Он утёр потный лоб и уставился на свою мокрую ладонь.
Новый щелчок панели показался оглушительным, настолько близко он прозвучал. Тиренс подобрался, неосознанно сжимая кулаки.
Из отверстия показалась голова широкоплечего, который с трудом протиснулся в их убежище. Весело посмотрев на старосту, он сказал:
– Ты это брось, парень. Драться мы не будем.
Тиренс опустил взгляд на свои кулаки и разжал пальцы.
Вид у широкоплечего был тот ещё: рубашка на спине порвана, на щеке багровел свежий кровоподтёк. Крошечные глазки смотрели из-под набрякших век.
– Облава закончилась, – продолжил широкоплечий. – Голодные? Еда у нас не бог весть какая, зато много. Ну, что скажете?
На город опустилась ночь. Огни Верхнего города освещали полнеба, Нижний тонул в промозглой темноте. Витрину пекарни закрыли плотными ставнями: зажигать свет после начала комендантского часа было запрещено.
Поев горяченького, Рик почувствовал себя лучше. Мигрень отступила. Он посмотрел на синяк широкоплечего и застенчиво спросил:
– Они избили вас, да, мистер?
– Немного. Ничего, не бери в голову. Со мной это частенько случается, такая уж у меня работа. – Он хохотнул, показав крупные зубы. – В конце концов, им пришлось признать, что я ни в чём не виноват, просто оказался на пути, когда они преследовали кого-то. А чтобы убрать туземца с дороги, проще всего… – Он поднял и резко опустил руку, словно нанося удар невидимой дубинкой.
Рик невольно отшатнулся, Валона заслонилась рукой. Широкоплечий откинулся назад и цыкнул зубом, извлекая застрявшие крошки.
– Я – Мэтт Хоров, но все зовут меня Пекарем. А вы кто?
– Да как вам сказать… – Тиренс пожал плечами.
– Понимаю, – кивнул Пекарь. – То, чего я не знаю, никому не повредит. Может быть, может быть. И всё же я, кажется, заслужил ваше доверие. Спас от патруля.
– Да, благодарю. – Тиренс, как ни старался, не смог придать голосу сердечности. – Откуда вы узнали, что они гонятся за нами? Толпа была изрядной.
– Изрядной-то изрядной, да только таких физиономий, как у вас, ни у кого не было, – ухмыльнулся Пекарь. – Белые, хоть на мел пускай.
Тиренс безуспешно попытался изобразить на лице улыбку:
– Видите ли, я не совсем понимаю, почему вы рисковали своей жизнью. Спасибо вам, конечно, большое. Нет, я знаю, что простого «спасибо» тут мало, но сейчас мне нечего вам предложить.
– А мне ничего и не нужно. – Пекарь привалился к стене. – Я так всегда поступаю, когда могу. Дело не в вас. Если патрульные за кем-нибудь гонятся, я помогаю. Ненавижу патрульных.
– А вы сами в беду не попадаете? – удивилась Валона.
– Случалось и попадать. Видишь это? – Он осторожно ткнул пальцем в синяк. – Но вы, надеюсь, не думаете, что меня остановишь ударом дубинки? Вот зачем я соорудил печь-пустышку. Чтобы патрульные не сцапали, усложнив мне работу.
Глаза Валоны расширились от ужаса и восторга.
– Почему бы и нет? – продолжил Пекарь. – Знаете, сколько на Флорине нобилей? Десять тысяч. А сколько патрульных? Где-то тысяч двадцать. А нас, местных, – пятьсот миллионов. Если бы мы все разом выступили против… – Он прищёлкнул пальцами.
– Против игольчатых пистолетов и бластеров? – хмыкнул Тиренс.
– В точку. Оружие нам позарез нужно. Это вы, старосты, живёте с нобилями бок о бок, вот и привыкли «труса праздновать».
Валоне казалось, что мир перевернулся вверх дном. Пекарь дрался с патрульными и смело, без малейшего почтения, разговаривал со старостой! Рик подёргал её за рукав. Она мягко разжала его пальцы и предложила ему поспать. Сейчас ей было не до Рика, она хотела послушать, что ещё скажет Хоров.
– Без вас, старост, нобилям не удержать Флорину даже с их бластерами, – продолжил тот.
На лице Тиренса появилось обиженное выражение, и Пекарь добавил:
– Ты на себя посмотри. Сытый, довольный, морда аж лоснится, одет с иголочки, живёшь в уютном домике. Небось, и книг полно? Отдельная кормёжка, никакого комендантского часа, в Верхний город ходи не хочу. Хочешь сказать, нобили тебе это всё за красивые глаза дали?
Тиренс понимал, что находится не в том положении, чтобы спорить.
– Ну, положим, – уклончиво сказал он. – Но что же нам, старостам, по-вашему, делать? Тоже кидаться с кулаками на патрульных? А смысл? Да, я слежу за порядком в своём посёлке и за выполнением плана, но, со своей стороны, защищаю поселян. Стараюсь им помогать по мере возможности. Разве это ничего не значит? Однажды…
– Да-да, конечно, «однажды»… Только не все доживут до этого «однажды». Когда мы с тобой сдохнем, какая разница, кто будет управлять Флориной? Для нас, я имею в виду?
– Ну, во-первых, я ненавижу патрульных побольше вашего. Тем не менее… – Тиренс прикусил язык и покраснел.
– Продолжай, продолжай, – захохотал Пекарь. – Говори, не бойся. Я не донесу на тебя за то, что ты ненавидишь нобилей. Так почему за вами гнались патрульные?
Тиренс промолчал.
– Ладно, попробую сам смекнуть. Когда патрульные меня дубасили, я заметил, что они злющие, как черти. Словно им самим хвост прищемили, а не потому, что нобили приказали. Уж я-то их хорошо изучил. А это значит только одно: вы избили патрульного. Или вообще убили.
Тиренс опять промолчал.
– Осторожность, староста, штука полезная, главное – не перестараться, – всё так же весело продолжил Пекарь. – Тебе требуется помощь. Они знают, кто ты такой.
– Нет, не знают, – вырвалось у Тиренса.
– В Верхнем городе у вас наверняка проверяли документы.
– С чего вы взяли, что мы были в Верхнем городе?
– Догадался. Спорю на что угодно, вы там были.
– Документы проверяли, но мельком. Сомневаюсь, что они запомнили имя.
– Довольно и того, что ты староста. Всего-то и нужно узнать, кого из старост не было на месте, и разыскать того, кто не сможет отчитаться за свою отлучку. Поди, все провода на Флорине уже докрасна раскалились от донесений. По-моему, вы в беде.
– Наверное.
– Какое уж там «наверное». Помощь нужна?
Они разговаривали шёпотом. Рик давно свернулся калачиком в углу и уснул. Валона же переводила взгляд со старосты на Пекаря и обратно.
– Нет, спасибо, не нужна. – Тиренс покачал головой. – Я… я как-нибудь сам выкручусь.
– Любопытно будет посмотреть, – вновь хохотнул Пекарь. – Ты учёностью-то не кичись, я другим беру. Ладно, утро вечера мудренее, может, ещё и согласишься принять руку помощи.