Смысл семьи. Практики семейной логотерапии по Виктору Франклу

(Но речь ведь не о «нем там». Речь о том, кто остался здесь, о том, кому тут плохо, кто страдает.)

Использующий эти и подобные фразы терапевт может показаться страдающему человеку самодовольным глупцом. Ведь человек в горе остро чувствует фальшь и понимает, что не за рациональным объяснением он пришел. Ведь рационального объяснения в ситуациях горя нет.

Иногда люди убеждены, что страдание – результат определенного проступка, греха, который они сами совершили по отношению к другим или перенесли от другого. Негодование или чувство обиды, сильный и стойкий гнев, вызванный чувством несправедливости и причиненного зла могут, как и чувство вины, завести человека в тупик.

Желания клиентов, как правило, касаются следующих тем:

– Мне хочется просто поговорить. Я хочу рассказать о его жизни;

– Спросите меня о нем (о ней);

– Поддержите меня и позвольте мне выплакаться;

– Если я молчу, это не значит, что я не ощущаю или не желаю вашего присутствия.

Однажды на занятиях, когда я перечисляла фразы, которых следует избегать, общаясь с клиентами, переживающими горе, одна из слушателей на каждую фразу реагировала удивленным восклицанием: «Как? И это нельзя? И это тоже нельзя? А что же делать? Молчать? Просто молчать и все?» Да, порой лучше молчать и быть рядом. И спрашивать человека, нуждающегося в вашей помощи, о его жизни, побуждая к разговору, опираясь на его здоровую часть, тянущуюся к жизни и к смыслу.

Какие рекомендации клиентам уместны (для «выздоровления» от горя):

1. Примите свое горе.

2. Проявляйте свои чувства. Не скрывайте своего отчаяния. Плачьте, если хочется, смейтесь, если можете. Не игнорируйте свои эмоции.

3. Следите за своим здоровьем.

4. Уравновесьте работу и отдых.

5. Проявите к себе терпение. Вам нужно время для восстановления.

6. Поделитесь болью утраты с друзьями.

7. Посетите людей, находящихся в горе.

8. Помогайте другим.

9. Не перегружайте себя делами.

10. Примите решение вновь начать жизнь.

Вина

Человеком, испытывающим чувство вины и боящимся провиниться, управлять гораздо легче. Именно поэтому в нашем обществе дошкольное и школьное воспитание чаще всего строится на воспитании у ребенка чувства вины. Как выразился один молодой выпускник университета, пришедший после получения диплома работать в школу, дети еще не начали жить, а уже виноватые и усталые. Массовость этого явления поразила его.

Что же такое вина? Это ощущение лица, совершившего нечто отрицательное и осознающего это.

С ощущением вины связано чувство недовольства собой и своими поступками, а также чувство «угрызения совести».

Вина может быть реальным преступлением против себя, партнера, другого человека, принципов морали, или как следствие снятия с себя ответственности за собственные поступки. Человек отвечает – за себя, за людей, за мир в целом.

Человек, отказывающийся от ответственности, зачеркивает реальность и не в состоянии принять себя и свои недостатки. Только осознав, в чем его вина перед собой, человек может начать работать над своей жизнью. Этапы работы с виной: обвинение, раскаяние, признание собственной неправоты.

Работая с чувством вины, можно поставить человека перед вопросами:

– За что я больше всего ругаю себя в жизни?

– За ту жизнь, которую я не прожил?

– За ту жизнь, которую проживают другие (но не я)?

– Кто знает о моей вине и что обо мне думает?

– Кого должен простить я – того, кто мне навредил, или тех, кто счастливее меня в жизни?

Чувство вины часто связано с чувством стыда. А стыд соединен с позором, страхом быть отвергнутым, заниженной самооценкой. Стыд побуждает скрывать свою отверженность, страх и т. д.

Работа с чувством вины – это работа на уровне эмоций. И работа связана прежде всего с повышением самооценки.

Ясперс (Yaspers. Otazka viny. Praha. Academie, 2009) различал четыре вида вины:

1. Криминальная вина (связано с нарушением закона).

2. Политическая вина.

3. Моральная вина (действие, совершенное в разладе с собственной совестью)

4. Метафизическая вина (солидарность между людьми как причина всеобщей ответственности за мир).

Бубер (Buber, M. Vina a pocit viny. Praha. 1971) разделил области вины на:

1. Область права

2. Область совести.

3. Область веры.

Когда мы говорим о том, как относился к понятию «вина» Виктор Франкл, следует уточнить, что в немецком языке слово Schuld имеет значения 1) вина, виновность, грех 2) задолженность, долг, повинность, обязательство.

По Франклу, главный долг человека перед самим собой заключается в сохранении его свободы и ответственности.

Что же касается вины как таковой, главное, чтобы человек осознал смысл своего поступка (или проступка) и признал свою неправоту, выразил сожаление и таким образом дистанцировался бы от своего деяния. И это привело бы к внутренним переменам личности.

Франкл выступал противником понятия «коллективная вина». Он повторял, что подход к определению виновности должен быть индивидуальным. «Даже в той группе, которая безусловно, по справедливости заслуживает общего осуждения, можно встретить доброго человека»[37 - Виктор Франкл «Сказать жизни «Да.», М., АНФ, 2012.]. Франкл рассказал об эсэсовце, начальнике лагеря, из которого он был освобожден – тот из своего кармана, за немалые деньги покупал в аптеке лекарства для заключенных. После освобождения бывшие заключенные-евреи спрятали начальника лагеря от американских солдат и поставили условие, что выдадут его только если им гарантируют его полную безопасность. Что и было обещано и осуществлено.

С историей об эсэсовце, покупавшем лекарства для заключенных, рассказанной Франклом, перекликается история австрийской крестьянки, чьи сыновья воевали на Восточном фронте, а она оказалась спасительницей советских военнопленных. Эту историю я сначала узнала из статьи «Подвиг без награды. Мать немецких солдат спасла советских офицеров» Георгия Зотова[38 - Аргументы и факты, № 16, от 14 мая 2015 г.]. Вот выдержки из нее:

«…Пятнадцатилетние мальчики из гитлерюгенда хвастались друг перед другом – кто из них больше убил беззащитных людей. Один достал из кармана, и показал приятелю связку отрезанных ушей – оба засмеялись. Им не выдавали винтовки, и они добивали узников кинжалами. Весь снег вокруг был в крови. Один фермер нашел у себя русского, прятавшегося в хлеву с овцами, и ударил его ножом – человек бился в конвульсиях, а жена убийцы расцарапала умирающему лицо. Сорок трупов сложили на улице деревни Рид-ин-дер-Ридмаркт – со вспоротыми животами, выставив наружу половые органы: девушки, проходя мимо, смеялись».

Читая эти вещи в архиве Маутхаузена, мне (изрядно поработавшему в Афганистане, Ираке и Сирии) приходилось делать перерывы, чтобы успокоиться – кровь стынет в жилах, когда узнаёшь, что добропорядочные австрийские крестьяне вытворяли со сбежавшими из концлагеря советскими военнопленными – всего за три месяца (!) до прихода Победы. И лишь одна-единственная женщина в Австрии – многодетная мать Мария Лангталер, рискуя жизнью, спрятала узников Маутхаузена. Самое удивительное, что четыре ее сына в этот момент воевали на Восточном фронте…