Господство

– Я люблю тебя.

Она моргнула, чтобы смахнуть с ресниц слезы.

– Я тоже люблю тебя.

Он повернул голову и крикнул Кевину:

– Извини, друг.

Она подняла голову и увидела, что Кевин отброшен в озеро и отчаянно плывет, лавируя между мертвыми телами, пытаясь достичь берега.

«Мы просто получили временную передышку. Гнев, страх, любовь позволили Диону на какое-то недолгое время подмять под себя бога. Но это ничего не значит». Не мешкая, она быстро схватила ладонями его огромное лицо и крикнула:

– Я должна тебя убить.

– Знаю, знаю, – отозвался он и посмотрел ей в глаза. И вновь разглядев в них Диона, Пенелопа заплакала. – Я сам прошу тебя это сделать. – Аккуратно, как мог, он попытался утереть ей слезы. – И не бойся, я сопротивляться не буду.

Ей так много всего хотелось ему сказать, о многом спросить. Но времени не было. Это осторожное прикосновение его руки в любую секунду могло стать последним объятием, и тогда они с Кевином в один момент будут мертвы.

– Твоя мама просила передать, что любит тебя, – проговорила она.

И начала его убивать.

Дионис не сопротивлялся, как и обещал. Пенелопа сконцентрировалась, ощутив в себе туго свернутую мощную пружину. Это все чрезвычайно поразило ее, но рассуждать было некогда. Как персонаж фильма ужасов, как смерч, она ввинтилась в него, вгрызлась и начала рвать плоть, ломать кости, калечить органы. Она била, хватала, царапала, кричала и плакала одновременно. Соленый привкус его крови смешивался со слезами, но она продолжала, не в силах сдержаться, приканчивать существо, навсегда укравшее у нее Диона.

Остановилась она, лишь когда совсем выбилась из сил. Голосовые связки болели от крика, слезы струились по залитому кровью лицу. От Диониса ничего не осталось – ни головы, ни рук, ни ног, ни пальцев, ничего, даже отдаленно узнаваемого. Остались только обломки костей и куски плоти, разбросанные вдоль берега. И еще кровь. Много крови.

Кевин все еще был в воде. Он стоял и смотрел на нее. На лице его был написан страх. Страх не за себя, за нее. Ей очень хотелось крикнуть ему, что все в порядке, что все прекрасно, но она не смогла произнести ни звука.

«Я убила Диона.

Свою любовь.

Я его убила».

Все мигом пропало – ее возбуждение, гнев, свирепость. Куда-то исчезла сила, ощущалась одна усталость, огромная усталость. Очень хотелось знать, что там происходит сейчас в долине. Продолжают ли люди все еще пить и безумствовать? Или, как только сигналы от бога перестали поступать, они встряхнули головами, очнулись от этого кошмарного сна, с удивлением огляделись по сторонам, не понимая, что произошло?

Пенелопа огляделась. По крайней мере деревья и кусты, что росли поблизости, не изменились. Те, что были трансформированы, так и остались в прежнем состоянии.

А что стало с сатирами, кентаврами и нимфами?

«Господи, как же я устала!»

Она опустила голову на землю и застыла, не в силах пошевелиться.

Подошел Кевин и остановился рядом с ней.

– А что мешает ему возродиться снова? – спросил он после долгого молчания.

– Менады, от которых это зависит, больше не существуют. Осталась одна только я.

– Но его жизнь связана с временами года. Он каждый год умирает осенью и возрождается весной.

– Ему не удалось главное – возродить остальных богов, а теперь никто не может возродить его. Он бог, для существования которого нужна человеческая плоть. А плоти этой больше нет и, надо надеяться, никогда не будет.

– Значит, все? Конец?

Она утомленно кивнула.

– Да. Думаю, что так.

Пенелопа закрыла глаза, всего на несколько секунд, как ей показалось, но когда открыла их вновь, было уже совсем темно. Была ночь. А Кевин все так же стоял над ней и смотрел.

Пенелопа села. В голове гудело.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Нормально. – Произнеся это слово, она с удивлением поняла, что действительно в полном порядке. – Мне никогда не было так хорошо, как сейчас.

Она встала и медленно двинулась вдоль берега. Затем сбросила брюки, посмотрела на Кевина, улыбнулась и прыгнула в холодную, освежающую воду, чтобы смыть кровь.

Эпилог

Федеральным правительством и администрацией штата было принято решение придерживаться версии об утечке радиоактивных материалов. В долину были направлены воинские подразделения, одетые в белые защитные комбинезоны, и сотни агентов ФБР. Они прочесали регион и подвергли всех оставшихся в живых интенсивной психологической обработке. Цель ее была ясна: промыть мозги этим сбитым с толку, только что очнувшимся от помешательства и испытывающим жутчайшее похмелье несчастным людям, и объяснить им: того, что они видели и в чем принимали участие, никогда не было. Произошла ядерная катастрофа, которая сейчас ликвидирована.

Лишь два человека знали правду: Пенелопа и Кевин.

Они стали еще ближе друг другу и почти не разлучались. Родители Кевина, к счастью, выжили, и он возвратился к ним. Что же касается ее, то она, оставшись сиротой, правда, достаточно взрослой, чтобы на нее не распространялся закон об установлении опеки штата до совершеннолетия, сняла квартиру рядом со школой. Состояние ее матерей, наследницей которых она являлась, уточнялось адвокатами, и, видимо, это должно было продлиться по крайней мере еще год. Пока же она получила месячное содержание, которого ей вполне хватало для безбедного существования.

В конце учебного года они с Кевином объявили об официальной помолвке. После окончания школы он переехал к ней, но только на лето, а осенью она отправилась в Беркли. Одна. Их объединяло слишком много воспоминаний. Встречаясь постоянно, они не давали ранам зарубцеваться, все время напоминая друг другу о случившемся.

И между ними все время стоял Дион.

Но прошлое не отпускало их друг от друга. То, что понимали они, больше никто понять не мог, и эту связь разорвать было невозможно. Прошло два года. Они не виделись, даже не переписывались, каждый по-своему приспособившись жить в этом постдионисовском мире. И вот встретились снова. Пенелопа перевелась в Калифорнийский университет, Кевин ей позвонил и предложил увидеться.

Она согласилась.

Через два года они поженились.

Год спустя она забеременела.

Пенелопа сидела у окна в кресле в комнате, которую они собирались оборудовать под детскую, и смотрела в окно на игравших во дворе детей. Она уже получила наследство от матерей (довольно большие деньги), оба имели хорошую работу, так что их ребенку с финансовыми трудностями встретиться не придется. Она считала себя счастливой. Кевин был хорошим мужем, и она его любила.

Но…

Порой она пыталась себе представить, как бы все было, если бы Дион остался жив и она вышла замуж за него. Ведь это его ребенка она бы сейчас носила. Какой была бы ее жизнь?

Она любила Кевина.