Луна над Сохо

– Да, – ответил он, – и с каждой секундой все трезвее.

– Я должен сопровождать «Скорую». Можешь смотаться обратно в клуб и достать сегодняшний плей-лист? – Сунул ему свою визитку: – Вот, найдешь – позвонишь на мобильный.

– Думаешь, и он так же? – тихо спросил он. – Как Сайрес?

– Не знаю, – ответил я. – Но как только выясню что-нибудь, сразу дам знать.

– Вы едете или как? – окликнул меня кто-то из врачей.

– Справишься? – спросил я Дениэла.

– Ну, я ж джазмен, – ухмыльнулся он. Я поднял кулак, и Дениэл после секундного замешательства стукнулся со мной костяшками.

Я сел в «Скорую», врач захлопнул за мной дверцу.

– Мы едем в Университетский госпиталь? – спросил я.

– Вроде того.

Сирену и мигалки мы включать не стали.

НЕЛЬЗЯ просто так сдать труп в морг. Сперва его должен осмотреть квалифицированный врач. Не важно, в каком он виде и на сколько частей расчленен: пока действительный член Британской медицинской ассоциации не подтвердит, что это мертвое тело, оно формально имеет неопределенный статус вроде электрона или кота Шредингера. Или моих полномочий по расследованию этого почти несомненного убийства.

Ночь с субботы на воскресенье в приемном покое – это просто праздник какой-то. Пьяный кураж проходит, уступая место боли, и начинаются крики, стоны, взаимные нападки. Любой офицер полиции, настолько движимый заботой об обществе, что не побоится сюда сунуться, рискует непроизвольно поучаствовать, по крайней мере в полудюжине стычек местных Кенов и Ронов[21 - Кен Нортон и Рон Лайл – звезды мирового бокса в тяжелом весе эпохи семидесятых.]. И как всегда, это будет «нет-нет, констебль, мы не виноваты, оно само так вышло».

Я не вдохновился такой перспективой, а потому заперся в палате наедине с тихим и спокойным трупом. В ящике стола нашлись стерильные резиновые перчатки. Позаимствовав пару, я извлек из пакета бумажник.

В водительском удостоверении было полное имя Микки Костяшки: Майкл Аджайи. Значит, все-таки нигериец. Я посмотрел дату рождения: только-только исполнилось девятнадцать.

Ох и разозлится твоя мама, с горечью подумал я.

Помимо документов в бумажнике обнаружилось несколько карточек: кредитки Виза и МастерКард, еще одна банковская карта, а также удостоверение члена Союза музыкантов. Была пара визиток, одна из них от агента. Я списал контакты с визиток в свой блокнот, после чего аккуратно сложил все обратно в пакет.

Было уже без пятнадцати три, когда наконец явился дежурный ординатор и подтвердил, что Майкл Аджайи действительно мертв. Еще два часа ушло на то, чтобы оформить погибшего как жертву преступления, взять контакты этого врача, собрать копии всех нужных документов, включая его заключение и отчет бригады «Скорой», и отправить тело вниз, в морг, дожидаться заботливых рук доктора Валида.

Теперь оставалось еще одно, самое «приятное»: связаться с родными погибшего и сообщить им страшную новость. В наше время это проще простого: берете мобильник жертвы и просматриваете список звонков. У Микки, естественно, был Айфон, он лежал в кармане пиджака. Включить не удалось, и мне не было нужды разбирать устройство – я и так понимал, что микропроцессор, скорее всего, сгорел. Я положил Айфон в отдельный пакет для улик, но бирку приклеивать не стал, так как собирался сразу взять его с собой в Безумство. Удостоверившись, что тело никто не тронет, я позвонил доктору Валиду. Будить его в такое время не стоило, так что я просто набрал его рабочий номер и оставил голосовое сообщение.

Если Микки действительно стал второй жертвой, значит, маг-убийца, охотящийся на джазменов (надо, кстати, придумать ему какое-то нормальное название), за четыре дня совершил уже два нападения.

Интересно, подумал я, а в списке доктора Валида есть похожие случаи? Доберусь до техкаморки, надо будет проверить. Я пытался решить, ехать ли сейчас или вздремнуть здесь, в ординаторской, и тут в кармане зажужжал телефон.

Номер был незнакомый.

– Алло, – сказал я.

– Стефанопулис говорит, – представилась сержант Стефанопулис. – Нам требуются ваши особые навыки.

– Где вы?

– На Дин-стрит, – ответила она.

Снова Сохо. А почему бы и нет, собственно?

– Могу я узнать, что случилось?

– Зверское убийство, – ответила сержант. – Прихватите сменную обувь.

После превышения определенной дозы кофе просто перестает действовать. И если бы не мерзкий запах освежителя воздуха, который хмурый таксист-латвиец зачем-то повесил у себя в миникебе, я бы прямо там и выключился.

Дин-стрит была перетянута сигнальной лентой от пересечения с Олд-Комптон до самого угла Мирд-стрит. Я с ходу заметил по крайней мере два минивена «Мерседес Спринтер» без маркировки и целый косяк серебристых «Воксхолл Астра». Последнее говорило о том, что группа по расследованию тяжких преступлений уже здесь.

Знакомый констебль из отдела убийств Белгравии ждал меня у ленты. Чуть выше по Дин-стрит криминалисты уже развернули тент над входом в клуб «Граучо». Это зрелище наводило на мысль об учениях по биологическому оружию. Заходить не тянуло совершенно.

Внутри меня ждала Стефанопулис. Это была низкорослая свирепая тетка, чья широко известная мстительность снискала ей славу офицера-лесбиянки, не позволяющей никому отпускать шуточки насчет ее сексуальной ориентации. У нее была коренастая фигура и квадратное лицо, которое отнюдь не делала изящнее стрижка «под Шину Истон». Такой стиль еще можно назвать «лесбийским шиком в духе постмодерна», но это если совсем жить надоело.

Она уже облачилась в голубой одноразовый защитный комбинезон, а на шее висел респиратор. Кто-то принес два складных стула и разложил на них защитный комбинезон для меня. Мы называем такие штуки «презервативами». Потеешь в них, как лошадь. На лодыжках Стефанопулис я заметил пятна крови, они покрывали те целлофановые фиговины, которые надеваются сверху на обувь.

– Как ваш шеф? – спросила сержант, когда я сел и принялся натягивать комбинезон.

– Нормально, – ответил я. – А ваш?

– Тоже, – сказала она. – Через месяц вернется на службу.

Стефанопулис знала правду насчет Безумства. Вообще ее знали довольно многие старшие офицеры, что было странно: эту тему вслух обычно не обсуждали.

– Вы старшая по делу, мэм? – осведомился я. Обычно следствием по делу руководит минимум старший инспектор, но уж никак не сержант.

– Разумеется, нет, – ответила она. – Нам выделили шеф-инспектора из отдела уголовного розыска в Хэверинге, но он выбрал неудачный управленческий подход к сотрудничеству наших отделов. А в подобных случаях опытным офицерам предписывается брать на себя роль командующего по вопросам, находящимся в их компетенции.

Другими словами, шеф-инспектор заперся у себя в кабинете и предоставил Стефанопулис разруливать все самостоятельно.

– Радостно, когда старшие офицеры демонстрируют такую прогрессивную позицию по взаимодействию с вышестоящим руководством, – отозвался я и был даже вознагражден чем-то вроде улыбки.

– Готовы?

Я надел капюшон и затянул под подбородком шнурок. Стефанопулис протянула мне респиратор, и я двинулся за ней в глубь помещения. Пол в холле был выложен белой плиткой, и, несмотря на явные усилия уборщиков, размытые пятна крови все еще тянулись от двойных деревянных решетчатых дверей.

– Труп внизу, в мужском туалете, – сообщила Стефанопулис.

Лестница вниз была такой узкой, что нам сперва пришлось пропустить поднимающуюся толпу криминалистов и только потом спускаться самим. Многопрофильных бригад криминалистов не существует в принципе. Это было бы слишком дорого, поэтому мы звоним в Министерство внутренних дел и бронируем выезд нужных специалистов. Это как заказать доставку китайской еды, и, судя по количеству голубых «презервативов», проплывающих мимо нас по лестнице, Стефанопулис заказала суперобед на шестерых с дополнительной порцией жареного риса с яйцом. А я в ее заказе был эдакой печенькой с предсказанием.

Подобно большинству уборных в заведениях Вест-Энда, туалеты в «Граучо» были тесные, с низкими потолками, поскольку располагались в цокольном этаже здания. Владельцы отделали здесь стены чередующимися панелями из матовой стали и темно-красного плексигласа. Получившаяся картина здорово напоминала последние, самые жуткие уровни System Shock 2[22 - System Shock 2 – культовая компьютерная игра в стиле киберпанк, разработанная Irrational Games и Looking Glass Studios и выпущенная Electronic Arts 7 июля 1999 года.]. Кровавые отпечатки подошв, ведущие в коридор, отнюдь не снижали этого эффекта.

– Его нашла уборщица, – объяснила Стефанопулис наличие следов.

Слева выстроились в ряд квадратные фаянсовые раковины. Прямо – обычные писсуары, а справа на небольшом возвышении стояла одна-единственная туалетная кабинка. Ее дверца была приоткрыта и держалась на паре полосок изоленты. Не было нужды спрашивать, что там внутри.

Любопытно все же, как реагирует мозг, когда оказываешься на месте происшествия. В первые секунды взгляд цепляется за обыденное, избегает самого страшного. Я увидел белого типа средних лет, он сидел на унитазе. Плечи у него были сгорблены, подбородок опущен на грудь, так что лицо я не разглядел. У него были темные волосы, начинающие уже редеть на макушке. На нем был дорогой, но поношенный твидовый пиджак, наполовину спущенный с плеч, а под пиджаком хорошая белая рубашка в тонкую голубую полоску. Брюки и трусы были стянуты до лодыжек, бледную кожу бедер покрывала темная поросль. Руки бессильно свешивались между ног – очевидно, он схватился за пах и держался, пока не потерял сознание. Ладони были липкими от крови, кровью же пропитались края рукавов пиджака и рубашки. Я заставил себя взглянуть на саму рану.