Неутолимая жажда познания. Истории и притчи от великого мистика

У меня нет страха перед богом. Страх не способен привести к богу. Только полное отсутствие страха может привести к нему.

Также я никоим образом не верующий. Вера слепа. Разве слепота может помочь достичь конечной истины?

Я не следую никакой религии, потому что религию невозможно описать с помощью каких-то характеристик. Она едина и неделима.

Вчера, услышав, как я это сказал, кто-то спросил меня: «Значит, вы атеист?»

Я не атеист и не теист. Они практически не отличаются друг от друга – различие только интеллектуальное. Ни тот, ни другой не имеют никакого отношения к жизни. Жизнь не делится на «существует» и «не существует»: все эти различия создает ум. Поэтому и теизм, и атеизм исходят от ума, они не связаны с духовным. Духовное превосходит и позитивное, и негативное. Это нечто, что лежит за пределами и того, и другого.

Другими словами, они едины – границы отсутствуют. Ни один из принципов, постигнутых с помощью интеллекта, не истинен. В действительности атеист должен отбросить свой атеизм, а теист – свой теизм, тогда, возможно, они смогут познать истину. Оба эти понятия – лишь одержимость умом. Одержимость – это ненужный груз. Нам не нужно решать, что такое истина, нам нужно лишь увидеть ее, потому что она открывается в каждом моменте нашей жизни.

Помните: нам не нужно решать, что такое истина, нам нужно ее увидеть. Только тот, кто отбросит все умозаключения, логические представления, предположения и одержимость умом, кто будет чист как ребенок, только такой человек раскроется истине, так же как цветы раскрываются свету. Именно в этом раскрытии появляется возможность видения.

Итак, я называю религиозным того человека, который не является ни теистом, ни атеистом. Религиозность – это прыжок от множества к единству.

Когда нет мыслей, но есть их отсутствие, когда нет выбора, но есть не-выбор, когда нет слов, а только невыразимость, – тогда мы постигаем религию.

«Там» – это здесь

Вечером я решил прогуляться. Сельская дорога была неровной и ухабистой. Со мной шел друг – монах, у которого был большой опыт странствий. Едва ли существовало место, куда он не совершал паломничества. Он искал путь к божественному.

Тем вечером он спросил меня: «Какой путь ведет к Богу?»

Он спрашивал это у многих. Мало-помалу он познал разные пути, но расстояние между ним и богом все же не сокращалось. Не то чтобы он не пытался следовать этим путям – наоборот, он делал все, что было в его силах, но единственным результатом были стоптанные башмаки. Он не достиг цели, но все же не утомился путешествовать – и поиск новых путей продолжался.

Несколько мгновений я молчал. Затем сказал: «Нет способа достичь того, чем ты уже являешься. Пути существуют для достижения „другого" и „отдаленного". То, что находится рядом – не просто рядом, но является тобой, – не может быть достигнуто с помощью пути. Достичь можно то, что утрачено, но можно ли утратить Бога?»

То, что можно потерять, не может быть частью тебя.

О своей неотъемлемой сути можно только забыть.

Поэтому идти никуда не нужно – нужно всего лишь вспомнить. Делать ничего не нужно – нужно только знать. Знать – значит достичь. Что нужно познать? – «Кто я?» Узнать это – значит достичь божественного.

Однажды, когда все усилия окажутся тщетными, когда окажется, что ни один из путей не приводит к цели, станет ясно: что бы мы ни делали, мы не можем постичь истины.

Никакое делание не поможет разгадать тайну «я», потому что все делания заводят в тупик.

Никакое делание не приведет нас к существованию. Но когда делание исчезает, существование проявляется само по себе.

Никакое делание не принесет нам этого, потому что существование появляется в жизни еще до всякого действия.

Нет путей, ведущих «туда», потому что «там» – это здесь.

Все дело в правильном чувствовании

Как-то вечером на Галлилейском море разыгрался шторм. Еще немного – и лодка пошла бы ко дну, казалось, избежать катастрофы невозможно. Пассажиры и гребцы были беспомощны. Порывы свирепого ветра потрясали всех до глубины души. На лодку обрушивались волны; берег был очень далеко. Но среди бушующего шторма в углу лодки крепко и мирно спал человек. Товарищи разбудили его. Тень неотвратимой смерти застилала им глаза.

Проснувшись, человек спросил: «Почему вы все так испуганы?» – как будто для страха не было причин. Его товарищи застыли в изумлении. Они не могли произнести ни слова. Он снова спросил: «Неужели в вас нет веры?»

Сказав это, он поднялся и с непоколебимой отвагой медленно подошел к краю лодки. Шторм бушевал и свирепствовал, пытаясь окончательно опрокинуть лодку. Обратившись к бушующему морю, он сказал: «Успокойся! Утихни».

Он сказал: «Успокойся» – так, будто шторм был непослушным ребенком.

Пассажиры, должно быть, изумились, что это за безумство. Неужели шторм может послушаться? Но прямо на их глазах буря утихла, и море стало таким гладким, будто ничего не происходило.

Человек был услышан.

Этого человека звали Иисус Христос, а этому событию две тысячи лет. Однако мне кажется, что такие случаи происходят каждый день.

Не находимся ли мы постоянно посреди бушующего шторма, тревоги? Не застилает ли нам глаза тень неотвратимой смерти? Не волнуется ли постоянно озеро нашего ума? Не кажется ли нам, что лодка нашей жизни вот-вот пойдет ко дну?

Разве неправильно спросить себя: «Почему ты так боишься?», «Где твоя вера?», заглянуть в себя и сказать бушующему внутри морю: «Успокойся! Утихни!»?

Я проверил это и обнаружил, что шторм действительно утихает. Нужно всего лишь начать чувствовать покой – и мир воцарится. Если мы ощущаем беспокойство, значит, можем ощутить и покой. Дело не в том, что необходимо достигать покоя, дело лишь в правильном чувствовании.

Покой – это наша природа. Даже среди глубокого беспокойства есть центр, где мы ощущаем покой. У нас внутри живет человек, который спокойно спит среди всех бурь. В этом спокойном, тихом, безмятежном месте мы ощущаем свою истинную суть. Удивительно, что, несмотря на ее существование, мы тревожимся. В возвращении туда нет ничего необычного.

Если вы хотите пребывать в мире, вы можете пребывать в нем прямо здесь, прямо сейчас. Тренировка приносит результаты в будущем, правильное чувствование дает результат мгновенно. Правильное чувствование – единственная истинная трансформация.

Задаваться вопросом: «Кто я?»

Я постоянно задавался вопросом: «Кто я?» Невозможно сосчитать, сколько дней и ночей я провел в поисках ответа на этот вопрос. Мой ум давал мне ответы, услышанные от других или пришедшие под воздействием обусловленности. Все они были чужими, мертвыми. Они не приносили удовлетворения. Они вызывали небольшую рябь на поверхности моего сознания – и сразу исчезали. Внутренняя суть оставалась незатронутой: в глубине не раздавалось даже эха.

На этот вопрос было много ответов, но ни одного верного, поэтому я оставался к ним равнодушным. Они не дотягивали до уровня самого вопроса.

Потом я заметил, что вопрос возникает в центре, а ответы затрагивают только периферию. Вопрос был мой, а ответы приходили извне; вопрос возникал в глубочайшем центре моего существа, но ответы насаждались снаружи. Это внезапное понимание перевернуло всю мою жизнь – мне открылось новое измерение.

Ответы ума были бессмысленны – они не имели никакого отношения к вопросу. Все иллюзии рассыпались – и какое же облегчение мне это принесло!

Казалось, закрытая до этого момента дверь теперь распахнулась настежь, и струящийся свет заполнил собой тьму. Ошибка заключалась в том, что именно ум снабжал меня ответами – среди всех этих ложных ответов истинный ответ не мог найти дорогу. Истина рвалась наружу. В глубине сознания какое-то зерно искало путь, чтобы пробиться сквозь землю и достигнуть света. Ум был препятствием.

Когда мне это стало ясно, ответы начали исчезать. Приходящие извне знания начали растворяться. Вопрос стал проникать глубже. Я ничего не делал – просто продолжал наблюдать.

Начало происходить что-то, ранее не известное. Я сохранял безмолвие. Что еще я мог делать? Все, что я делал, это наблюдал. Отклики с периферии начали исчезать, слабеть – они прекращали свое существование. Центр начал вибрировать более полно.

«Кто я?» – все мое существо содрогалось в этой жажде.

Что это была за буря! Каждый вдох клокотал и содрогался этим.

«Кто я?» – как стрела, проносился вопрос и устремлялся вовнутрь.

Я помню, насколько невыносима была эта жажда! Вся моя жизнь превратилась в сплошную жажду. Все горело. Подобно пламени, вздымался вопрос: «Кто я?»

Удивительно, но ум пребывал в абсолютной тишине. Беспрерывный поток мыслей остановился. Что произошло? Периферия была полностью невозмутима. Не осталось ни мыслей, ни тени прошлого.

Был только я – и вопрос. Нет – я сам стал вопросом.

Затем – взрыв! В один миг все преобразилось. Вопрос отпал. И пришел ответ – из какого-то неизвестного измерения.