Передача лампы

Любую женщину, о которой христиане говорили, что она имеет влияние на людей, и перед которой люди испытывали благоговение, хватали и пытали – так сильно, что она вынуждена была сознаваться. Они не прекращали пытать ее, пока она не сознавалась, что она ведьма. Христианский ум, христианская теология изменила смысл слова «ведьма»: ведьма – это та, которая имеет сексуальную связь с дьяволом.

Вы больше не услышите ни о каком дьяволе, сношающемся с женщиной. Либо дьявол стал христианским монахом и соблюдает целибат, либо… что случилось с дьяволом? Кем был тот, у кого были сексуальные связи с тысячами женщин? И эти женщины были в большинстве своем преклонного возраста. Это не кажется логичным. Когда доступны молодые и красивые женщины, зачем дьяволу было идти к старым, очень старым женщинам?

Чтобы стать ведьмой, требовались длительная подготовка, длительное обучение, длительная практика. Поэтому к тому времени, когда женщина становилась ведьмой – мудрой женщиной, – она была уже стара; она пожертвовала всем, чтобы достичь этой мудрости, этой магической силы.

Они заставляли бедных старых женщин говорить, что у них были половые сношения с дьяволом. Многие из них долго держались… но пытки была слишком жестоки.

Когда у меня начались проблемы со спиной, Деварадж и другие саньясины, которые обучались работе с телом, начали делать мне вытяжение. И я спросил: «Что такое вытяжение? Как его изобрели?» Они не имели понятия. Вытяжение изобрели христиане в средневековье, чтобы пытать ведьм – тянуть их тела с обеих сторон до тех пор, пока это не становилось невыносимым. Многие теряли сознание; многие умирали на их вытягивающей машине. Но, между прочим, было обнаружено, что у многих пожилых женщин, которых клали на вытягивающую машину, были проблемы со спиной; когда их снимали с машины, эти проблемы исчезали. Поэтому сейчас христиане не используют ее, но врачи используют. Теперь это раздел медицины.

Они пытали этих женщин разными ужасными способами только ради одного: они должны были сознаться. Женщины пытались продолжать говорить, что никак не связаны с дьяволом, что им не в чем сознаваться. Но никто их не слушал; их продолжали пытать.

Вы можете любого заставить признаться в чем угодно, если будете продолжать пытки. Наступает такой момент, когда он чувствует, что лучше сознаться, чем каждый день ни за что страдать от пыток. А они могут продолжаться всю жизнь. Как только женщина сознавалась, что она ведьма и что она вступала в сексуальную связь с дьяволом, пытки прекращались, и она представала перед судом – специальным судом, созданным римским папой, – а перед судом она должна была уже сознаться. И как только она сознавалась перед судом, суд имел право наказать ее – потому что это величайшее преступление в глазах христианства.

На деле, даже если бы у женщины была сексуальная связь с дьяволом, это никого, кроме нее, не касается – это не преступление, потому что она не причинила никому вреда. И дьявол никогда не приходил с жалобой ни в один полицейский участок: «Эта женщина опасна». По какому праву христианство сжигало этих женщин?

Единственным наказанием было сожжение заживо, чтобы больше ни одна женщина не осмелилась стать ведьмой. Они уничтожили тысячи женщин и полностью устранили значительную часть человечества. И ту мудрость, которая была в этих женщинах: их книги, их методики, их техники трансформации человека, трансформации человеческой энергии…

Поэтому первое, что нужно уяснить: не думайте, что ведьма – это плохое слово. Оно более значительно, чем слово папа; я не думаю, что папа – тот человек, которого можно назвать мудрым; они просто попугаи, и больше ничего. Возможно, это связано с твоей прошлой жизнью: рана была настолько глубока, что до сих пор воспоминания из бессознательного продолжают всплывать в тебе. И от этого возникает ненависть к мужчинам, так как то, что было сделано с тобой, было сделано мужчинами.

Это простая ассоциация, но эту ассоциацию нужно отбросить. Это было сделано не мужчинами, это было сделано христианами. А христиане совершили очень много преступлений и продолжают их совершать. Это невероятно.

Даже сейчас в Соединенных Штатах идет судебное дело против католической церкви: они не могут иметь статус организации, свободной от налогового обложения, если каким-либо образом участвуют в политике. А они участвуют в политике всеми возможными способами. У них есть свои лоббисты в Сенате, в конгрессе; даже бывший президент, Рональд Рейган – христианский фундаменталист; они, должно быть, влияют на него, потому что это наиболее фанатичная часть христианства.

Мировой судья, убежденный доказательствами, предоставленными небольшой группой свободных людей, свободных от христианского рабства, – что эти люди лоббируют и влияют на законодательство, на правительство, – решил, что их надо лишить статуса, освобождающего от уплаты налогов.

Мировой судья сказал им, что они будут штрафоваться ежедневно на сто тысяч долларов до тех пор, пока они не ответят. Но так уж устроен наш мир: по истечении семи дней мировой судья изменил формулировку: «Они не будут оштрафованы, пусть просто ответят».

Это доказательство того, что он испытывает давление, исходящее от высших инстанций… оно слишком велико в христианской стране. Именно об этом и думал Рональд Рейган: Америка – христианская страна и должна уважать христианские ценности, а это осуждение всей христианской церкви. Поэтому никаких штрафов; они могут просто ответить, правда это или нет. Но инцидент исчерпан; так долго продолжаться не может. Им придется смириться с этим фактом.

Наша коммуна была уничтожена христианами, скрывающимися под маской политиков. У них есть деньги, у них есть голоса, и поэтому каждый политик беззащитен перед их влиянием.

А они по всему миру совершают отвратительные поступки. Рональд Рейган должен был дать большое количество военной техники Саудовской Аравии, что отклонил конгресс, потому что было странно: с одной стороны, вы даете военную технику Израилю, а с другой стороны, вы даете военную технику мусульманским странам. Обе стороны используют эту технику – вы нашли хороший рынок сбыта. Люди будут гибнуть, а вы будете продавать ненужную вам устаревшую военную технику. Что еще можно с ней сделать? Ежедневно появляется новое, а старое выходит из употребления. Но продавать ее разным сторонам просто абсурдно. Если вы хотите помочь Израилю, вы не должны продавать военную технику мусульманским странам. Но вопрос не в этом. Кого волнует Израиль, кого волнуют мусульманские страны? Волнует по-настоящему одно – как много вы сможете продать. Президент Рональд Рейган наложил вето на решение конгресса; он все-таки продолжил продавать.

Соединенные Штаты заключили договор с европейскими странами, с НАТО. Рональд Рейган предложил изготовить химическое оружие – самое опасное. Только пять стран из шестнадцати проголосовали «против», но это не имело значения, потому что большинство было «за». Все великие страны – Англия, Франция, Германия – выступили «за».

Когда на войне используются химические вещества – это наиболее опасно, наиболее отвратительно, наиболее бесчеловечно. Например, бомба будет сброшена здесь, но химические вещества распространятся по всему городу, и стоит кому-либо вдохнуть этот газ – он умрет немедленно.

Есть газы, которые размягчают только кости; вы будете жить, но ваши кости будут расплавлены. Вы станете просто мешком без костей. Какая жизнь будет у человека, у которого не будет костей? Он не сможет ходить, он не сможет сидеть; он сможет только лежать. А они продолжают говорить об истине, говорить о Боге… Все их речи лживы.

Западные врачи поехали в Киев и выяснили, что Советский Союз дал точную информацию о катастрофе на их атомной электростанции. Погибло только два человека, а Америке удалось убедить все средства массовой информации во всем мире сообщить, что погибли две тысячи человек. Должен же быть предел преувеличению – два человека стали двумя тысячами! И теперь западные эксперты, съездив туда, подтвердили, что погибли только два человека. Еще четыре человека погибли впоследствии, то есть всего погибло шесть человек.

И это религиозные люди, которые всеми способами пытаются обмануть мир, обмануть человеческий ум, осквернить его грязной ложью. Поэтому не будь против мужчин как таковых; достаточно быть против христианских злодеяний.

И не надо переживать, что что-то с тобой не так. Должно быть, это воспоминания. Ты можешь подвергнуть себя гипнозу, чтобы вспомнить больше. Это поможет достичь сразу двух целей: ты не будешь переживать из-за того, что тебя посещают такие ужасные, пагубные мысли, а во-вторых, это поможет уяснить разницу между мужчинами и христианами.

Все европейские страны являются христианскими, и все они готовы к химической войне. И они будут так же проповедовать: «Возлюби врага своего. Возлюби соседа своего», – и они будут так же молиться в своих церквях… И они будут готовить химическую смерть миллионам людей. И инициатором будет христианин-фундаменталист.

Рональд Рейган воспитывался в фундаменталистской христианской школе, и он не вырос из нее. Он отстает в развитии.

Вы можете наблюдать христианский ум во всей красе: американцев спросили: «Если бы вы хотели поменять свой мозг, с кем бы вы поменялись?» – самым последним в списке был Бог. Как можно видеть, Бог мало кому интересен.

Если вы спросите кого-нибудь прямо, он будет ратовать за то, что Бог – это верховное существо. Но если сделать это в обход – он попадет в ловушку. Рональд Рейган выше Бога, выше Иисуса Христа. Иисус Христос и Бог – это фикция, даже для христианского ума. Иначе Бог был бы первым в списке – он даже не мог бы быть вторым, – вторым был бы Иисус Христос. В мире много прекрасных людей; Рональд Рейган не должен быть ни на каком месте.

Но на протяжении двух тысяч лет христианство убивало людей во имя религии, во имя Бога, во имя Христа, во имя нации, поэтому вполне правильно осуждать его. Но не каждый человек христианин. Быть христианином значит деградировать, значит становиться недочеловеком.

Было бы неплохо пройти через гипноз, чтобы лучше разобраться в себе. Возможно, ты вспомнишь методики ведьм: как они действовали, как у них получалось изменить человека, потому что если бы они не были опасны для христианства, то христианство не убивало бы их.

Они представляли собой реальную опасность, потому что христианство не могло предложить ничего подобного.

Глава 3

Абсолютное равновесие

Ошо, ты абсолютная тишина и такое безмолвие, но, тем не менее, я вижу, что, где бы ты ни находился, сумасшедший вихрь окружает тебя. Это твоя лила или существование всегда идеально уравновешенно?

Ни то и ни другое. Я не имею к этому никакого отношения. Это не моя лила, игра; это и не природа, уравновешивающая сама себя. Это нечто тотально отличающееся и от того, и от другого.

Мир – это всегда сумасшедший дом… по крайней мере, до сих пор он был сумасшедшим домом. Но когда все сумасшедшие, ты не осознаешь этого.

Если только один, только единственный человек выходит из сумасшествия – становится разумным – тогда вдруг видна разница. Тогда ты видишь разум, окруженный сумасшествием, тишину, окруженную вихрем. Если все остальные также станут безмолвными и вихрь исчезнет – это станет идеальным равновесием существования.

По логике вещей, равновесие случается между противоположностями. В действительности, равновесие означает исчезновение противостояния, когда два становятся одним, их прямо противоположные пути сливаются в один, сплавляются в одну реальность. Это равновесие, истинное равновесие.

Я понимаю ваш вопрос: я в полной тишине, в безмолвии; но, куда бы я ни пошел, сильное смятение окружает меня.

Смятение было всегда; но не было способа противопоставить ему что-либо. Это смятение появилось не внезапно. Моя тишина не вызывает его, но моя тишина раскрывает его.

Вы можете постичь это разными способами. В мире, где все слепые, опасно быть зрячим, потому что вы противопоставляете себя целому миру. Гораздо спокойней и удобней выколоть себе глаза и стать слепым или, по крайней мере, держать глаза закрытыми и притворяться слепым.

Сделать достоянием гласности, что у вас есть глаза и вы можете видеть… Естественно, вам захочется, чтобы все вокруг тоже могли видеть красоту мироздания, все краски, все звезды. Без глаз человек жив только на двадцать процентов, восемьдесят процентов впечатлений он получает с помощью глаз. Естественно, вы хотите помочь. Но, если все слепы, они не смогут понять, что они слепы. Их родители были такими, их прародители были такими; поколение за поколением, только такими они и были, и иначе быть не могло.

А вы предлагаете им нечто настолько новое, настолько возмутительное, настолько оскорбительное, что, вместо того чтобы помочь вам помочь им, они хотят убить вас, уничтожить вас, чтобы не с чем было сравнить, не с чем было сопоставить, чтобы ничто не могло указать на то, что, возможно, они слепы, ничто не могло посеять сомнения в них: «Кто знает, возможно, этот человек прав…»

Они не хотят пускаться ни в какие сомнения. Они не хотят принимать непригодные для них идеи. Убрать этого человека – распять его, отравить его, убить его – намного легче, чем для миллионов людей принять совсем непригодное, неудобное, унизительное явление: они все слепы.

Самое сложное в этом мире – принять то, что ты невежда. Даже самый невежественный человек не готов принять это. Только самые величайшие гении, такие как Сократ, были способны принять, что они ничего не знают.

Нормальные, средние, обычные люди с удовольствием верят, что они знают, что они знают все. И каждый, кто порождает вопрос, порождает сомнение, порождает атмосферу недоверия, опасен, потому что он нарушает мерное течение жизни в спокойствии и невежестве. Этого нельзя допустить.

Это величайшее преступление, известное человечеству.

Поэтому это не моя лила, не моя игра; это не природа, которая пытается восстановить идеальное равновесие, потому что идеальное равновесие – это абсолютная тишина. У которой не будет противоположности.

Такая ситуация возникла, потому что общество жило в невежестве, полагая, что это знание. Оно жило аморально, полагая, что это мораль. Оно полагалось на самые разные понятия, думая, что они соответствуют действительности; на самом деле, они все мнимые.

И каждый, кто пытается разоблачить все эти вымыслы и ложь… Он будет молчать, потому что только в молчании человек может сделать это, только тот человек, чье молчание не потревожит даже смерть. Вокруг него сплошные неприятности: ложь, обвинения, – и все усилия направлены на то, чтобы доказать, что большинство не может ошибаться.

Это странно, но истина не демократична. Что истинно, не может определяться голосованием; иначе мы вообще никогда не придем к истине. Люди выберут то, что им удобно, а ложь – это очень удобно, потому что вам не нужно с ней ничего делать, вам нужно просто верить… Истина требует приложения усилий, изысканий, риска и блуждания в одиночестве по пути, которым еще никто не ходил.