Орел стрелка Шарпа. Золото стрелка Шарпа

– И как ты учишь солдат делать по три выстрела в минуту?

– Терпение, сэр. Практика. – Шарп пожал плечами. – И первая же битва – очень помогает.

– Терпение! – Симмерсон фыркнул. – Практика! Они ведь не дети, Шарп. Пьяницы и воры! Всякая шваль! – Голос полковника поднялся до визга. – Их нужно пороть, Шарп, пороть! Иначе нельзя! Преподать урок, которого они никогда не забудут! Ты считаешь, что я не прав?

Наступило молчание. Симмерсон повернулся к Форресту:

– Разве не так, майор?

– Так, сэр. – Однако в голосе Форреста не чувствовалось убежденности.

Симмерсон повернулся к Шарпу:

– Шарп?

– Это самая последняя мера, сэр.

– Самая последняя мера, сэр! – Симмерсон передразнил Шарпа, но в душе остался доволен. Именно такой ответ он и хотел услышать. – Ты слюнтяй, Шарп! Можешь научить солдат делать по три выстрела в минуту?

Шарп почувствовал, что запахло вызовом, но пути к отступлению не было.

– Да, сэр.

– Отлично! – Симмерсон потер руки. – Сегодня днем. Форрест?

– Сэр?

– Дашь мистеру Шарпу роту. Ну, скажем, легкой пехоты. Мистер Шарп поможет им научиться стрелять! – Симмерсон повернулся и с иронией отвесил поклон Хогану. – Если, конечно, капитан Хоган согласится на время одолжить мне лейтенанта.

Хоган пожал плечами и бросил взгляд на Шарпа.

– Конечно, сэр.

– Превосходно! – Симмерсон просто сиял от удовольствия. – Что ж, мистер Шарп, вы научите моих легких пехотинцев делать по три выстрела в минуту?

Шарп выглянул в окно. Стояла жаркая, сухая погода; толковый солдат и пять пуль успел бы выпустить. Конечно, все зависело от того, чему научена легкая пехота. Если к настоящему моменту они в состоянии сделать только два выстрела в минуту, превратить их в специалистов за один день будет практически невозможно, но попробовать все же стоит.

Он встретился с Симмерсоном глазами.

– Попытаюсь, сэр.

– О да, ты попытаешься, мистер Шарп, непременно попытаешься. А от меня можешь передать солдатам, что, если у них ничего не выйдет, я прикажу высечь каждого десятого. Ты меня понял, мистер Шарп? Каждого десятого!

Шарп все прекрасно понял. Симмерсон поставил перед ним практически невыполнимую задачу, а в результате будет устроена настоящая оргия порки, за которую все обвинят его, Шарпа. Если же он добьется успеха, Симмерсон заявит, что это произошло из-за того, что он пообещал выпороть каждого десятого.

Шарп увидел, как предвкушение триумфа зажглось в маленьких красных глазках Симмерсона, и улыбнулся полковнику:

– Я не буду говорить им про порку, полковник. Вы ведь не хотите, чтобы это их отвлекло, не так ли?

– Ты можешь использовать свои собственные методы, мистер Шарп. – Симмерсон не скрывал ликования. – Однако я прикажу, чтобы деревянные треугольники оставили на месте; мне думается, они нам еще пригодятся.

Шарп надел свой потерявший форму кивер и с максимально возможной лихостью отдал полковнику честь:

– Не беспокойтесь, сэр. Вам не понадобятся треугольники. До свидания, сэр.

«Ну а теперь дело за тобой», – подумал Шарп.

Глава третья

– Черт возьми, не могу поверить, сэр. Скажите мне, что вы пошутили. – Сержант Патрик Харпер покачал головой.

Он стоял рядом с Шарпом и наблюдал за тем, как рота легкой пехоты Южного Эссекского по приказу лейтенанта начала стрелять.

– Отправьте этот батальон в Ирландию, сэр. Через две недели мы будем свободной страной! Им не победить и церковного хора!

Шарпу оставалось только мрачно согласиться. И не то чтобы солдаты не знали, как заряжать мушкеты и как из них стрелять; просто они делали это крайне медленно и тщательно, в соответствии с инструкциями, за выполнением которых со всей строгостью следили сержанты. По инструкции, чтобы перезарядить мушкет и выстрелить из него, солдату надлежало сделать двадцать движений, причем пять из них приходились на стальной шомпол, которым пуля и заряд заправлялись в дуло, а это означало, что на каждый выстрел уходило не меньше тридцати секунд. У лейтенанта было самое большее три часа, чтобы научить солдат делать выстрел за двадцать секунд, – ничего удивительного, что Харпер открыто выражал свои сомнения.

– Не дай нам бог когда-нибудь сидеть в засаде с этими придурками! Французы съедят их на завтрак!

«Он совершенно прав», – подумал Шарп. Рота была не готова участвовать в сражении, не говоря уже о том, чтобы занимать переднюю линию обороны, перед самым носом врага, как положено легкой пехоте.

Шарп жестом приказал Харперу замолчать, когда к ним подъехал капитан Леннокс, командир роты легкой пехоты, а тот усмехнулся, глядя на Шарпа сверху вниз:

– Ужасающе, верно?

Шарп не знал, как ответить. Его согласие будет означать критику в адрес немолодого шотландца, который казался ему человеком доброжелательным. Пришлось пробормотать что-то неразборчивое. Леннокс, спрыгнув с седла, встал рядом с лейтенантом.

– Да ладно, Шарп. Я знаю, насколько они плохи, но высшее командование настаивает, чтобы все делалось по инструкции. Если бы мне дали свободу действий, я бы заставил этих ублюдков стрелять как следует, но стоит кому-нибудь нарушить хоть одно положение инструкции, и надо в качестве наказания устраивать трехчасовой марш-бросок в полной экипировке. – Он с интересом посмотрел на Шарпа. – Вы были в Ассайе? – Шарп кивнул, и Леннокс снова усмехнулся. – Да, я вас помню. В тот день вы сделали себе имя. Я служил тогда в Семьдесят восьмом полку.

– Ваш полк тоже сделал себе имя.

Леннокс был явно доволен комплиментом. Шарп вспомнил поле битвы в Индии и шотландский полк, который стройными шеренгами атаковал линии маратхи[2 - Маратхи – народность в Индии.]. Огромные бреши были пробиты в рядах шотландцев, но они продолжали хладнокровно маршировать вперед сквозь шквал артиллерийского огня и в результате сделали свое дело – уничтожили артиллеристов и сумели развернуть пушки прямо в лицо огромным массам вражеской пехоты, у которой не хватило мужества пойти в контратаку на этот бесстрашный полк.

– Я знаю, о чем вы думаете, Шарп. – Леннокс покачал головой. – Какого дьявола я делаю среди этих недоносков? – Он не стал дожидаться ответа. – Я старый человек, ушел в отставку, но жена умерла, на половину жалованья прожить совсем не просто, а тут понадобились офицеры для проклятого сэра Генри Симмерсона. Поэтому я здесь. Вы знаете Лероя?

– Лероя?

– Томас Лерой. Он тоже служит здесь капитаном. Хороший офицер. И Форрест – достойный человек. Но остальные!.. Считают, что достаточно надеть яркий мундир – и ты уже настоящий военный. Вот, посмотрите на этого!

Он кивнул в сторону Кристиана Гиббонса, скакавшего на черной лошади через поле.

– Лейтенант Гиббонс? – спросил Шарп.

– Значит, вы уже встречались? – Леннокс рассмеялся. – Тогда я, пожалуй, ничего не стану вам говорить про мистера Гиббонса, кроме того, что он племянник Симмерсона. Его интересуют лишь женщины, а сам он наглый ублюдок. Проклятый англичанин! Прошу прощения, Шарп.

– Ну, не все мы такие паршивцы. – Шарп рассмеялся.

Он наблюдал за тем, как Гиббонс аккуратно остановил лошадь в нескольких шагах от них. Лейтенант надменно посмотрел на обоих офицеров, а Шарп подумал: «Племянник Симмерсона, да?»