Меч королей

– Довольно! Стойте там! – крикнул нам более рослый из пары в красных плащах, когда мы приблизились к двери.

Мы покорно остановились. Те двое стояли под крыльцом, и их явно забавляло, что мы вынуждены ждать под проливным дождем.

– Что вам тут понадобилось? – спросил высокий.

– Лорд, мы ищем укрытие, – ответил Гербрухт.

– Я не лорд. И за укрытие тут берут плату с кораблей, – объявил дружинник.

Он был рослый, широколицый, с густой окладистой бородой, коротко подстриженной. Под красным плащом была кольчуга, на груди висел покрытый эмалью крест, а на боку длинный меч. Вид у него был уверенный и деловитый.

– Ну конечно, – смиренно сказал Гербрухт. – Плату мы должны внести тебе?

– Мне, разумеется. Я тут городской рив. С вас три монеты. – Он протянул руку.

Гербрухт был не самый смышленый из людей, поэтому просто вытаращился, что являлось лучшим ответом на столь возмутительное требование.

– Три? – воскликнул я. – Да мы в Лундене одним обошлись!

Высокий неприятно улыбнулся:

– Дедуля, плати три. Или ты хочешь, чтобы мои парни обшарили твою жалкую лодку и забрали то, что нам понравится?

– Ясное дело, нет, – обрел дар речи Гербрухт. – Заплати ему, – бросил он мне.

Я достал из кошеля монеты и протянул высокому.

– Неси их сюда, дубина ты этакая! – потребовал он.

– Несу. – Я заковылял через лужу.

– Кто ты такой? – спросил высокий, сгребая серебро с моей ладони.

– Его отец, – сказал я, кивнув в сторону Гербрухта.

– Мы паломники из Фризии, – пояснил Гербрухт. – Мой отец хочет попросить исцеления у шлепанцев святого Григория в Контварабурге.

– Все так, – закивал я.

Свой амулет в виде молота я спрятал под кольчугу, а оба моих спутника были христиане, и на шее у них висел крест. Ветер рвал солому из кровли таверны, вывеска в виде бочки опасно раскачивалась. Дождь не ослабевал.

– Черт бы побрал этих чужеземцев-фризов, – пробормотал с подозрением высокий. – Еще и паломники! С каких это пор паломники носят кольчугу?

– Это самая теплая одежда, какая у нас есть, – проговорил Гербрухт.

– Да и корабли данов рыщут в море, – вставил я.

Длинный осклабился:

– Дедуля, староват ты для драки, и уж тем паче с датскими викингами! – Он снова посмотрел на Гербрухта и добавил язвительно: – Священные шлепанцы вам понадобились, значит?

– Прикосновение к туфлям святого Григория исцеляет больных, – подтвердил Гербрухт. – А отец мой страдает от горячки в ногах.

– Многовато вы захватили паломников, чтобы вылечить ноги одного старика, – недоверчиво заметил высокий, кивнув в сторону «Сперхафока».

– По большей части это рабы, – пояснил Гербрухт. – Некоторых мы собираемся продать в Лундене.

Высокий внимательно смотрел на «Сперхафок», но мои парни или сидели, сгорбившись, на банках, или забились под рулевую площадку. День был пасмурный, лил дождь, никто бы не разобрал, рабы это или нет.

– Вы работорговцы? – спросил он.

– Так и есть, – подтвердил я.

– Тогда вы обязаны уплатить пошлину! Много у вас невольников?

– Тридцать, мастер, – сказал я.

Длинный помедлил. Я понимал, что он прикидывает, сколько запросить.

– Пятнадцать шиллингов, – изрек он наконец и протянул руку.

На этот раз уже я вытаращился на него, и его ладонь легла на эфес меча.

– Пятнадцать шиллингов, – повторил он членораздельно, как если бы подозревал, что фризы не поймут сказанного. – Или мы заберем ваш товар.

– Хорошо. – Я тщательно отсчитал пятнадцать серебряных чешуек и ссыпал их ему на ладонь.

Высокий ухмыльнулся, довольный, что одурачил иноземцев.

– А смазливых бабенок на вашем корабле нет?

– Трех последних продали в Дамноке, – ответил я.

– Жаль, – сказал длинный.

Его приятель хмыкнул:

– Погодите пару дней, и мы сможем предложить вам на продажу пару мальчиков.

– Очень маленьких?

– Младенчики.

– Это не про вас товар! – рявкнул первый, явно раздосадованный тем, что спутник завел разговор про детей.

– Мы за маленьких мальчиков хорошо платим, – заявил я. – При помощи плети их можно вышколить как надо. За пухлого послушного мальчишку не сложно выручить добрую цену!

Я выудил из кошеля золотую монету и подбросил ее пару раз на ладони. Я как мог старался подражать фризскому говору Гербрухта и явно преуспел, потому что никто из собеседников ничего не заподозрил.