Ангелов не выбирают

* * *

Алка после занятий прибежала домой. Зимняя сессия обещала быть тяжкой. Пятый курс, нагрузка перед дипломом – не побалуешь. Отец встретил ее серьезным разговором.

– Алюня, поди, что скажу, дочка, – позвал он ее на кухню и закрыл дверь.

Она подлетела к отцу, поцеловала в щеку, прижалась к нему замерзшими губами.

– Не поможет. И не думай ластиться, лиса.

– Ну папка…

– Что папка? Что это ты надумала, а?

– Ничего…

– А вчера что за «экземпляр» в дом привела?

На кухню влетела мама.

– Борис! Скажи ей!

– Я и говорю!

– Нет, ты серьезно скажи! Замуж собралась!

– Да! И что? – Алка пошла штурмом на маленькую мамку. «Карманный одуванчик» звал ее отец: маленькая, рыженькая… А дочка пошла ростом в отца, мастью – в мамку.

– Тебя столько лет ждет Женька – нормальная семья, дипломаты, вы с детства знакомы…

– Мама! Мне твой Сергеев с яслей надоел!

– Неправда! Ты была в него влюблена в восьмом классе.

– И что? Сколько с тех пор прошло? Дурной он, избалованный, индюк надутый! «Мой дипкорпус! Мое консульство!»

– Боря, хоть ты ей скажи!

– Я бы и сказал, если бы ты не набежала…

– Мне что – уйти? – бросилась в атаку маленькая львица, – Судьба дочери решается, а мне уйти?

– Лейла, ну что ты, в самом деле? – Муж осторожно взял ее за руку. Это было так трогательно, что Алла обняла мать.

– Ну мамулечка, ну ты же знаешь, все по любви должно быть.

– По какой любви? Вы два дня знакомы!

– А ты папу сколько знала? Неделю?

– Не сравнивай! Тогда было другое время! И твой папа уже был дипломатом!

– А мой тоже будет…

– Кем? Телевизионной пешкой? КВНы снимать?

– Ма, ну вспомни своего первого мужа! Почему ты не смогла с ним жить?

– Да дура была!

Борис удивленно посмотрел на жену.

– Нет, мам, ты его не любила! Вот что значит за престиж выходить. А с папкой, раз увидела – и на всю жизнь! Помнишь?

– Он как в самолете подошел ко мне, так и не отходит до сих пор! – размякла мама, с нежностью взглянув на мужа.

– У вас билеты, что ли, вместе были? – подначивала Алла. Она, конечно, помнила всю историю, но ей необходимо было погрузить маму в воспоминания. Та всегда плакала, когда рассказывала про первую встречу.

– Представляешь, подошел к почтенной даме и говорит на чистом испанском: «Вы ведь позволите мне сесть возле моей спутницы?»

Ата: «О! Конечно! Если это ваша спутница! Конечно!»

И всю дорогу, все пять часов…

– Три с половиной, – уточнил отец.

– Он читал мне стихи. Аллочка, детка, я была потрясена. Вы поэт, говорю. А он мне – нет, я дипломатический работник…

Отец на этом месте всегда откашливался и обнимал свою лисичку.

– Вот, какая дивная история! – Алла продолжала гнуть свою линию.

– Так ведь дипкорпус! Эрудиция! Воспитание! Не то, что твой э… медведь, – не сдавалась мать.

– Послушай, одуванчик, а чем, собственно говоря, плох медведь? – миролюбиво произнес Борис и чмокнул жену в макушку. Он и сам был похож на медведя, особенно рядом с маленькой своей Шахерезадой.

– Вы посмотрите, у него единственную дочь пытается забрать какой-то… мужик рязанский, – вспылила Лейла, вырвавшись на свободу из его объятий, – а он!..

– Что-о-о? – Отец подскочил как ужаленный. Кто-о-о?!

– А, точно! Папка, так ты у нас тоже… с Рязани! – И Алка поняла, что эту битву она выиграла. Борис Иванович был вне себя:

– Ага! Вспомнили! Так вот, многоуважаемая Лейла Булатовна!..

Мать вся сжалась, – обращение по батюшке не сулило ничего хорошего. – Я вам, как рязанский мужик, говорю: пусть приходит к нам зятек, пообщаемся с ним по-нашему, по-человечески! Разобраться нужно, а не рубить с плеча. Я вон тоже один поднимался, без отца был, мать нас троих тянула, а вот смотри, что спорт с человеком сотворил! Из крестьянских детей в МГИМО – через бокс!

– И чемпионом был! – Алка почувствовала вкус победы.

– Я по жизни – чемпион, дочка, и не важно, в какой области: если за что взялся – должен первым быть! В спорте, в делах, в профессии!