Ход королевой

Овцы следуют за ней и насмерть разбиваются на страшных скалах внизу.

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: овцы

Овца – одно из первых одомашненных человеком животных.

Шесть тысяч лет назад люди уже пили овечье молоко, ели баранину, пользовались овечьей шерстью и шкурами. В ход шли даже овечьи позвонки: они служили монетами, ими играли в кости.

Употребление всего того, что люди получали от овец, неуклонно росло. Сейчас на земле насчитывается два миллиарда овец. Каждый год семьсот миллионов голов отправляются на убой и съедаются.

Эдмонд Уэллс.

Энциклопедия относительного и абсолютного знания

8

Моника Макинтайр сжимает зубы, ей трудно скрыть огорчение. Они предпочли выбрать своим вожаком такую же посредственность, как они сами, – думает она. – Вот и получат в представители класса бездельницу. Это никого не тревожит, главное, чтобы она оставила их в естественном убогом состоянии. В политике всегда так…

Следующий урок проходит как обычно. Звучит пронзительный звонок, объявляющий перемену.

Моника идет в туалет, там она встречает Присциллу, плещущую себе в лицо воду перед зеркалом.

– Надеюсь, ты на меня не сердишься? – спрашивает девочка с собранными в длинный хвост волосами.

– Vox populi vox dei, – отвечает фаталистка Моника.

– То есть?

Она вдобавок невежда.

– Это латынь. «Глас народа – глас Божий».

– Извини, я латынью не владею. Ты правда не слишком огорчилась, что проиграла?

– Всего-навсего выборы представителя класса, подумаешь!

Присцилла заканчивает умывание.

– Ты считаешь, что голосовать следовало за тебя, потому что лучше меня успеваешь по предметам, правильно? Ты первая в классе, а я тащусь в хвосте.

– Я умею проигрывать. Ты лучше меня сумела подобрать убедительные для них доводы.

Присцилла внимательно на нее смотрит и огорченно вздыхает.

– Ты не только умнее меня, но и гораздо красивее.

По крайней мере, она наблюдательная.

– Ты тоже очень красивая, Присцилла, – говорит Моника, а сама думает: «В своем роде…»

– Честно тебе скажу, я боялась, как бы ты на меня не взъелась.

Ишь, какая настойчивость!

– И не подумаю. Все в порядке.

– Знаешь, по-моему, ты необыкновенная. Взять хотя бы твою стойкость перед лицом неудачи.

Настает черед Моники умыться. Прежде чем наклониться к крану, она примирительно кивает. Несколько секунд они друг на друга косятся.

– Раз так, будем считать, что мы подруги? – спрашивает Присцилла.

– А как же!

Проходит еще несколько секунд. Внезапно Моника нападает на Присциллу сзади, сжимает ей шею и валит на пол. Достав и открыв щелчком острый перочинный нож, она сгребает Присциллу за волосы и одним махом отхватывает весь хвост ниже завязанной узлом красной бархатной ленты.

9

Пахнет свежесостриженной шерстью.

Руперт О’Коннор и его дочь находятся в зоне стрижки. Он закуривает очередную сигару и нервно выпускает дым.

– Можно узнать, что на тебя нашло?

Молчание дочери заставляет его сдерживать гнев, но это слишком трудно, проще огласить итог.

– В этом «инциденте» мы потеряли двести пятнадцать голов и нашего чудесного Мао.

Он сдерживается из последних сил, но его рот кривится сам по себе. Они возвращаются на крытый дворик, там Руперт падает в кресло и начинает раскачиваться, чтобы успокоиться. Кресло скрипит под его тяжестью.

– У всего этого будут последствия. Джошуа придется уволить. Он проявил безответственность, оставив тебя одну с овцами.

Николь садится в соседнее кресло. Руперт О’Коннор отворачивается – не может смотреть ей в глаза.

– Объясни все-таки, зачем ты это сделала?

Она не осмеливается сознаться, что хотела спасти овец от бойни или от отправки на гибель в Саудовскую Аравию.

– Меня очень заинтересовали твои слова о коллективном уме, – отвечает она. – Захотелось проверить, возобладает ли у них в последний момент инстинкт выживания.

Он сердито гасит в пепельнице сигару.

– Ты хоть отдаешь себе отчет, что натворила?

Она опускает голову.

– Двести пятнадцать голов! Не говоря о Мао! Мы души в нем не чаяли.

Он встает и смотрит вдаль, как будто для него невыносимо встретиться глазами с дочерью.