Книга Тайн. Наука медитации. Часть 4

Если вы любите себя, любите свою работу, вы живете в совершенно иной атмосфере. Вокруг вас нет ничего монотонного. Рутина возникает только в скучающем сознании. Не говорите, что вам скучно потому, что постоянно приходится делать одно и то же. Ваши действия похожи одно на другое именно потому, что вам скучно, и, что бы вы ни делали, все покажется вам невероятной тоской.

Но взгляните на жизнь – жизнь получает удовольствие от повторения одного и того же. Времена года сменяют друг друга, и так по кругу. Солнце движется по кругу, оно встает каждый день, каждое утро. Наступает лето, затем приходит зима, наступает сезон дождей, и все повторяется снова и снова. По большому счету, все в существовании повторяется. Кажется, что творение похоже на детскую игру. Деревьям не скучно, небу не скучно. Небо никогда не скажет: «Ох, опять эти облака!» В течение многих и многих тысячелетий небо видит облака – каждый год в сезон дождей тучи затягивают небо. Взгляните на жизнь. В ней все повторяется.

Слово не очень хорошее, слово «повторение» не самое подходящее. Лучше было бы сказать, жизнь играет в одну и ту же игру. И эта игра приносит ей такое удовольствие, что она готова играть в нее снова и снова. И это идет по возрастающей и достигает апогея. Почему человеку становится скучно, когда он повторяет одно и то же? Не потому, что повторение скучно само по себе, но потому, что вам самим настолько скучно, что все вокруг кажется вам неимоверной тоской.

Как-то Зигмунд Фрейд задавал клиенту вопросы, самые простые, основные вопросы, которые он задавал обычно перед началом сеанса психоанализа. И вот он спросил:

– Посмотрите на этот книжный шкаф и, не задумываясь, скажите, что он вам напоминает?

Клиент мельком взглянул на книги и сказал:

– Он напоминает мне женщину, красивую женщину.

Для Фрейда это был хороший ответ, потому что он укладывался в его теорию о том, что все в этом мире – сплошной секс, поэтому он сказал:

– Прекрасно.

Затем он вытащил из кармана носовой платок и сказал:

– Взгляните на это. Не думая, скажите, что он вам напоминает? Что первое приходит на ум?

Мужчина рассмеялся и сказал:

– Красивая женщина.

Фрейд был вне себя от радости. Ведь такова была его теория, что все люди только и думают о сексе. Мужчины думают о женщинах, а женщины – о мужчинах, больше ни о чем они думать могут. Тогда он сказал:

– Посмотрите на дверь.

У двери никого не было, никого не было даже на улице. Фрейд сказал:

– Видите, никого нет. Что вы чувствуете, когда видите, что никого нет? О чем вы тут же вспоминаете?

– О красивой женщине, – мгновенно отозвался мужчина.

Теперь даже Фрейд немного забеспокоился. Может, пациент его обманывает, и он сказал:

– Кажется, это уже слишком. Вам везде мерещится женщина.

– Дело не в этом, – признался мужчина. – Дело не в книжном шкафе и не в носовом платке или двери, за которой никого нет. На самом деле, я никогда не думаю ни о чем другом, кроме как о женщинах. Я не думаю ни о чем другом вообще, поэтому неважно, на что вы указываете. Я думаю только о женщинах. И дело не в том, что что-то мне может о них напомнить, просто я всегда думаю только о женщинах.

Поэтому, в действительности, дело не в том, что вам становится скучно, когда вы чем-то занимаетесь, дело не в том, что вам постоянно приходится повторять одно и то же, дело не в рутине или неинтересной работе. По большому счету, дело лишь в том, что вы испытываете скуку, вне зависимости от того, делаете ли вы что-либо или нет. Если вы будете просто сидеть в кресле и расслабляться, вам все равно станет скучно. Даже ничего не делая, вы все равно будете скучать. Вы скажете: «Мне нечего делать, мне скучно. Нечем заняться – скучно». Всю неделю вам скучно потому, что вы выполняете монотонную работу, а в выходные вам скучно потому, что нечем заняться. Вам по жизни скучно потому, что на работе все одно и то же, на фабрике, в офисе, в магазине. А потом пенсия, и вам снова скучно потому, что нечего делать.

Вопрос не в чем-то внешнем. Что-то внешнее не заставляет вас скучать, вы скучаете сами и наделяете этим качеством все, к чему прикасаетесь. Вы наверняка слышали о царе Мидасе – все, к чему он прикасался, превращалось в золото. Вы похожи на царя Мидаса – все, к чему вы прикасаетесь, становится скучным. У вас прикосновение алхимика: вы все превращаете в скуку; говорю вам – все.

Не думайте о том, чтобы сменить работу или заняться чем-то другим. Подумайте о том, чтобы изменить сознание. Начните относиться к себе с любовью. Первое, о чем вам нужно помнить, – больше любить себя. Моралисты отравили весь мир. Они говорят: «Нельзя себя любить. Это эгоизм». Они говорят: «Любите других и не любите себя. Любить себя грешно».

А я утверждаю, что это полнейшая чушь, и не просто чушь, а опасная чушь. До тех пор, пока вы не начнете себя любить, вы не сможете полюбить никого другого. Это невозможно, потому что человек, который не любит себя, не может полюбить другого. Только если вы себя любите, только тогда вы сможете излучать любовь и поделиться ею с кем-то еще.

Человек, который никогда себя не любил, будет себя ненавидеть. А ненавидя себя, разве можно полюбить кого-то еще? Можно лишь ненавидеть. Можно лишь притворяться. И если вы себя не любите, то разве другие смогут вас полюбить? Все вокруг себя осуждают. Мораль дает нам только одно: технику самобичевания – как осуждать себя, как сделать себя плохим, преступником, виновным, грешником.

Христиане говорят, что грех не связан с тем, что вы делаете, они утверждают, что вы греховны от рождения. Так что не важно, грешите вы или нет, вы все равно грешник. Человек рождается во грехе. Адам, первый человек, согрешил, а вы его потомки. Грех совершен, ничего нельзя сделать. Вы не можете отменить сделанного, вы рождаетесь во грехе, во грехе Адама.

Если вы рождаетесь во грехе, разве вы можете себя любить? Если вы виновны по сути, то разве вас можно любить? Но если вы не можете любить себя, то не можете любить и другого. Любовь должна, прежде всего, возникнуть в доме, а вы и есть этот дом, и только оттуда она сможет распространиться и озарить другого. Когда вы полны любви, ваша любовь распространяется на все, что вы делаете. Рисуете ли вы, шьете обувь или занимаетесь чем-то еще, хотя бы просто подметаете улицы – не важно. Если внутри живет любовь, если ваша любовь к себе глубока, то она распространяется и на все ваши действия. Вы излучаете ее, даже когда ничего не делаете. Она течет и наполняет все ваше бытие. Тогда для вас нет ничего скучного.

Люди приходят ко мне. Иногда с большим сочувствием некоторые друзья меня спрашивают: «Весь день ты сидишь в комнате и даже не смотришь в окно. Тебе не скучно?» Я сам с собой. Почему мне должно быть скучно? Они говорят: «Сидя в одиночестве, разве ты не скучаешь?»

Если бы я ненавидел себя, мне было бы скучно, потому что нельзя жить с человеком, которого ненавидишь. Вам же скучно с собой. Вы не можете быть одни. Даже если вы остаетесь в одиночестве ненадолго, вы начинаете волноваться, вам становится не по себе, некомфортно. Вы хотите с кем-нибудь встретиться, потому что вы не можете быть с самим собой. Компания такая скучная – ваша собственная компания. Вам невыносимо видеть свое лицо, вы не можете прикоснуться к своей руке с любовью, нет – это невозможно.

Люди спрашивают меня и делают это потому, что сами так чувствуют, потому что им становится скучно в одиночестве, вот они меня и спрашивают: «Ты хоть когда-нибудь куда-нибудь выходишь?» Но мне это не нужно. Время от времени меня спрашивают: «К тебе приходят люди с одними и теми же проблемами. Ты еще не устал от этого?»

У всех одни и те же проблемы. Вы настолько неоригинальны, вы даже не способны изобрести оригинальную проблему. У всех все одно и то же. Некоторые проблемы связаны с любовью, с сексом, с вашим мышлением, с растерянностью или с чем-то еще – одни проблемы психологические, другие патологические, есть и иные проблемы. Но людей можно с легкостью разделить на семь категорий. И вопросы одинаковые, семь основных вопросов, которые задают мне люди. Вот друзья и спрашивают меня: «Тебе не надоело?»

Мне никогда не скучно, потому что каждый человек для меня уникален; благодаря его уникальности проблемы, которые он пытается разрешить, никогда не будут для меня повторением одного и того же, потому что контекст всегда разный, люди все разные. Один рассказывает мне о проблеме с любимой, и другой рассказывает мне о проблеме с любимой. Обе трудности кажутся одинаковыми, но это не так, потому что люди разные, и из-за этого меняется и качество проблемы.

Поэтому, если классифицировать, можно выделить семь категорий, но я никогда никого не классифицирую. Каждый человек настолько уникален, что его нельзя ставить в один ряд больше ни с кем. Людей нельзя делить по категориям. Но тогда вы должны обладать чрезвычайно пытливым сознанием, стремящимся добраться до самых корней, стремящимся увидеть человеческую уникальность. Иначе на поверхности все одинаковы.

Но все одинаковы только на первый взгляд, только со стороны у людей одни и те же проблемы. Однако если заглянуть вглубь, если проявить чуткость и желание дойти вместе с человеком до самых его основ, то чем глубже вы будете погружаться, тем больше обнаружите в нем оригинальности, индивидуальности, уникальности. Если вы сможете увидеть самый его центр, то человек, сидящий перед вами, окажется неповторимым. Такого, как он, никогда не было и никогда больше не будет. Он уникален. И тогда вы наполнитесь его тайной, тайной уникальной личности.

Ничто не покажется вам рутиной, если вы научитесь проникать вглубь, если вы научитесь любить и быть осознанными. В противном случае все будет для вас одним и тем же, повторяющимся из раза в раз.

Вы испытываете скуку, потому что ваше сознание проецирует скуку. Измените сознание, и скуки не будет. Но вы только и делаете, что меняете объекты, и ничего не меняется.

Глава 65. Жизнь – это таинство, а не проблема

92. Помести полотно ума в невыразимую чистоту высшего, низшего и в сердце.

93. Воспринимай любую часть своей нынешней формы как беспредельно просторную.

Жизнь – это не проблема, это таинство. Для науки жизнь – это проблема, а для религии – тайна. Проблему можно решить, а тайну – нельзя. Ее можно прожить, открыть, но не решить. Религия не предлагает ни решений, ни ответов. Наука предлагает ответы. У религии таковых нет.

В этом их основное отличие, и, прежде чем пытаться понять, что же такое религия, необходимо очень четко понять разницу между отношением к жизни сознания религиозного и сознания научного.

Когда я говорю, что наука рассматривает жизнь как проблему, как нечто, что нужно решить, то и отношение мое становится интеллектуальным. Тогда задействуется ум, но не вы. Вы остаетесь в стороне. Ум манипулирует, ум схватывает, ум проникает и анализирует. Ум спорит, сомневается, экспериментирует, но вы как целое остаетесь в стороне. Отсюда вытекает очень загадочное явление: ученый может быть весьма проницательным и эрудированным в отношении того, что он исследует, но в обычной жизни он может быть совершенно обычным человеком, как и любой другой – ничего особенного, просто обычный человек. В своей области науки он может быть гением, но в жизни – совершенно ничем не примечательным человеком.

Наука задействует исключительно интеллект, но не целостность. Интеллект жесток, агрессивен. Именно поэтому лишь немногие женщины становятся учеными, поскольку женщинам не свойственно проявлять агрессию. Интеллект – это выражение мужского начала, агрессии и жестокости. Вот почему мужчины чаще обращаются к науке, а женщины – к религии. Интеллект стремится расчленить, разделить, подвергнуть анализу, но каждый раз, когда вы рассекаете нечто живое на части, жизнь исчезает. В ваших руках остаются лишь мертвые части.

Вот почему наука никогда не затрагивает жизнь. Действительно, все, к чему она прикасается, умирает. Когда наука утверждает, что души или бога нет, в этом есть определенный смысл, и не потому, что души на самом деле нет или бога нет, а просто потому, что это говорит о том, что сам научный подход таков, что с его помощью нельзя прикоснуться к жизни. Каждый раз, когда наука пытается прикоснуться к жизни, жизнь умирает. Сам метод, сам способ, сам подход разделения, анализа, рассечения на части выносит жизнь за скобки.

Прежде всего, интеллект жесток и агрессивен, поэтому единственным результатом интеллектуального поиска может быть лишь смерть, а не жизнь. Он частичен, у него нет целостности, а части всегда мертвы. Жизнь – это органическое единство. Ее можно познать через синтез, а не через анализ. Чем глубже синтез, тем выше формы развивающейся жизни. Бог – это предельный синтез, абсолютное единство, целостность существования. Бог – это не загадка, а предельный синтез всего сущего. А материя – это предельный анализ того, что есть.

Поэтому наука доходит до атомной материи, а религия – до космического сознания. Наука движется вниз, к последнему, к наименьшему знаменателю, а религия движется вверх к высшему, к наибольшему знаменателю. Они движутся в противоположных направлениях. Наука превращает все в проблему, поскольку, если вы хотите понять что-то с научной точки зрения, вы, первым делом, должны определить наличие проблемы. Религия же берет за основу тайну. Это не проблема, жизнь – не проблема. Акцент делается на том, что ее нельзя разрешить. Проблема – это нечто разрешимое, это то, что можно понять, нечто познаваемое. Возможно, сейчас у вас еще нет ответа, но его вполне можно найти. Большая часть проблемы пока еще не прояснена, но это неведение рано или поздно пройдет, и проблема превратится в нечто известное.

Поэтому в религии нельзя задавать вопросы типа: «Что такое жизнь?» Это абсурд. В религии нельзя задавать вопрос: «Что есть Бог?» Это чушь. Религия в самой своей основе нужна не для того, чтобы решать проблемы. В религии можно спрашивать, как наполниться жизненными силами, как идти вместе с потоком жизни, как жить в изобилии. Можно спрашивать о том, как стать богом, но нельзя спросить, что такое бог.

Мы можем переживать таинство, можем стать с ним единым целым, можем раствориться в нем, можем попасть в совершенно иное измерение, с совершенно другим качеством, но мы не можем ничего решить, потому что ничего нельзя решить. И все, что кажется решаемым, все, что кажется познаваемым, – это всего лишь фрагменты, части. Если рассматривать целое, то в нем нет ничего познаваемого. Мы можем лишь отодвигать от себя таинство. Все наши вопросы преходящи, а ответы кажутся ответами только для ленивых умов. Если вы обладаете пытливым умом, вы вновь и вновь будете сталкиваться с тайной, которую отодвинули от себя еще на шаг назад. За каждым ответом стоит новый вопрос. Ответ – это всего лишь фасад, занавес, скрывающий тайну.

Если вам удастся почувствовать разницу, тогда с самых первых шагов религия примет иную форму, иную окраску, иной взгляд. Перспектива станет совершенно иной. Эти техники, которые мы с вами обсуждаем, нужны не для того, чтобы что-то решать, они не воспринимают жизнь как проблему. Жизнь уже происходит. Жизнь – это тайна и таковой останется. Что бы мы ни делали, мы не сможем ее раскрыть, потому что таинство – это самая основа жизни. И ее таинственность не случайна, не зависит от обстоятельств, это то, что нельзя отделить от жизни, это и есть сама жизнь. Поэтому, с моей точки зрения, чем глубже вы погружайтесь в тайну, в таинство жизни, тем религиознее вы становитесь.