Семья незнакомцев

Отступив на два шага, Саб опустил взгляд на руки. Измазанные в тёплой крови близкого человека, они горели, от желания прикоснутся к маске. Зарево пожара на том конце моста, перестрелка между уходящими вниз по течению баржами и бронеавтомобилем, преследующим их вдоль берега. Крики ликования со стороны центра города. Чёрная вода, медленно текущая мимо.

Он не знал, сколько прошло времени, когда позади, раздались шаги. Медленные и тяжёлые. Крепкая рука взяла его за плечо, немного помяла, а затем, уцепившись, подняла на ноги.

– Где она? – спокойно, без злости и спешки.

Он обернулся, встретившись взглядом с отцом. Холодный и пустой. Без капли жалости. Впервые, он смотрел на него такими глазами. Опустив взгляд, на секунду помедлив, Саб указал на прогалину, оставленную грузовиком в прибрежной растительности. Тяжело распрямившись, отец отступил на два шага, а затем замер. Шелест ткани, лязг механических частей оружия.

Медленно закрыв глаза, Роман подумал. – Я облажался. Его дочь мертва и это моя вина. Он понял, что я самозванец. Закончилась игра в семью. – пальцы прикоснулись к маске, потянули её на себя, но затем с силой сжал край, замерли на пол пути.

Резко обернувшись, он воскликнул.

– Она просто хотела жить…!

Удивлённо взглянув на него, примеряя костыль из пары смотанных ремнями автоматов, Фокус насмешливо осклабился.

– Чего расселся? Подымайся. – без тени сомнения.

И поправив кепи, поковылял в сторону зарослей.

Глава 7 Ложь

Почти угасшие в центре, бои переместились на мост. Окончательно объятый пламенем, небоскрёб освещал погружающиеся во тьму улицы. Все службы были выключены и заблокированы с того берега. Лишь редкие фонари, работающие от аккумуляторов и солнечных панелей, освещали улицы неспящего города. Перемигиваясь белыми огоньками, дроны доставляли припасы в единственный не взятый оплот, Центр Учёта Людских Ресурсов.

Прорвавшись через прибрежную зону, грузовик выкатил на узкие улочки пригорода. Без труда находя его следы, и капли масла из пробитого поддона, Саб шёл по следу. Ликующие, или в спешке бегущие из города, люди не обращая ни малейшего внимания на двух бродяг, припадающих на разные ноги.

– Если она не… Для нас, всё будет кончено. Для меня будет. – не чувствуя ничего, кроме краёв бездонной пропасти, в которое продолжало лететь еле бьющееся сердце. – Сделай это, если она… – указав себе на голову, он нажал на спуск воображаемого пистолета. – Я не против. Может, полегчает.

– Что ты блядь такое несёшь. – слишком устав чтобы злится.

– Как в тот раз, когда вы остались втроём.

Запнувшись, Сайлас сделал ещё два шага, прежде чем замереть. Его лицо, изменилось до неузнаваемости. Напрягшиеся мышцы натянули кожу, от чего он стал выглядеть лет на десять моложе. Взгляд сверкал безудержной яростью. Миг, и гнев сменился отчаяньем. Обомлев от невиданного, Роман испугался сильнее, чем, если бы отец взялся за оружие.

– Да что ты знаешь! – тихим, дрожащим, срывающимся голосом. – Нас загнали в угол. Из них хотели сделать кукол красных кварталов. Смерть была милосердием. Жизнь после смерти, даром. – взгляд поднялся вверх, к облакам дыма, озарённым алым закатом.

– А затем, ты посадил её в клетку. – с жестокостью.

– В которой она жива. – акцентируя на последнем слове. – Разберись сначала со своей. – и ткнув его в грудь, побрёл дальше.

Резко ухнув, сердце забилось в груди. Медленно опустившись, взгляд упал на подсумок, из-под клапана которого, выступал белый уголок.

Они шли больше часа, не произнеся больше не единого слова. Два взгляда, острый и механический, двигались от следа до следа. Когда начался чистый асфальт, Саб принялся бегать между прохожими, выспрашивая и почти всегда получая утвердительный ответ. Когда же люди отказывались идти на контакт, Вёргер доставал ствол. Наконец, за очередным поворотом, обнаружилась брошенная техника, с заклинившим двигателем.

– Где. – прорычал отец, обращаясь к местным, уже грабящим машину.

Лениво лузгая семечки, татуированный мужик указал нужную сторону.

– Затон. – взволнованно произнёс сын, догадываясь куда идти.

– Операция прошла успешно. Но, потребуется ещё одна.

Отец удовлетворительно рыкнул.

– Начнём через пару часов.

– А пока обсудим оплату. – ассистент.

Из удовлетворительного, рык превратился в озлобленный. С трудом сгибая перебинтованную руку, он полез по карманам.

– Пройдёмте. Сюда, пожалуйста.

Оставшись наедине с Романом, склонившимся над постелью больной, доктор неуверенно прокашлялся.

– Я достал из неё две пули. Из тела и руки. Но, мне известно ещё об одной. Если потребуется… – многозначительно подняв бровь.

Саб с удивлением и ужасом поднял взгляд.

– Я не. Не…

– Оставьте нас. – слабым шёпотом произнесла пришедшая в сознание Кристина.

Хирург подчинился. Протянув руку, она достала маску. Подняла над собой, посмотрела прямо в пустые глаза.

– Отец, рассказал, как это произошло.

Она изумилась, насколько это позволили обезболивающие.

– За вами гнались. Им, нужны были только дети. Отец хотел уйти вместе с вами.

На экране небольшого устройства, мигали цифры. Восемьдесят три на пятьдесят один. Подвешенная над головой, капельница уже на треть опустела.

– Если я скажу, что он врёт? Если скажу, что он обманывает себя, так же, как считает тебя своим сыном.

– Тогда я спрошу, кто ты? Не так. Кем ты хочешь быть? – с лёгким напором. – Той, кто стала свободной, оставшись одна. Или одной из нас. Членом семьи, в которой каждый готов умереть за тебя.

– Я хочу иметь выбор. Но у меня есть только часы, может дни, не больше. Он следит за этим. Мгновение, и вот уже несколько недель позади. Ещё одно, и за окном зима. И те годы, уже не вернуть…

– Он боится. Боится потерять! – голосом, полным эмоций.

– Не знаю, сколько ещё смогу просидеть в одиночной камере. Однажды, после дождя, вас может остаться двое. – пауза. – Тебе не понять мою боль. – шёпотом, глядя на маску, с оттенком призрения, но в тоже время и завести. – Как бы ты не поступил, ты всегда можешь простить себя.

Взяв у неё маску, он посмотрел в её пустые глаза. За ними, быстро сменяя одна другую, возникали картины из прошлого. Не только страшные, горькие и гнетущие, но и радостные, яркие и счастливые, слишком выбивающиеся из серой действительности.

– Кем бы ты ни была. Кто бы из вас не нажал на спуск, позволь ему любить. Это всё что ему нужно, всё, что он может, всё, что остаётся, когда остальное потеряно.

(“Альтернативная концовка”

– Даже если это был ты?