Антон пару раз как рыба открыл рот, нахмурился, прочистил горло и уставился на Джанджу с мольбой на лице.
– Раф закажи свой любимый, – буркнула та, не поднимая головы от карт, что раскладывала на столе между ними. – Хотя в таких местах надо заказывать говядину с кровью.
Антон по-детски невинно улыбнулся:
– Кофе со сливками, пожалуйста. А вы не против, что мы тут…
Он кивнул в сторону стола, где его прекрасная Джанджа во всем своем торжественном великолепии творила магию.
– Мы вошли в коридор затмений и нехилого влияния планет, это занимательно! – бубнила она.
Официантка многозначительно выгнула бровь, буркнула что-то, что можно было перевести и как «нисколько», и как «тихонько», и исчезла в неопределенном направлении.
Антон перевел взгляд на Джанджу и испуганно сглотнул.
Та была в ярости.
– Ты. Плохо. Справляешься, – прошипела она, теперь гораздо больше походя на химеру, чем на сероглазую африканку. – Если не можешь не напортачить с заказом еды – как собираешься приступить к плану?
Джанджа покрутила в руках карту, на которой огромными кровавыми буквами было написано «Смерть». На заднем плане в ней мелькал костлявый рыцарь с розой в зубах на фоне кладбищенских плит. Своей малохольностью и светлыми кудрями до жути напоминающий, собственно, Антона. Шутка ему не зашла.
– Мне не нравится, – выразил он свою позицию. – Верни все как было.
– Щщщща. – Джанджа любовно погладила рыцаря по щеке. – Ретроградный Меркурий нещадно изменил твою судьбу, ты только подумай! Смотри, какой хорошенький. На Баскова похож.
Антон нахмурился и склонил голову к груди, тяжело дыша. Он не умел спорить с Джанджей.
Раньше ему бесчисленное множество раз выпадал этот парень, висящий вверх тормашками на дереве. Повешенный.
Карта полу-безумных, потерявших себя созданий, что бродят между миров и не могут понять, где в их жизни надуманное, где реальное, а где пространство, на котором можно строить жизнеподобные иллюзии.
Повешенный – парень в самовольно надетой смирительной рубашке. Но даже он лучше, чем Смерть.
Антон верил во много мифов и концепций, половина которых былы тлетворны для его ума. Он верил в судьбу, удачу и что если три раза постучать в собственную дверь перед уходом, тебя точно не переедет машина. Что улыбаться незнакомым людям нельзя, а гладить черных кошек очень стоит. Что в коридор затмений крайне нежелательно пить чай и кофе, а человеческим мозгом управляет огромная братия греческих, славянских и скандинавских богов.
Антон верил во много ерунды – но в Таро он не верил.
Увы, пользы от этого было мало, потому как в Таро верила Джанджа. Которая заправляла психикой Антона 24/7.
А когда такая важная фигура в твоей голове с улыбкой крутит в руках карту Смерти – будь ты хоть трижды болваном, все равно поймешь, что дальше все будет много хуже, чем было до этого момента.
– Джанджа, – Антон вцепился в край стола, что позволяло чувствовать непреходящий, болезненный контакт с реальностью. – Я слишком молод, чтобы умирать.
Джанджа вытянула еще одну карту. На этот раз – широкоплечего бугая-Императора.
– Цепляйся за его вайб, может, какой толк и выйдет. Memento mori, красавчик, – она отправила ему воздушный поцелуй, выцветая в пространстве. – Пойду поразмышляю на тему.
Не в силах сдержать волну паники, Антон вскочил с кресла и собирался вылететь из кафе. Только кофе ему не хватало!
Звук разбитой о кафель чашки, до боли схожий со звуком периодически ломаемого ему Джанджей хребта, немного вернул его на грешную землю.
Официантка пялилась сквозь него пустым взглядом, как марионетка подергивая головой и делая слабые попытки то ли разреветься, то ли уйти в психоз.
Шиза, накрывшая в этот раз не его, отчасти временно сняла тревогу Антона.
– В порядке? – пробормотал он с трудом.
Девушка все так же рассредоточено покачала головой.
Конечно, нет, идиот! Не видишь? У нее приступ.
Антон, сконфуженный собственной глупостью, наклонился, чтобы собрать осколки, что с его дрожащими пальцами и расфокусированным взглядом получилось далеко не с первой попытки.
Почему она продолжает стоять над ним? Могла бы помочь. Он уже уколол палец.
А вдруг она шизофреник?
– Ты тоже шизофреник? – Антон поднялся, вручая ей горку осколков.
Девушка хлопнула пару раз глазами. Удивление и обида в ее взгляде мгновенно вытеснили прежний ступор.
– Нет, конечно, придурок, – прошипела она, сжимая поднос, словно шею Антона. – Я всего лишь увидела призрак своей глупости в этих патлах.
Девушка развернулась и убежала.
Ну вот.
Он надеялся обнаружить союзника, а нажил очередного врага.
Это уже тянет на талант.
Антон некоторое время постоял, переминаясь с ноги на ногу. Может, ему следует найти ее и извиниться?
Разумеется, он не считал шизофрению оскорблением.
Раньше она и правда виделась проклятием хуже чумы. Но по прошествии долгих лет одиночества в собственном сумасшествии, что закончились приходом Джанджи и полной капитуляцией сил на сопротивление, шизофрения трансформировалась в нечто, что приходит вслед за принятием.
Фактом неидельности мира, что лишил иллюзий на спасение.
Ты выброшен за борт и наблюдаешь хаотические движения людских масс.
Сначала с завистью, затем со скукой, после со смирением.
Краски в голове меняются. Смыслы меняются.
Реальной остается только Джанджа.
Шум уносит ветер.