Передача лампы

Это очень важно, потому что каждая неудача в жизни приносит вам немного понимания, немного высшего понимания. И именно немного понимания и немного высшего понимания двойственности дают вам еще одно рождение после смерти – снова как невинный ребенок; еще одна возможность не попасть в ту же самую ловушку. Но люди продолжают попадать в одну и ту же старую ловушку; это становится обычным делом.

Детская невинность будет приходить после каждого краха крайности – после краха обеих крайностей. Но вы можете снова начать всю эту игру с самого начала…

На Востоке правы, говоря, что колесо жизни катится по одной и той же колее, с теми же неудачами, попадает в те же выбоины, с теми же несчастьями – и никто ничему не учится. Если же кто-то учится, и высшее понимание дуальности перестает быть даром святого и становится собственным пониманием – оно вырастает из самого существа, – тогда больше нет необходимости в новом рождении.

Это я называю просветлением – понимание того, что крайности несостоятельны. Оставайтесь посередине, точно посередине, где останавливается маятник и останавливаются часы, где останавливается время – нет движения, нет желаний, нет цели, некуда идти, быть здесь и сейчас.

Теперь, когда эта невинность поднимается в вас, когда это присутствие зарождается в вас, вам не нужно следующее рождение. Ваше обучение в этом мире завершено. Теперь вы можете быть допущены к более полному существованию вместе со всеми пробужденными.

Эта история и правда очень красива; попробуйте заглянуть глубже в ее подтекст. Есть тысячи историй как эта, которые люди просто читают как рассказы. Часто их можно встретить в книгах для детей, которые не могут ничего осознать; они просто читают рассказ.

Эти истории необходимо читать тем, кто медитирует, в ком больше нет детскости, кто достиг определенной зрелости, чтобы они могли открыть для себя скрытый смысл этих историй.

Если вы встретите где-нибудь такие истории, можете приносить их мне. Они содержат в себе премудрость веков.

Ошо, я думаю, что изменилась за те двенадцать лет, что провела с тобой, но мне очень сложно описать, как именно и до какой степени. Тем не менее, я вижу, что другие в твоем окружении изменились. Я также могу вспомнить и проследить, как менялось мое отношение как ученицы к тебе как моему мастеру. По сути, для меня это было тем стержнем, вокруг которого происходили все изменения. Моя связь с тобой была как свет, как эталон, как компас.

Важно ли понимать, какие изменения произошли с тобой?

Нет. Если происходят правильные изменения, то ответ «нет». Если вы чувствуете себя хорошо, если вы чувствуете гармонию внутри себя, то ответ «нет». Но если что-то идет не так – изменения происходят, но вы становитесь хуже, – тогда да, вам нужно задуматься об этом.

Запомните: думать нужно только тогда, когда становится хуже. Когда все нацелено на существо высшего порядка, размышления – помеха.

Примерно так: если вы здоровы, вы не задаетесь вопросом, нужно ли вам к доктору на обследование, потому что чувствуете себя вполне здоровым, даже более чем здоровым. Ответ будет «нет». Но если вам нездоровится, ответ будет: «Да, идите к доктору».

Поэтому мой ответ зависит от твоего самочувствия. Если ты чувствуешь, что растешь, становишься более молчаливой, более спокойной, более любящей, более сострадающей, постигающей высшие ценности, достигающей звезд, тогда нет необходимости думать, какие изменения происходят и почему они происходят, потому что все эти размышления станут помехой – они остановят рост. В этом случае забудь о размышлении; вложи свою энергию, всю, тотально, в рост.

Но если ты чувствуешь, что что-то идет не так: больше напряжения, больше мучений, больше страданий, больше отчаяния – тогда, конечно, ты должна задуматься, в чем причина, почему ты отступаешь вместо того, чтобы расти.

Ошо, Шекспир, описывая двух персонажей в двух своих пьесах, использовал высказывания, которые часто приходили мне на ум все те годы, что я знаю тебя. Они точно о тебе.

О герое он писал: «Он, человек, шагнув над тесным миром, возвысился, как Колосс».

И о героине: «Над ней не властны годы… Не прискучит ее разнообразие вовек».

Ошо, наши слова настолько несовершенны, а желание выразить, что это значит для нас, настолько сильно. В тебе воплотилось все самое тонкое и чистое, самое возвышенное и прекрасное. В твоих учениках пустила корни невыразимая тишина, которая обретет дар речи и станет живым воплощением тебя.

Не стоит… Я могу понять желание описать свои чувства. Ты посвятила мне всю свою жизнь; ты отдала мне всю себя. Естественно, должно было возникнуть желание описать человека, которого ты встретила.

Все слова будут казаться несоответствующими.

Но не стоит: я вижу в твоих глазах, я вижу в твоих слезах, я слышу в твоем смехе, я слышу в твоем молчании все то, что ты хочешь сказать… и что ты не можешь выразить это словами.

Глава 5

Сама основа одного мира

Ошо, в японском языке слово, обозначающее любовь, – это изображение человека с полным желудком, стоящего на коленях и поднимающего обе руки в знак дарения. Изображение означает: «Я так полон; пожалуйста, позволь мне поделиться, пожалуйста, возьми у меня». Ошо, действительно ли языки тех культур, которые используют символы, более защищены от обесценивания смысла, как это происходит, например, в английском языке со словом «love» («любовь»)?

Такие языки, как японский или китайский, несомненно, больше защищают основное свойство слова. Но это графические языки.

Графический язык – язык бессознательного ума. Вот почему вы видите сны в бессознательном состоянии.

Графический язык – также язык ребенка, который может мыслить только образами, но не буквами. Вот почему в детских книгах вы видите большие, яркие картинки. Но по мере того как ребенок растет, картинки начинают становиться все меньше и меньше и в конечном счете исчезают, их место занимают абстракции – буквы алфавита.

Знаковые языки тоже обладают определенными преимуществами; поэтому они победили в борьбе с незнаковыми языками. Их легко выучить.

В некоторых языках только двадцать шесть букв; все слова составлены из этих двадцати шести букв. В санскрите наибольшее количество букв – пятьдесят две. Больше невозможно, потому что вы не в состоянии произнести более пятидесяти двух звуков. В то время как в английском языке многие звуки, существующие в природе, отсутствуют – в нем только одна «с», тогда как в санскрите целых три – санскрит настолько совершенен, насколько только может быть язык.

Но санскрит тоже проиграл в состязании языков. Он очень поэтичен, как арабский и другие древние языки, но невозможно заниматься наукой с помощью поэзии, невозможно заниматься математикой с помощью поэзии. Нужен более строгий стиль. Поэзия ближе к эмоциям и субъективному; проза ближе к фактам и объективному миру. А мы имеем дело с объективным миром. Очень немногие люди имеют дело с субъективным.

Поэтому языки, которые больше склонялись к субъективному, к поэтическому, отошли на задний план, а графические языки очень сложны. Если вы не рождены китайцем или японцем, изучение такого языка займет у вас половину жизни. Это слишком много – тридцать лет – потому что вам нужно будет запомнить столько изображений всего… столько символов. Хотя в этих языках невинность ребенка, чистота…

И они не настолько подвержены искажению, потому что для каждого нюанса значения у них есть свой символ. Например, «любовь»: люди любят самые разные вещи. Люди любят свои машины, люди любят свою одежду, люди любят свою пищу, люди любят свои дома, люди любят своих жен, своих друзей, своих мужей – одно слово используется для такого множества вещей. Естественно, оно теряет свою чистоту.

Вещь нельзя любить так же, как человека. А если вы любите их одинаково, вы не знаете, что такое любовь. Любовь должна иметь определенные характеристики. Но язык не располагает таким количеством слов – есть только одно слово на все. Так проще: меньше путаницы, более практично, но невозможно сохранить чистоту слова.

Этот японский символ любви – человек с большим животом, отдающий обеими руками, – может быть истолкован только одним способом; двух толкований нет. Он говорит, что вы настолько полны, что хотите поделиться. Это беспримерность любви: когда возникает желание не взять, а дать. А дать вы можете, только когда вы переполнены; вы можете поделиться, только когда у вас этого слишком много – в избытке.

Изображение говорит об этом вполне определенно. Но тогда вам нужно будет запомнить миллионы символов для каждой мелочи в этом мире. А это слишком трудоемко, слишком утомительно; для каждой мелочи свой символ. В китайском языке символ борьбы или войны – это одна крыша, и под одной крышей две женщины. Он показывает, что если у вас две жены, то будет вечная борьба. Это символ для всех видов борьбы.

На самом деле, он очень цельный. У него своя красота и определенное значение, которое непросто исказить; следовательно, вы не найдете в китайском или японском языке никаких пояснений к писаниям. Пояснения означают, что возникает потребность в истолковании.

В санскрите вы обнаружите тысячи комментариев к одному писанию, потому что санскрит очень субъективный, и эмоциональный, и поэтический язык, способный тонко отразить каждый нюанс чувства, настроения – весь спектр. Он добивался совершенства, и он почти достиг его. Но в стремлении к совершенству он утратил человечность.

У каждого слова много значений – множество значений, – потому что все звуки имеют свое буквенное обозначение. Он стремился к тому, чтобы ни одно явление в жизни или существовании не осталось без названия. Но даже при пятидесяти двух буквах невозможно охватить все существование, поэтому у каждого слова множество значений. Это наделяет его очень пластичной красотой, потому что поэтам гораздо легче играть словами, когда существует такое множество значений. Но это порождает такое новое явление, как истолкование.

Кришна выражал свои мысли в «Шримад Бхагавад-гита», и к ней прилагаются тысячи толкований. Одна и та же строчка может быть истолкована тысячами способов. Теперь это настоящие дебри толкований – невозможно понять, что Кришна хотел сказать на самом деле.

Это стало уникальным явлением – нигде в мире такого еще не происходило: Шанкара пишет истолкование Кришны, затем пояснения самого Шанкары начинают вызывать сомнения – что он имел в виду? Затем ученики Шанкары начинают писать свои комментарии к его комментариям, и так далее и тому подобное, поколение за поколением.

Гита Кришны осталась далеко позади. Вы не найдете даже ее отголосков, потому что от одного толкования к другому толкованию изменяется акцент. Человек, пишущий пояснения к Шанкаре, не рассматривает Кришну, он рассматривает Шанкару, наделяя определенным смыслом труд Шанкары. И тут же другие ученики пытаются делать то же самое, соревнуясь друг с другом, поэтому появляются сотни толкований Шанкары. Затем эти люди в свою очередь выпустят учеников, которые будут писать комментарии к их комментариям.

Исследовать индуистские писания, как попасть в страну чудес. Как люди играют словами, находя все новые значения, противоречащие одно другому! И нет способа определить, кто из них прав, потому что язык допускает все эти значения.

Из-за такой гибкости санскрит не может стать языком науки, хотя в нем есть красота. Чтение на нем почти как пение. В нем гибкость, не монополия. Все свободны в своем выборе значений, в извлечении из них философского смысла, какого никто прежде не извлекал. Для него характерна свобода мысли, но именно это обрекает его на отсутствие упорядоченности. В науке такое невозможно.

Графические языки, как, например, японский, очень систематичны. Их значения обладают только одним смыслом. Толкований не требуется, значения заложены в символах. Но требуется столько символов, что настолько объемный язык не может быть использован в качестве международного, потому что, если вы не впитывали его терпеливо с самого детства, вам понадобится полжизни только на его изучение; вопрос об использовании даже не стоит. Жизнь так коротка, люди спешат, смерть так близко, что это будет совершенно бесполезной тратой времени – тридцать или больше лет запоминать символы.

Все языки мира имеют свою особую выразительность, но вместе с ней и свои проблемы.

Гита задала очень важный вопрос. Это правда: в английском или в любом другом языке, использующем алфавит, ни одно из слов не может остаться чистым, потому что его придется использовать для обозначения многих вещей. В разных контекстах оно оскверняется, загрязняется, а люди даже не отдают себе в этом отчета. Кто-то говорит: «Я тебя люблю» так же, как он говорит: «Я люблю курить». Он не понимает, что любовь к курению и любовь к человеку нельзя помещать в одну категорию; здесь не может быть одинакового смысла. В этом смысле английский язык беден.

В санскрите, если друг друга любят брат с сестрой, для этого есть слово, которое автоматически исключает сексуальные отношения. Это любовь, но не та, которая возникает между мужем и женой. Для них есть другое слово. Для родителей есть еще одно слово, потому как то же самое слово в этот раз не может быть использовано. В этом слове должны присутствовать некоторая благодарность, некоторое уважение, почтение. А когда вы употребляете его по отношению к вещи, опять же, оно не может относиться к чему-либо еще – у него должна быть своя категория. Это будет больше похоже на предпочтение, а не на любовь.

Но тогда возникает такое множество слов, язык становится неуправляемым, и при незначительных изменениях меняется и значение слов. Кроме того, каждый язык имеет свое происхождение.

Я думал, что должен быть язык, который бы сочетал в себе все лучшие особенности всех языков и исключал бы их сложности, но, похоже, это невозможно. Были попытки создания таких языков, к примеру эсперанто, но они не приживаются: они надуманные, искусственные.