали здесь. Странный мир. Я не могу его ненавидеть, но пока и не прониклась какими-то положительными чувствами.

Мне нужно время.

В глиняную глубокую миску плюхнули серую склизкую массу, краюху тёмного хлеба и сунули в руку щербатую, исходящую горячим паром, кружку, наполненную приятно пахнущей жидкостью.

После чего я пошла искать себе место, чтобы спокойно поесть.

Прим. автора:

1. В мире есть Боги.

Онд – Бог Зла и Коварства (с норвежского) притягивает разумные существа из разных миров (что происходит очень редко), и разного уровня развития цивилизации и "кидает" их в неблагоприятные условия. Он это делает развлечения ради. Ну и есть у него определённые цели.

Ассана – Богиня Земли, с арабского "в расцвете сил", Защитница, именно Богиня Ассана наделяет "попаданцев" сверхсилой и защитой от болезней на определённое время, а именно: пока они полностью не адаптируются к новым условием, например, не найдут постоянное убежище, или не выучат местный язык. Затем у многих свой дар забирает. Но, если разумный силён духом, дар остаётся с ним (злой/добрый не имеет значения).

Остальные Боги наблюдают, но не вмешиваются.

2. Мир состоит из людей и нелюдей: анаты – обычные люди; оркуны – краснокожие гиганты; гнарки – не больше метра (плюс-минус), фермеры; эльдоры – бледные, тонкие, безобидные "пастухи"; вассы – синекожие людоеды; смески – разумные, родители которых из разных рас. Все они называются люди-и.

3. Язык мира (общий язык народов Ассаны) "соткан" из разных языков первых "попаданцев".

4. В этом мире нет "своих" рас. Все люди-и "пришлые".

5. Попасть животным других миров в Ассану невозможно, растения – исключение.

6. Ассаи Видика – женщина Всадница (чтица) Великих Животных, Ассаи Ведок – мужчина Всадник (чтец) Великих Животных. Дар дан от рождения, его можно развить, если изучить техники и способы слияния с душой питомца.

7. Несколько законов Ассаны: 1. Насильно брать женщину/мужчину – допускается, если это позволяет вера разумного (прописано в книге таинств Бога, которому он поклоняется). 2. Нельзя приручить/сманить чужого Ассаи, после смерти Всадника Зверь уходит. После смерти Великого Зверя Всадник может воспитать нового питомца (количество питомцев может быть сколько угодно, только удержать над каждым из них контроль ещё та задачка, от такого сойти с ума вполне реально, но главная героиня первой книги с этим успешно справилась). 3. Животное будет таким, какой является душа Всадника. 4. Ассаи имеют свою магию: общаться со своим Видикой/Ведоком на больших расстояниях; создавать защитные поля от любого оружия; скрывать своё присутствие от себе подобных и многое другое. 5. Убить Великое Животное можно иномирным оружием (но бывают исключения, одно такое описано в книге "Ассана. Жизнь во льдах"), а также Звери гибнут в схватках между собой. 6. Дикие Ассаи населяют этот мир и их гораздо больше "прирученных". 7. Взрослого Зверя невозможно обучить и сделать своим питомцем, но с ним можно договориться, чтобы он отдал своего детёныша людям. Но ни один зверь не пойдёт на подобное, поэтому люди-и их просто убивают при помощи иномирного оружия или обманом, после чего забирают детёныша (детёнышей) себе и отдают Всаднику, у которого нет питомца. Второй вариант: просто продают на специальном рынке за большие деньги.

Глава 10 Глас

Они приходили во сне. Голоса. Жёсткие. Требовательные.

Они стучались мне в голову, старались проникнуть в возведённую мной ментальную защиту. Но я держалась. Держалась на голой воле, сцепив зубы до мерзкого скрежета.

Каждое утро чувствовала себя разбитой, но никто так и не смог покопаться в моих мыслях.

Со своими страхами я не делилась ни с кем, вокруг меня женщины вели себя, как обычно, а это значит, что такие неприятные ощущения возникают только у меня, либо они все хорошо притворяются. Почему я молчала? Не знаю, возможно, утром мне всё это казалось бредом сумасшедшего? Не знаю, да и некогда было сильно об этом задумываться.