Хроника пикирующего сознания

– Бес меня дёрнул положить тогда в сумочку мой дневник, – легонько стукнула себя по лбу Зина и широко вытаращив глаза в сторону Германа, укоризненно произнесла, – И у смелости моей другая составляющая. Вот уж правильно, Германчик – особенная.

Все помнят, потому как были очень удивлены тогда, как на прошлом предновогоднем корпоративе скромная и тихая до того Зиночка, надев на лицо маскарадную маску БДСМ-мной кошки, ловко запрыгнула на стол и, стоя на нём, громогласно декларировала свой студенческий скабрезный стишок про мартовского кота, вычитывая его из потёртой тетради в клеточку.

У подъезда кот Мартын -

Чёрно-белой кошки сын

Двух друзей собрал на сходку,

Чтоб озвучить им наводку :

Вам, ребята, невдомёк -

В голове у вас пенёк

Март запудрил вам мозги

Вы сейчас себе враги.

Рыже-белому коту

Он сказал начистоту :

Доведёт тебя до ручки

Мутное коварство сучки.

Да и ты, Василий Рыжий

Стал давно хвостом бестыжей

Мурки, чёрт её дери!

Не коты, а – дикари.

На себя вы посмотрите

Оба вы как-будто спите

Исхудали: кожа, кости

Издыхаете от злости.

Не поделите вы Мурку

Ох, поедите вы в дурку!

Каждый день как псы дерётесь

Всё никак не разберётесь

Под хвостом чьё место то,

Что давно как решето.

Мурку знают все дворы

Поддавала там "жары".

Ну а вы, учуяв март,

Без мозгов ушли на старт

Кошке драной покорились

В шкуру вшивую вцепились.

Мыши, крысы – все смеются

В спины вам уже плюются :

Обезумели коты

Стали Муркины шуты.

Долго их журил Мартын -

Чёрно-белой кошки сын.

И на вечер строил планы…

К Мурке он убрал преграды

Перед этим она ненадолго в тайне запиралась с Германом в коридорном туалете. «Не ссы, Зинка, приземление будет скорым, поверь. Это – совсем коротенькая дорожка. Тяни». Она и поверила. Потом были её стихи про любовь – про несчастную, конечно. Финалом этому неожиданному представлению была продолжительная Зинина истерика с крокодильими слезами. Еле тогда все успокоили её. Стриптиза на столе так и не дождались. Вот и – «скорое приземление».

– Ну вы сравнили! Слова рифмовать, да к тому очень фигово и пьесы писать. Я ни черта в них не смыслю. Что это такое вообще? Когда я в последний раз в театре была? В пятом классе … Когда вместе со всеми требовала у электрической гирлянды: «Раз, два, три – ёлочка гори!». Может вам ещё в стихах пьесу набросать? Хотите?

– Ну вот и предложения начали поступать. Значит, мы уже серьёзно обсуждаем возникшую проблему, – деловито спокойным тоном сказал Лёшка, – Зина, кажется, начала сыпаться.

– Дурак в третьей степени! – огрызнулась на своего бывшего Зина.

– Зря ты на себя наговариваешь. Стихи хорошие. Не Цветаева конечно, но ..,– Сергей Ефимович показал большой палец правой руки и тут же подтвердил, – Правда, Зин, – левая рука продублировала жест правой.

– Ну спасибо, Сергей Ефимович, комплимент что надо, – теперь уже Зинины два больших пальца были торжественно вздёрнуты вверх. В ответку, – Куда уж мне до Цветаевой.

Было хорошо заметно, что Зину задело нечаянно-неуклюжее или, напротив, осознанно-колючее (кто ж его знает) подбадривание замдиректора. Она завелась и обернулась в сторону, хихикнувшей в унисон после тирады Ефимыча, троицы:

– А вот на счёт таланта я бы сильно поспорила. У нас, усраться какие, более талантливые товарищи в коллективе есть. Не ты ли, Жека, предлагал на полном серьёзе назвать новые вафли с арахисовой халвой «Небо в клеточку»? А главное – и, конечно, гениальное предложение – дать технологам-формовщикам задание, чтобы на каждой вафле было ровно тридцать сеть клеток. Да чего уж там – предложил бы ещё тысяча девятьсот добавить. Среди вашей «развальновской» тусовки они конечно же были популярны. Но вот беда – мало вас, а значит и прибыли от твоего либерального креатива «Валошкi» получили бы …, – Зина показала шиш.