По велению сердца… Заветные надежды. Очерки. Из серии «ЖЗЛ»

По велению сердца… Заветные надежды. Очерки. Из серии «ЖЗЛ»
Болат Шакипов

Галина Ергазина-Галеррос

Книга знакомит читателей с историями настоящих рыцарей детства. Созданные ими удивительные произведения нацелены на самостоятельность мышления, воображение и фантазию юного читателя. А сердечные заветы и напутствия ребятам могли бы вести их к своей крылатой мечте, как к смыслу жизни, вопреки непростым реалиям жизни. Герои историй верят, что богатство чувств, глубина размышлений детей и умение поддерживать друг друга радостью Жизни нужно растить и лелеять прежде всего в семье.

По велению сердца… Заветные надежды

Очерки. Из серии «ЖЗЛ»

Галина Ергазина-Галеррос

Болат Шакипов

Посвящение режиссёру

Сакену Шакипову

Фотографии на правах некоммерческого

использования —Википедия,

из архива автора

© Галина Ергазина-Галеррос, 2022

© Болат Шакипов, 2022

ISBN 978-5-0056-1401-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Твоим несбывшимся надеждам,
Моим несбывшимся мечтам…
Хранит душа любви заветы,
Преданий – мудрость как ответы…

    Омар Хаям

По велению сердца…

Заветные надежды

Для детского писателя чрезвычайно важен его творческий труд, нацеленный на воображение и фантазию юного читателя, ведущий его к размышлениям о роли мечты как к смыслу жизни вопреки реалиям непростой жизни.

Все мы родом из дерзкого детства, наполненного мечтами и заветами нашего окружения – пробабушек и прадедушек, их сыновей и дочерей, а также родителей сегодняшних детей. Природа одарила всё живое замечательными качествами – это любовь и нежность, а для человека это состояние – залог настоящей дружбы. Эти удивительные свойства характера в пути осознания и открытий себя ещё в детстве, присущи поразительно неповторимой творческой сущности каждого ребёнка.

Всегда многотрудные и благодарные стремления писателя нацелены на желание поддержать черты характера так важных подрастающему поколению – помочь воспитанию самостоятельного мышления, взаимопонимания и сострадания, умения «творить чудо» для другого человека…

Среди писателей, идущих по велению сердца с заветными надеждами к душе не только детей, юношества, но и взрослого читателя остаются любимыми, такие как: Александр Грин, Корней Чуковский, Самуил Маршак, Аркадий Гайдар, Агния Барто, Лев Кассиль, Николай Носов и многие другие:

Александр Грин:

Воинствующий мечтатель

Отечественному писателю-прозаику и поэту Алекса?ндру Степановичу Грину (1880—1932), отмечалось 11 августа 142 года со дня рождения. Он как представитель неоромантизма, автор философско-психологических, с элементами символической фантастики, произведений, начал печататься в 1906 году. Александр Грин занимает в русской и мировой литературе совершенно особое место. Общепризнано, что он – романтик, «рыцарь мечты» с посвящением её юному сердцу мечтателя. Мечту А. Грин понимал, как стремление духовно богатого человека к высшим, истинно человеческим ценностям, противопоставляя их бездушию, жадности и животным удовольствиям. Трудный выбор между этими двумя путями и последствия сделанного выбора – одна из важных тем у Грина. Его цель – показать, как органичны для человека добро и мечта, любовь и сострадание, и как разрушительны зло, жестокость, отчуждение.

Критик Ирина Васюченко отмечала редкостную прозрачность и чистоту нравственной атмосферы, свойственной прозе Грина. «Автор больше чем верит в могущество добрых начал жизни – он его знает. Существуя одновременно в реальном мире и в мире мечты, Грин ощущал себя «переводчиком между этими двумя мирами». В «Алых парусах» автор, устами Грея, призывает «творить чудо» для другого человека; «Новая душа будет у него и новая у тебя». В «Блистающем мире» аналогичный призыв: «Введите в свою жизнь тот мир, блёстки которого уже даны вам щедрой, тайной рукой».

В 1920-е годы после написания Александром Грином своих самых значительных произведений интерес к его прозе достиг своей вершины. Эдуард Багрицкий писал, что «мало кто из русских писателей так прекрасно овладел словом во всей его полноценности». Максим Горький так отзывался о Грине: «…полезный сказочник, нужный фантазёр…». Уже как новый оригинальный и талантливый российский литератор А. Грин познакомился с Алексеем Толстым, Леонидом Андреевым, Валерием Брюсовым, Михаилом Кузминым и другими крупными литераторами. Особенно сблизился он с А. И. Куприным.

У него не было ни предшественников, ни прямых продолжателей. Критики пытались сравнивать его с близкими по стилю Эдгаром По, Эрнстом Гофманом, Робертом Стивенсоном, Бретом Гартом и другими – но каждый раз выяснялось, что сходство это поверхностно и ограниченно, считая: «Он вроде бы и классик советской литературы, а вместе с тем не совсем: он в одиночестве, вне обоймы, вне ряда, вне литературной преемственности».

Грин открыто дидактичен, то есть его произведения основаны на ясной системе ценностей и предлагают читателю принять и разделить с автором эти идеалы. По мнению критиков, при всём своеобразии творчества Грина, основные его ценностные ориентиры находятся в русле традиций русской классики. Исходя из идейных мотивов прозы писателя критики сформулировали краткие выводы: он – моралист, талантливый защитник традиционных для русской литературы гуманистических нравственных идеалов: «В большинстве своём произведения А. Грина – это поэтически и психологически утончённые сказки, новеллы и этюды, в которых рассказывается о радости сбывающихся фантазий, о праве человека на большее, чем простое „проживание“ на земле. Это и о том, что земля и море полны чудес – чудес любви, мысли и природы, – отрадных встреч, подвигов и легенд… В романтике гриновского типа „покоя нет“, „уюта нет“, она происходит от нестерпимой жажды увидеть мир совершеннее, возвышеннее и потому душа художника столь болезненно реагирует на всё мрачное, скорбное, приниженное, обижающее гуманность».

Как считает критик Корнелий Зелинский: «…А. Грин не просто мечтатель, а воинственный мечтатель». Рассуждая о стиле писателя, он приходит к следующему выводу: «В вечной охоте за мелодией поэтической фантазии Грин научился сплетать такие словесные сети, так вольно, упруго и тонко оперировать со словом, что его мастерство не может не привлечь нашего рабочего интереса… Грин в своих фантастических новеллах создает такую игру художественных форм, где содержание передаётся также и движением словесных частей, свойствами затруднённого стиля».

Поэт Леонид Мартынов, почитавший творчество Александра Грина, в конце 1960-х годов обращал внимание современников на то, что «Грин был не только прекрасным романтиком, но одним из блестящих критических реалистов». В придуманной стране, которую благодаря критику К. Л. Зелинскому получила название «Гринландия происходит действие многих его произведений, в том числе самых известных его романтических книг-романов.

Это и «Бегущая по волнам» и др., это и феерия-повесть «Алые паруса». В числе первых этот шедевр оценил Максим Горький, часто читавший гостям эпизод появления перед юной мечтательницей Ассоль – главной героиней феерии – сказочного корабля с алыми парусами.

Образец гриновского стиля можно понять на примере из «Алых парусов»: «Ассоль умела и любила читать, но и в книге читала преимущественно между строк, как жила. Бессознательно, путём своеобразного вдохновения она делала на каждом шагу множество эфирно-тонких открытий, невыразимых, но важных, как чистота и тепло. Иногда – и это продолжалось ряд дней – она даже перерождалась; физическое противостояние жизни проваливалось, как тишина в ударе смычка, и всё, что она видела, чем жила, что было вокруг, становилось кружевом тайн в образе повседневности».

Ассоль и капитан Грей

Даже жанр его произведений определить трудно. Иногда книги Грина относят к фантастике (или фэнтези), но сам он против этого протестовал. Юрий Олеша вспоминал, что как-то выразил Грину своё восхищение замечательной фантастической идеей летающего человека («Блистающий мир»), но Грин даже обиделся: «Это символический роман, а не фантастический! Это вовсе не человек летает, это парение духа».

Узнав о Февральской революции, Александр, не смотря на то, что скрывался в Финляндии, вернулся в Петроград, а весной 1917 года он написал рассказ-очерк «Пешком на революцию», свидетельствующий о надежде писателя на обновление. И. С. Соколов-Микитов вспоминал, как они с Грином «жили тревогами и надеждами тех дней» Вскоре революционная действительность разочаровала писателя. Он говорил: «В моей голове никак не укладывается мысль, что насилие можно уничтожить насилием».

Александр Грин грустно отмечал: «Эпоха мчится мимо. Я не нужен ей – такой, какой я есть. А другим я быть не могу. И не хочу». «Пусть за всё моё писательство обо мне ничего не говорили – как о человеке, не лизавшем пятки современности, никакой и никогда, но я сам себе цену знаю».

В годы борьбы с космополитизмом Александр Грин, как и многие другие деятели культуры (А. А. Ахматова, М. М. Зощенко, Д. Д. Шостакович), был в советской печати заклеймён как «космополит», чуждый пролетарской литературе, «воинствующий реакционер и духовный эмигрант». Книги Грина в массовом порядке изымали из библиотек. Между тем книги «советского романтика» Грина продолжали издаваться в СССР вплоть до 1944 года. В блокадном Ленинграде транслировались радиопередачи с чтением «Алых парусов» (1943), в Большом театре прошла премьера балета «Алые паруса». В 1945 году вышла повесть Л. И. Борисова «Волшебник из Гель-Гью» об Александре Грине заслужившая похвалы К. Г. Паустовского и Б. С. Гриневского.

У писателя был любимый ястреб Гуль, ему даже посвящён рассказ Грина – «История одного ястреба».

Начиная с 1956 года, усилиями К. Паустовского, Ю. Олеши, И. Новикова и других, А. Грин был возвращён в литературу. Его произведения издавались миллионными тиражами. Всего опубликовано было 6 томов. Первая попытка издать в советское время (начало 1960-х годов) поэтический сборник Грина окончилась неудачей. Лишь вмешательство поэта Леонида Мартынова поколебало устоявшееся мнение: «Стихи Грина необходимо публиковать. И как можно скорее». Как пишет Н. Орищук, пригодился факт писания Грином сатирических стихотворений. Это позволило советской критике сделать вывод о революционной настроенности поэта. Так или иначе, одно стихотворение «Элегия» Грина было опубликовано в 1969 году в большой серии «Библиотека поэта» в составе издания «Стихотворная сатира первой русской революции (1905—1907)». В Собрании сочинений Грина 1991 года в составе третьего тома было напечатано 27 стихотворений поэта.

Александр Грин со своим любимым ястребом (1929 г.)

Среди инструментальных средств Грина – прекрасный вкус, чуждый натурализму, способность простыми средствами возвысить рассказ до уровня глубокой притчи, яркого захватывающего сюжета. Критики отмечали, что А. Грин невероятно «кинематографичен».

Писатель говорил, что: «… бывает, часы провожу над фразой, добиваясь наивысшей полноты её выражения, блеска». Он был близок к символистам, которые пытались расширить возможности прозы, дать ей больше измерений – отсюда частое употребление метафор, парадоксальные сочетания слов и т. д. Он был сосредоточен на борьбе в человеческой душе и с удивительным мастерством изображал её тончайшие психологические состояния и нюансы. Как отзывались критики об изображении им особенностей человеческой души: «Объём знаний Грина в этой области, точность изображения сложнейших психических процессов, подчас превосходящих уровень представлений и возможности его времени, вызывают сегодня удивление специалистов».

Перенос действия в вымышленную страну – также продуманный его приём, так считали критики: «Грину важен по большому счёту человек, и только человек вне его связи с историей, национальностью, богатством или бедностью, религией и политическими убеждениями. Грин как бы абстрагирует, очищает своих героев от этих наслоений и стерилизует свой мир, потому что так человек ему лучше виден». Идеологический подход к Александру Грину постепенно стал уступать место литературоведческому.

Писатель и литературовед Виктор Шкловский, размышляя о Грине-романтике, писал, что: «Грин «руководил людьми, уводя их от стремления к обыденному мещанскому благополучию. Он учил их быть смелыми, правдивыми, верящими в себя, верящими в Человека».

В своей книге «Золотая роза» Константин Паустовский следующим образом оценил значение повести «Алые паруса» для подрастающего поколения: «Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе „Алые паруса“, то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству».