Кейдж Харман в волшебном мире пегасов

«Кто взбрыкнёт, кто закричит,

Кто быстрее всех в ночи?

Разрезая плотный воздух,

Он снизойдёт, лишь приручи.

Впиши … и полетишь!».

«Закричит, в ночи, приручи. Как-то слишком легко читается, будто детская песенка». И девочку осенило второй раз за вечер. Увлёкшись нравоучениями в сторону нерадивого брата, Кейдж совершенно не обратила внимания на самое важное – стиль письма. В тексте явно прослеживалась рифма, а последние две строчки и вовсе взаимосвязаны друг с другом. И если кто-то, кого описывает автор, «снизойдёт», то и ответ не может быть во множественном числе. «Эврика». Сестра поспешила поделиться своей догадкой:

– Шон, я поняла. Не пегасы, а пегас – единственное число. Впиши пегас и полетишь. Вот он правильный ответ. Ну гениально же и так просто.

– Я рад за тебя, но если ты сейчас же не слезешь обратно, мне придётся вызвать федеральную полицию штата. И тогда увидишь, как сильно тебе влетит.

– Пока они доползут до крыши, я давно буду летать выше облаков, верхом на сказочном пегасе, вот увидишь.

– Боюсь тебя расстроить, но в письме больше нет пустых строчек. Всего одна попытка, и ты её использовала.

Кейдж хоть и противилась услышанному мнению, выступая наперекор брату, всё же прекрасно понимала, что Шон прав. Письмо безнадёжно испорчено торопливым ответом. «Но ведь не может так выйти, что всё напрасно? Неужели нет другого способа заставить буквы вновь плясать в воздухе загадочными строчками?». Сожаление накатило на девочку, ведь её так сильно увлекла волшебная история, покрытая вековой тайной, а причастность к чему-то неизведанному, недоступному для остальных, помогала отвлечься от обыденности серых будней. Сестре посчастливилось прикоснуться к настоящей магии, а она упустила возможность, быть может, оказаться далеко за пределами скучного Янкраса, где всё так до боли знакомо. Наверное, Кейдж до конца своих дней придётся прожить в блёклом городишке, среди злых одноклассников и уставших от жизни взрослых, так и не нашедших собственного счастья.

– Ладно Шон, ты прав. Ничего уже не исправить, я слезаю.

Сестра в сердцах закрасила проклятое окончание «ы», лишившее девочку интригующего приключения, и уже свесила ноги с перилл, возвращаясь на твёрдую поверхность, как что-то неведанное резко одёрнуло девичью руку. Кейдж инстинктивно подалась назад, и не успев полностью перелезть через ограждение, быстро потеряла равновесие. А как только осознала, что натворила, в ужасе повалилась вниз, прямиком в про?пасть двадцать первого этажа. Шутки с высотой и шаткими конструкциями, доживающими свой век под проливным дождём, плохи, как ни крути.

Девочка лишь успела вскрикнуть имя брата, но и того вышло достаточным, чтобы Шон среагировал. Помогло футбольное прошлое и стремительные забеги по зелёным газонам стадионов, полных фанатеющей толпы. Бывший спортсмен, а сейчас чемпион в коротких дистанциях под открытым небом, превозмогал сопротивление воздуха лишь с одной целью – спасти родную сестру. И бесстрашно прыгнул вслед через дырку между рейками ограждений, успевая ухватить девочку за рукав толстовки. Кейдж болталась в воздухе, как варёная сосиска, а брат тянул девочку обратно наверх, держась за край одним лишь носком ботинка. Дети находились друг от друга на расстоянии вытянутых рук, но мокрая поверхность крыши нагло избавлялась от подростков, медленно соскальзывающих вниз под весом собственных тел.

– Держись, Кейдж, как можно крепче. Возьмись за меня другой рукой.

– Не получается, Шон, не могу отцепиться, меня что-то держит.

В руке девочка намертво сжимала старинный пергамент письма, наконец, заполненный единственно верным ответом. И, прежде бледно-желтоватый цвет бумаги, теперь наливался пунцовыми красками, переходящими в огненный вихрь смертельной воронки. Письмо тащило девочку в самую пропасть, не давая шанса разжать пальцы и высвободиться из ловушки. Шон постепенно терял силы, его хватка ослабевала, а на ноге выступила кровавая мозоль от соприкосновения с металлом. Струйка алой крови промочила штанину его брюк. Подростки в любую секунду могли сорваться с крыши, вопрос лишь в том, сколько ещё минут брат сможет держаться за край поручня, превозмогая боль. Тем временем спирали огня становились всё больше и насыщенней, монотонно вращаясь, словно адские жернова, готовые перемолоть хрупкое девичье тело. Заметив, что Шон вот-вот соскользнёт, она взмолилась:

– Отпусти меня, ты не удержишь нас обоих.

– Нет, я смогу, мне нужно получше ухватиться.

– Шон, письмо утягивает меня вниз, я не могу разжать пальцы. Спасайся.

Брат собрал всю волю в кулак и ещё сильнее напряг мышцы, пытаясь в очередной раз подтянуть девочку к себе, но та разрушительная мощь, вырвавшаяся из письма, крепче всякого человеческого организма. Письмо выбрало девочку и больше не отпустит, как бы Шон не старался противостоять огненным вихрям. Наконец, совершенно обессиленный, молодой человек последний раз посмотрел в испуганные глаза сестры, как бы каясь, что не может их спасти.

– Прости меня.

В то же мгновение Шон расслабил носок правой ноги и последним рывком прижал к себе сестру, заключая в свои объятия. Он подвёл Кейдж. В очередной раз облажался, но не бросил девочку перед лицом смерти, готовый разделить её судьбу. Подростки стремительно падали с высоты двадцать первого этажа, проводя вместе последние секунды. И бесконечно не желали умирать, поглощённые огненными кольцами старинного письма. Перед самой землёй их тела полностью поглотило адское вращение, а яркая вспышка озарила темноту заброшенной стройки, похожая на взрыв кометы, прилетевшей из далёкой-далёкой галактики. Вот итог их жизней – выступившая тишина, нарушаемая кроткими стуками осеннего дождя по безлюдным улочкам города.

Кейдж лежала неподвижно, уткнувшись по самый нос в мокрую вязь чернозёма. Девочка находилась в сознании, но вместе с тем, не могла и пошевелиться, прижатая к земле свинцовым одеялом. Будто на спину положили пудовую гирю, и спортивный инвентарь, как и всякий тяжёлый предмет, вдавливал девичье тело в сырую землю. Харман не могла осознать наверняка жива ли она, или оказалась в потустороннем мире. Но что являлось действительно странным – Кейдж совершенно не чувствовала боли, хотя падение с высоты торгового центра не могло пройти бесследно. Затем девочка почувствовала лёгкое щекотание на лице, как бывает, когда луговая букашка случайно свалится с травинки. Кейдж недовольно зашевелила носом и губами, желая прогнать гостя, но наглый муравьишка не собирался отступать. Насекомое вдоволь поползало по лбу, спустилось к щекам и надоедливо утюжило детскую переносицу мохнатыми лапками. А когда муравей забрался в женскую ноздрю, собираясь уютно переночевать, то вызвал непреодолимое желание чихнуть. И Кейдж не сдержалась что есть мочи «пшыкнула» в сырую землю. Да так сильно, что непроизвольно болтнула головой. «Нет, я определённо жива, иначе все рассказы о загробных мирах сплошная выдумка». Девочка открыла разноцветные глаза, чуть поднимаясь от земли.

Перед её взором простиралось необъятное луговое поле с ковром из диких цветов, каких в окрестностях Янкраса большое изобилие. Но одна важная деталь не давала Кейдж покоя – никаких полей на стройке торгового центра никогда не росло, потому девочка не понимала, откуда взялась та дивная красота вокруг. Харман попыталась встать, но не смогла осуществить задуманное. Обернувшись через плечо, она заприметила Шона, мирно развалившегося на её спине. «Вот же какой, уютно прохлаждается, пока я по локоть утопаю в грязи».

– Шон, слезь с меня, мне нечем дышать. – сестра попыталась привести в чувства неподъёмную тушу брата, но парня будто выключило. Он совершенно обмяк и не реагировал, так что сдвинуть тело оказалось невыполнимой задачкой. Тогда девочка прижалась ближе к земле, чуть выгнула спину, чтобы образовалась дуга, и как дождевой червь, поползла к свободе. Дюйм за дюймом Кейдж неуклюже продвигалась к своему спасению. Наконец, девочка смогла выбраться, и совершенно вымотанная, вновь повалилась наземь, наблюдая за звёздным небом.

«Как мы оказались здесь? По меньшей мере в шести милях от дома, не говоря уже о стройке торгового центра, которая в противоположной стороне от этого места. Разве можно упасть с крыши двадцать первого этажа, не заиметь и царапины, а очутиться далеко за пределами города? Ничего не понимаю». Кейдж нащупала в траве пергамент письма, ещё минутой ранее извергавшее огненные вихри, стягивая подростков с крыши. Теперь письмо ничем не выделялось от прочих других пожелтевших листков бумаги, без единой надписи или упоминания платформы с древним замком. Ни загадки, ни получателя, ничего сверхъестественного. Остались лишь мокрые подтёки от влажной травы и бесконечное количество вопросов, мучая девичью голову. В следующий момент, нарушая всякие приличия, ласково застонал Шон:

– Кейдж, не надо, что ты делаешь? Мне щекотно, перестань.

Сестра подняла голову и тут же обомлела. Прямо над подростками стоял матовый рысак серой масти с двумя пятнами тёмных яблок на заднице. Лошадиный торс переливался золотистой крошкой в свете луны, а по бокам, как-то даже совершенно буднично, покоилась пара орлиных крыльев тёмных тонов. Невероятно сказочных, словно с картинки. Лошадь лизала лоб и щёки Шона, пока тот, не понимая происходящего, извивался в щекотливых пытках. «Девочка-пегас. Всё, как в предсказании письма. Какая же она волшебно красивая». Кейдж одёрнула брата.

– Шон, успокойся, только не спугни. – прошептала сестра, вкрадчиво приближаясь к пегасу. Брат, наконец, понял, что к чему, поборол шоковое состояние и молча таращился на пегаса, не веря собственным глазам. Парень несколько раз ущипнул себя за бицепс, чтобы убедиться в реальности происходящего. Всё-таки Шон старше на целых три года и уже успел забронзоветь в личных убеждениях, чтобы верить в сказочных персонажей. Кейдж разделяла чувство глубокого потрясения, но вместе с тем, была внутренне готова к встрече с волшебным животным. Девочка бесконечно верила в другой мир – яркий, счастливый и магический, где нет места чёрствым сердцам жителей родного Янкраса. И сейчас Харман даруется возможность прикоснуться к прекрасному и такому желанному, что мгновенно сделает Кейдж абсолютно счастливой.

– Посмотри, какая взрослая девочка. Ей где-то около девяти лет, может, чуть больше. Теперь ты веришь, что пегасы существуют?

– Верю. – смутился брат, дотрагиваясь до красочных перьев лошадиного крыла.

– Никогда не сомневайся во мне, слышишь? Я же тебе говорила, неужели так сложно довериться?

– Прости, впредь больше такого не повторится, но я пока не понимаю, как мы оказались здесь.

– Письмо. Оно перенесло нас сюда, как телепорт в другое измерение. И мне кажется, тебе здесь очень даже рады.

Пегас довольно крутил мордашкой, продолжая облизывать лицо Шона и болтать загривком, требуя от молодого человека обратной нежности. Брат гладил рысака, проводя ладонями по серому бархату туловища, трепал шею и чесал за ухом, украдкой касаясь шёлковой гривы, заплетённой в тугие косы. И так блаженно улыбался, исключительно по-детски, что своим видом бесконечно умилял сестру. Всё-таки лошадь, пусть даже самая обычная, способна в любой момент растопить чьё-нибудь сердечко, а уж настоящий пегас с огромными чудными крыльями так и подавно очарует всякого скептика.

Так бы продолжалось целую вечность, но рысак заволновался, перестукивая своими лакированными копытцами, а когда протяжно заржал в небо, луговое поле склонилось от потока сильного ветра. Подростки попятились. Высокая трава с бутонами диких цветов, спокойно пережидавших ночь, теперь походили на беспокойное зелёное море с раскатистыми волнами и густой пеной, выплёскивающейся из недр морской пучины. Небо разразилось яркой вспышкой, и Кейдж с Шоном сразу догадались о причинах столь неожиданного явления. Огромный луч энергии, формируясь в облачной дымке, ударил по земле, а когда свечение ослабло, с края облака спускалось нечто настолько большое и объёмное, что захватывало дыхание. На луговое поле двигался громадный чёрный квадрат, размером с половину их родного дома, словно кабина лифта с верхнего этажа небоскрёба. А когда фигура достигла земли, световой луч вернулся в облака, будто его и не существовало. Подростки переглянулись.

– Шон, похоже, мы нашли волшебный путь к замку.

– И что будем делать дальше?

Кейдж сделала паузу, выжидая лучший момент, чтобы сообщить о своём решении, которое давно сформировалось в голове. Других вариантов девочка даже не рассматривала, потому задорно воскликнула:

– Мы отправимся к самым облакам, чтобы разгадать тайну письма и смерть любимого Цвейга. Я чувствую, что именно в небесах сосредоточены нужные нам ответы.

Глава 4. «Кто скрывается в чёрном квадрате?».

Сестра с братом осторожно шли по луговому полю к таинственной квадратной коробке, спустившейся с небес. С каждым новым шагом геометрическая фигура становилась всё объёмней и выше, закрывая собой лунную призму. Футуристическая штуковина не имела ни окон, ни дверей, ни даже ручек на гладкой поверхности, но внутренний голос подсказывал Кейдж, что в тёмных стенках должен быть проход. Серый рысак покорно сопровождал подростков к месту приземления таинственной коробки, грациозно покачивая матовыми крыльями. Сейчас пегас выглядел ещё краси?вей, завораживая своими сказочными формами. И если бы девочке сказали, что Харман будет мирно прогуливаться в поле с мифической лошадью, о существовании которой знают из старинных былин, то Кейдж точно покрутила пальцем у виска. А ныне – всё происходящее ощущалось, как само собой разумеющееся. «Нет, а чем ещё заниматься глубокой ночью?».