Город и люди в нём

– За охрану платим, а нас средь бело дня режут!

Резко развернувшись, офицер вернулся назад. Суровый взгляд обежал замолкшую толпу. Пальцы правой руки, подрагивали, то сжимаясь, то разгибаясь.

– Если среди вас есть тот, кто может вычислить мутанта. Выходи сюда! Я найму тебя за двойной… Нет, тройной оклад. – пауза, в которой среди толпы слышались лишь отдельные голоса спорящих. – Но, если не справитесь. – и медленно подняв руку, указал себе за спину, на одну из стен.

Там, высоко над землёй, на большом участке целой стены, висел мертвец. Иссохший, с оторванными ногами и изувеченным телом. Двумя этажами ниже, был растянут плакат. (Вор, должник, нападение с оружием.)

Толпа снова зашумела, но уже иначе. Одни выкрикивали – Продаю! – другие – Покупаю! – и всё быстро начало возвращаться к былому.

– Так бывает. – Артур, глядя куда-то в сторону. – Ты занимаешься своими делами, а какой-то мутант, решая свои, сносит тебе пол головы.

– Как он это сделал?

– Как? Скорее всего вот-так. – и ударил кулаком снизу вверх, затем рассмеялся, но быстро посмурнел. – Встречаются тут всякие. Больно умные и порядочные. Которые не могут просто отсидеть своё. И всегда им надо перекроить мир или хотя бы кусочек… – затем скривившись цикнул. – Короче. У некоторых, очень редких людей, есть особые умения. Сила. Как правило, они о ней даже не знают, да так и проживают до ухода. Но если раскрывают, то могут сотворить такое голыми руками. – взглядом указав на прогалину в сомкнувшейся толпе, туда, где на мостовой блестела красная лужа. – Не бери в голову. Идём. У нас много дел.

Но парень остался стоять на месте. Коротко заглянув ему в глаза и увидев тоже, что и у других в их первый день, Артур тихо выдохнул.

– Похоже ты спрашивал не об этом. – почесав затылок.

– Он убил человека… Разве так можно? – со сдержанным возмужанием.

– А кто может запретит? Это, конец пути, друг. Ты помнишь свой сон? Помнишь, что видел? В моём, я лежал на дороге. Мой байк, дымился на краю обочины. Изо рта шёл пар… и кровь. – ненадолго замолчав, он беззвучно достал пачку сигарет и с тихим щелчком запалив реактивную зажигалку, крепко затянулся. – В моём сне, я умер. Тоже было и у многих других. Это место, – окинув нависающие дома медленным взглядом. – лишь перевалочный пункт. Или следующий мир. Возможно, один из многих. А если смерть не конец, зачем переживать? – с силой хлопнув его по плечу, чтобы встряхнуть и взбодрить. – Идём. – с сигаретой в зубах. – Вечером всё обсудим. А пока, просто смотри.

Не став разделяться, вместе прошлись по магазинам. Список покупок оказался длинным. Пришлось арендовать заплечные переноски. Сзади загрузили мешки, спереди инструменты, метизы, овощи, специи и многим другим. Почти за всё приходилось торговаться, порой сбивая цену в два, а то и в три раза, пока многие, робкие или неопытные, платили сколько скажут. Собрать всё из списка удалось лишь к концу дня. Оба порядком нагруженные, придерживая натянувшиеся лямки, направились в обратный путь.

Отсекая шум, чёрная стена осталась позади. Медленно редели и расступались лавки.

– Заскочим сюда. Заправимся на дорожку. – Артур, внезапно, увлекая в переулок.

Бросив взгляд за спину, Пятый увидел группу людей, выделяющейся среди прочих, татуировкой пустого круга, набитой на коротко бритых головах.

– Сюда, сюда. – помогая с ношей, заводя в одну из закусочных.

– Знаешь их? – подозрительно.

– Да кто их не знает. – с фальшивой усмешкой. – Давай. Бери меню, выбирай. Я плачу.

Забегаловка оказалась всего на четыре маленьких стола, да и те пустовали. Тусклый свет от не праздничного вида гирлянд, затхлый запах прогорклого масла, треск мелкого стекла под подошвой. Не найдя ни одного знакомого из предложенных блюд, новенький заказал тоже, что и спутник. Принесли большую тарелку, полную разных, неопознанных овощей, каких-то стручков и бобов, окружающих тонкий кусок завёрнутого в лаваш мяса. Вопреки атмосфере, еда оказалась вкусной, тем не менее, аппетит быстро угас. Его не смогла поднять даже чарка приятного горячительного напитка.

– Артур. Сколько ты здесь?

– Хм. – невесело ухмыльнувшись. – Несколько лет. Не больше пяти. Не меньше трёх. Точно не знаю.

– Этот город. Он какой-то не правильный. Почему-то мне кажется, многое в нём должно быть иначе.

– Да. – медленно теряя улыбку. – Однажды. Давным-давно, он был другим. Не мог не быть. Всё это, кто-то построил. А для этого требуется большой порядок. Иногда, из случайных запчастей складывается рабочий механизм. То там, то тут. Если появляется много людей определённого толка, если они собираются вместе, если договариваются, если никто не будет мешать… И ещё много если. Тогда не дома, но целые кварталы начинают вставать из руин. Белая краска, светофора, цветы…

– Это не совсем то. Дело не в разрухе. Не могу объяснить. – покачав головой.

– Это просто с непривычки. – отмахнувшись, налив ещё порцию напитка из изящного графина.

– И убийства на улицах? – с толикой гнева.

– И о ни тоже. – нахмурившись, и окончательно отставив вилку. – Эй. Ты не можешь его судить. Это всего лишь убийство.

– Жизнь, самое ценно, что есть у каждого. – твёрдо и решительно.

– Может быть. – после короткой паузы, подняв взгляд. – А может и нет. Я вот своей уже лишился и нечего. Уж не знаю по глупости ли, или геройствуя, но… – пожав плечами, качнул поднятой кружкой.

– Так не должно быть. Это неправильно. – переводя невидящий взгляд из стороны в сторону, ища ответ где-то внутри.

– Так думал ты прошлый. Но его больше нет. Остался только ты настоящий. Без груза вины, без ответственности, на новом месте… Перед чистым листом. – чокнувшись с кружкой на столе. – А главное, в хорошей компании. – и искренне улыбнувшись, подняв тост, выпил.

Путь до дома занял гораздо больше времени. С передышками, неспешным шагом, перекидываясь фразами с встреченными по пути знакомцами. Чем дольше они шли, тем тяжелее становилось идти. Не от груза на плечах, но под гнётом нависающих серых громад. Первый восторг и новизна схлынули, оставив после себя неприглядную картину. Голодные и оборванные бродяги, серые лица и опущенные низ взгляды, прячущиеся в тенях личности с которыми не хотелось бы встретится. Всё вокруг было чуждо сердцу. Всё, навивало лишь грусть и скорбь. А то, что было родным, осталось за непреодолимой гранью. Забылось и стёрлось, оставив после себя пасынка, позволяющего отличать близкое сердцу, от неприятного и мерзкого, но оторванного от опыта и воспоминаний, на месте которого зияла дыра.

“Всё чужое. И я здесь чужой. Мне здесь не выжить. Одному, уж точно.”

Долгий подъём на лифте, пустой коридор, чужая квартира, светлые доски под которыми дыра в полу. Пропасть свободного падения.

– С возвращением. – улыбнулась Катя, но заметив стоящего рядом Пятого, на миг смутилась, с заминкой вернув улыбку.

Этого оказалось достаточно. Оба ответили приветствием, разгрузили друг друга, и хотели было пройти, но упёрлись в поднятую швабру.

– С сегодняшнего дня, входим, протерев ноги.

– Да ладно тебе. Тут пыль сыпется с каждой стены.

– Протерев ноги. – угрожающе занеся черенок для удара.

– Хорошо. – отступая. – Сегодня и твой день тоже. – коротко улыбнувшись, с еле заметным налётом жестокости.

– Ты. – грубым тоном, переведя швабру на новенького, но увидев непонимание во взгляде, и скованность в движениях, опустила оружие. – Пойдём. Поможешь. – и направилась на кухню.

Отгороженная от общей комнаты половинчатой шторкой, она была очень мала и от того уютна. Столешницы из искусственного камня, филёнчатые фасады из дерева, массивная газовая плита с потёртыми красными баллонами, деревянные сундуки со скудными запасами…

– Нарезай что подаю. Складывай в тазик. – деловито, скрывая лицо.

Пройдя мима рабочего места, он тщательно отмыл руки, и только после взялся за нож. Примерка овоща на доске, заминка, короткий осмотр и инструмент отправился в раковину. Отмытое лезвие оказалось кривым, с обломанным кончиком, способное лишь давить. Не отмываясь от чего-то чёрного, доска была выброшена и заменена одной из нескольких, сваляных в дальнем ящике. Выправленное консервным ножом, лезвие загуляло по мокрой столешнице, оставляя серую рыть и доведено о тыльную часть керамической кружки, почти без нажима отсекло конец огурца. Ничего не сказа, отвлекаясь от очистки лишь на короткий взгляд, Катя молча наготовила уже целую горку. Неспешно примерившись, уложив неизвестные корнеплод по удобнее, подведя нож к его краю, педант медленно отрезал ломтик, осмотрел, попробовал, отрезал другой, третий, набирая темп. Подняв глаза от рук, но не прекращая работы, взгляд обратился к стоящей рядом девушке. Искоса наблюдавшая за его работой, встретившись взглядом, она не стала отворачиваться. Он разглядывал её, а она его, будто намереваясь заговорить, но не находя повода. Тем временем, темп нарезки всё возрастал. Руки сами брали новый корнеплод. Будто не замечая преграды, нож ритмично двигался по доске, измельчая продукт на ровные, когда на тонкие ломтики, когда на крупные кубики. Ещё быстрее. Не глядя на результат, увлечённый девушкой. Тем, что увидев в её глазах. Тем, что она так и не набралась смелости высказать.

“Сомнение, грусть, волнение, но в тоже время и радость. Омрачённая, но всё равно блестящая.“

Короткий щелчок перерубленной ботвы и контакт разорвался.

– Так нормально? – пальцами разрыхлив нарезку.

– Да. – чуть сбитая с толку, на миг забыв, что готовит.

Достав сковороды, они лишь на пару секунд отошла к сундуку, откладывая лишнее. Прочитав задумку, будто та была наклеена на её лбу, новичок ловко перехватил инициативу…