Экскалибур

У самой моей бороды блеснуло лезвие меча. Меч был в руке Галахада – и Галахад кротко мне улыбался.

– Ни с места, друг, – проговорил он. Он знал силу клятв. Знал он и то, что я не подниму руки на Артура: это он пытался оградить меня от мести Нимуэ. – Если Дерфель двинется, я перережу ему глотку, – крикнул он Нимуэ.

– Режь! – завопила она. – Ныне ночь смерти для королевских сынов!

– Только не для моего сына, – возразил Артур.

– Ты не король, Артур ап Утер, – наконец заговорил Мерлин. – Ты что, думал, я убью Гвидра?

– Тогда зачем он здесь? – осведомился Артур. Одной рукой он обнимал сына, другой сжимал окровавленный меч. – Зачем он здесь? – вновь вопросил Артур гневно.

В кои-то веки Мерлин не нашелся что сказать. За него ответила Нимуэ.

– Он здесь, Артур ап Утер, – издевательски усмехнулась она, – затем, что смерти вот этого жалкого заморыша может оказаться недостаточно. – Она указала на Мардока: тот беспомощно барахтался на виселице. – Он сын короля, но не законный наследник.

– Так что умереть пришлось бы Гвидру? – уточнил Артур.

– Умереть – и вернуться к жизни! – вызывающе парировала Нимуэ. Ей приходилось кричать, перекрывая свирепый треск огня. – Ты разве не знаешь, какой силой обладает Котел? Поместите умерших в чашу Клиддно Эйддина, и покойники оживут, и вдохнут полной грудью, и вновь пойдут по земле. – Она подбиралась к Артуру все ближе; ее единственный глаз светился безумием. – Отдай мне мальчишку, Артур.

– Нет. – Артур дернул поводья, и Лламрей прянула от Нимуэ. Та развернулась к Мерлину. – Убей его! – завизжала она, указывая на Мардока. – Попробуем хотя бы его. Убей его!

– Нет! – закричал я.

– Убей его! – завопила Нимуэ.

Мерлин не двинулся, и она побежала к виселице. Мерлин словно прирос к месту, а вот Артур вновь поворотил Лламрей и отрезал жрице путь – наехал на нее и сбил с ног.

– Пощадите ребенка, – промолвил Артур Мерлину.

Нимуэ вцепилась в недруга, Артур отпихнул ее в сторону; когда же она вновь набросилась на него – сплошные зубы да когти, – он крутнул мечом у самой ее головы, и эта угроза ее утихомирила.

Мерлин придвинул блестящее лезвие к самому горлу Мардока. Вид у друида был просто-таки благостный, несмотря на пропитанные кровью рукава и длинный нож в руках.

– Ты полагаешь, Артур ап Утер, что сможешь разбить саксов без помощи богов? – спросил он.

Артур пропустил вопрос мимо ушей.

– Отпусти мальчика, – приказал он.

– Хочешь навлечь на себя проклятие, Артур? – накинулась на него Нимуэ.

– Я уже проклят, – горько ответил он.

– Пусть мальчишка умрет! – прокричал с лестницы Мерлин. – Артур, тебе он никто и ничто! Королевский ублюдок, бастард, рожденный от потаскухи.

– А я, по-твоему, кто? – заорал Артур. – Кто, как не королевский ублюдок и бастард, рожденный от потаскухи?

– Ему должно умереть, – терпеливо объяснял Мерлин, – а смерть его приведет к нам богов; когда же боги окажутся здесь, Артур, мы положим тело в Котел, и к умершему вернется дыхание жизни.

Артур жестом указал на жуткий обескровленный труп своего племянника Гавейна.

– Разве одной смерти недостаточно?

– Одной смерти всегда недостаточно, – отрезала Нимуэ. Она обежала Артурову кобылу кругом, добралась-таки до виселицы и теперь придерживала голову Мардока – так, чтобы Мерлину было удобнее полоснуть ножом по горлу.

Артур шагом двинулся к виселице.

– А если боги не придут и после двух смертей, Мерлин, сколько их еще потребуется? – спросил он.

– Столько, сколько нужно, – отвечала Нимуэ.

– И всякий раз, – Артур говорил громко, так, чтобы мы все его слышали, – всякий раз, как Британия окажется в беде, всякий раз, как нагрянут враги или случится моровое поветрие, всякий раз, как мужи и жены перепугаются насмерть, мы станем приносить в жертву детей?

– Если боги придут, – промолвил Мерлин, – не будет больше ни мора, ни страха, ни войны.

– Да придут ли они? – усомнился Артур.

– Они уже идут! – завизжала Нимуэ. – Гляди! – Свободной рукой она указала вверх. Мы все подняли глаза – небесные огни гасли. Яркие переливы синевы постепенно меркли до фиолетово-черного, алые тона расплывались смутной дымкой, а сквозь тающие завесы проглянули звезды.

– Нет! – застонала Нимуэ. – Нет! – Последний ее вопль сорвался на плач – и казалось, плачу этому длиться бесконечно.

Между тем Артур уже подъехал к виселице вплотную.

– Ты зовешь меня амхераудром Британии, – сказал он Мерлину, – а император должен править, или он перестает быть императором, а я отказываюсь править в Британии, где детей убивают того ради, чтобы спасти жизнь взрослым.

– Не пори чушь! – запротестовал Мерлин. – Это все дурацкая сентиментальность!

– Я хочу, чтобы меня запомнили как человека справедливого, – промолвил Артур, – на руках моих и без того довольно крови.

– Тебя запомнят как предателя, как погубителя страны, как труса! – зашипела на него Нимуэ.

– Только не в роду потомков этого ребенка, – кротко отозвался Артур и с этими словами привстал в седле и рубанул мечом по веревке, стягивающей лодыжки Мардока. Мальчик рухнул вниз; Нимуэ взвизгнула и вновь накинулась на Артура, скрючив пальцы что когти, но Артур просто-напросто ударил ее мечом плашмя по щеке – наотмашь, сильно и резко. Оглушенная, она отлетела в сторону; смачный звук удара на мгновение перекрыл потрескивание пламени. Нимуэ зашаталась, челюсть у нее отвисла, единственный глаз закатился – и она повалилась наземь.

– Эх, вот Гвиневеру бы так! – пробурчал Кулух.

Галахад, оставив меня, спешился и освободил Мардока от пут и кляпа. Мальчишка тут же завопил, зовя мать.

– Всегда терпеть не мог шумных детей, – мягко проговорил Мерлин, сдвинул лестницу ближе к веревке, на которой болтался Гавейн, и неспешно двинулся вверх по ступенькам. – Не знаю, пришли боги или нет, – приговаривал он, карабкаясь все выше. – Все вы ждали слишком многого; может, они уже здесь. Как знать? Но мы закончим обряд без крови Мордредова сына. – И с этими словами он принялся неуклюже перепиливать веревку, стягивающую лодыжки Гавейна. Пока он резал, труп раскачивался из стороны в сторону и пропитанные кровью волосы хлестали по краю Котла, но вот наконец волокна поддались, и мертвец тяжело плюхнулся вниз – кровь плеснула до обода, окрасив его алым. Мерлин медленно спустился вниз по лестнице и приказал черным щитам, что наблюдали за столкновением со стороны, нести громадные плетеные корзины с солью, заблаговременно поставленные в нескольких ярдах. Воины высыпали соль в Котел и плотно утрамбовали ее вокруг скорченного нагого тела Гавейна.

– Что теперь? – спросил Артур, убирая меч в ножны.

– Ничего, – отозвался Мерлин. – Все кончено.

– Экскалибур? – потребовал Артур.

– Меч в южной спирали, – указал рукою Мерлин, – только, думается, стоит тебе подождать, чтобы костры прогорели: прямо сейчас ты меч не заберешь.

– Нет! – Нимуэ уже пришла в себя настолько, чтобы возмутиться. Она сплюнула кровь – меч Артура рассек ей щеку. – Сокровища наши!